развитой  весьма  односторонне.  В  этом смысле корыстолюбец --  несомненный
урод. Однако  не  таких  ли однобоких натур  требует  современная  жизнь,  в
которой  только  польза,  выгода,  расчет  принимаются  за силы, с  которыми
следует  считаться?  Вероятно, так. Потому-то корыстолюбивая личность  имеет
все  шансы  достичь  высоких  чинов  общественного  служения   --  ведь  его
способность  извлекать  пользу  беспрецедентна  и  изумительна.  Нужно  лишь
внушить ему истинное сознание собственного "я" не как отдельного, но всецело
социального  существа.   Какие   заманчивые   перспективы   откроются  перед
обществом, сумевшим привлечь к себе на службу корыстолюбивых людей!
     Однако  есть  в корыстолюбии  тона не только социально значимые,  но  и
более  теплые,  интимные. Подлинный  корыстолюбец весьма мил.  Сущность  его
натуры обнаруживается  перед более-менее внимательным наблюдателем  довольно
скоро и ясно. А это  значит, что всякий сколь-нибудь разумный  человек может
быть спокоен в отношении корыстолюбца.  От  него нечего  ждать подвоха,  его
действия  надежно  предсказуемы,  возможная  направленность его поступков не
вызывает  сомнений.  В  отношениях  с   корыстолюбцем   требуется  одно:  не
становиться у  него  на  дороге, не  мешать  удовлетворению  его  корыстного
устремления,  и  тогда он становится  столь  же безопасен и беспомощен,  как
перевернутый на Спину неповоротливый жук.
     Однако  если  вы  с  опрометчивой  небрежностью  отнеслись  к характеру
корыстного  человека, если неверно определили предмет его устремлений,  если
стали раздражающим препятствием к  вожделенной  ценности...  тогда мне  жаль
вас,  читатель.  Корыстолюбец  обладает бешеной  энергией,  он неразборчив в
средствах, и хотя диапазон его движений узок,  однако в этой узкой полосе он
обладает  дьявольской  мощью  и совершенно неудержим.  Он  прокатывается  по
траектории,  определенной  корыстью,  подобно  тяжелому катку, и  горе всему
живому, оказавшемуся на пути всеподминающей глухой массы.
     Но  отойдите  в  сторону,  приблизьте  его  немножко  к   предмету  его
притязаний, удовлетворите слегка его корыстное чувство -- словом, побудьте к
нему  чуть-чуть  снисходительны  и  бескорыстны.  Тогда  не  окажется  более
безопасного  и  надежного  товарища,   чем  корыстный  человек.  Только   не
показывайте ему,  что вы угадали его характер,  только не требуйте  от  него
малейшего  проявления жертвенности -- и вы легко получите  от  него все, что
для него ничего не стоит. Однако для  вас-то  как раз  это и  может  значить
многое, очень многое. Не так ли?
     А он, даже увидев, что вы бессовестно используете его, останется к  вам
доброжелателен.  Ведь,  по  уже  обнаруженным  нами свойствам  корыстолюбия,
корыстный человек устремлен  в каком-то  одном направлении, только  в нем он
патологически активен.  Все же иные ценности и  отношения, не сулящие прямой
зримой выгоды, оставляют его равнодушным и оттого делают неожиданно щедрым и
вялым.   Удовлетворив  свою  корыстную   страсть,   он   становится  подобен
напитавшейся  кровью  пиявке,  которую  ничто более не способно возбудить  и
которая  мерно  покачивается  на  воде.  Так  и  корыстолюбец позволяет  вам
приобретать все, к  чему  сам не испытывает интереса; и не только позволяет,
но нередко и  помогает,  ибо  испытывает естественное  сочувствие  собрата к
тому,  кто  ищет своей  выгоды. Корыстный человек  не  обязательно жаден. Он
стремится  к определенной выгоде и чрезвычайно упорен в этом стремлении,  но
вместе  с  тем  действует весьма избирательно и  не пытается  присвоить  все
вокруг.  В  отличие  от  жадины,   поглощающего  все  сколь-нибудь  стоящее,
корыстолюбец душевно опрятнее, вкус его строже и лучше развит; расчетливость
воспитывает  в нем благотворную брезгливость. Все вне круга своих  интересов
он легко  отдает  на откуп  другим людям,  с  холодным  недоумением наблюдая
кипение их страстей вокруг предметов, его не привлекающих.
     Корыстолюбец не будет навязывать вам своего мнения,  он не станет горой
на  защиту  отвлеченных и никому  не нужных  идеалов, он  мил и  удобен, как
домашнее животное,  как корова в  хлеву  -- не обижай,  корми ее-- и  всегда
будешь иметь молоко.
     

     Самодовольство подобно  бодрым  маршам, торжественным созвучиям духовых
оркестров. Изящно и  задорно  маршируют под звуки удалой,  искрящейся музыки
стройные  девушки в  красочных мундирах  старинных времен. И воздух наполнен
воодушевлением, и все светло, радостно, здорово и здорово! Нет места унынию,
печали, тревоге, страданию. В  едином  звуке,  в  слаженном  ритме, в  общей
мелодии сливаются души всех и торжествуют одинаковыми чувствами.
     Самодовольство  действует  столь  же свежо  и  очищающе. Самый  истовый
оптимист  будет  посрамлен  самодовольным  человеком.  Он  --  самое  бодрое
существо на свете, и оттого -- лучшая забава души.
     Нечего,   конечно,   ждать   от  этого   существа   глубокого   анализа
действительности,  внимания  и  сочувствия  к окружающим, поддержки и помощи
слабым. На эти действия самодовольная личность органически  не способна. Как
капли воды не могут проникнуть сквозь пропитанную жиром ткань, так точно все
заботы и смуты скатываются с лоснящейся кожи довольного собой.
     Из    всех    способов    самовыражения   самодовольство   предпочитает
торжественные песнопения,  гулкие  скандирования, упоительные  выкрики. Или,
наоборот, подчеркнутое, полное значительности молчание и тихие веские слова.
Самозабвение, которого достигает довольный собой, одновременно трогательно и
отвратительно.  Я  склонен  думать,  что  самодовольство  --  редкий  случай
душевной болезни. Это  -- парадоксальная болезнь  от  здоровья. Бывает,  что