Ватсьяяна свой материал, подчас оказывается для нас ничуть не менее интересным, 
чем то, что он описывает.
Пожалуй, наиболее сложный аспект оценки сведений Ватсьяяны — хронологический, т.
е. соотнесение их с каким-либо определенным периодом истории Индии. Подобно 
многим другим памятникам санскрита, Камасутра ставит нас перед промежутком в 
несколько веков. 
С известною вероятностью можно, например, отнести ее к периоду Гуптов, когда 
после падения власти кушан сложилось централизованное индийское государство. 
При основателе этой династии Чандрагупте I (320—335), правившем в Паталипутре 
(Магадха), и его ближайших преемниках, прежде всего Самудрагупте (335—375), 
Гупты подчинили себе почти всю Северную Индию, государства же Центральной и 
Южной Индии оказались в той или иной степени зависимыми от них. Лишь натиск 
гуннов, усилившийся во второй половине V в., привел в VI в. к ослаблению и 
распаду империи. Стало традицией называть период Гуптов «золотым веком» в 
истории Индии — как век Перикла в древней Греции. Общеизвестны замечательные 
культурные достижения Индии этих лет — именно к периоду Гуптов с достаточными 
основаниями относят драмы Калидасы и Шудраки, деятельность ряда математиков и 
философов, росписи Аджанты, скульптуру Сарнатха, Канчи, Матхуры. Вместе с тем 
считать такую датировку полностью доказанной (при всем ее Правдоподобии) отнюдь 
нельзя. Не надо забывать, что основной довод здесь — ссылки на Камасутру, 
свидетельствующие о VI—VII вв., в то время как сам памятник не содержит ни 
одного прямого указания на Гуптов и, вполне возможно, был создан до них. 
Состояние наших знаний о древнеиндийской хронологии таково, что здесь, как и в 
отношении многих других памятников санскрита, представляется более надежным 
начать с выделения сведений Камасутры, как основного материала для 
реконструкции среды, в которой она возникла, нежели заведомо исходить из 
сопоставлений с произведениями какого-либо определенного периода.
Камасутра – как источник исторических фактов. Кому адресована Камасутра?
Как источник, книга Ватсьяяны далеко выходит за рамки своего непосредственного 
назначения. 
Буквально на каждой ее странице встречаются сведения — частью перекликающиеся с 
другими текстами, частью уникальные — о социальной структуре древнеиндийского 
общества, его юридических нормах, местных обычаях, домашнем хозяйстве, 
городской культуре, о состоянии естественнонаучных знаний, о роли искусств в 
повседневной жизни и т.д. Анализ соответствующих данных затрагивает компетенцию 
историков, правоведов, этнографов, психологов, врачей, искусствоведов, и здесь 
(как и в комментариях) будет обращено внимание лишь на некоторые примеры таких 
сведений.
Уже в I разделе отчетливо введено одно из наиболее значимых для автора 
противопоставлений: «городской житель» , которому по сути дела и адресована 
Камасутра, — «деревенский житель», высшая добродетель которого — в подражании 
первому. 
Горожанин, сведущий в искусствах, окруженный родичами и друзьями, участвующий в 
различных сборищах, празднествах, зрелищах, играх, соблюдающий определенный 
распорядок дня, правила туалета, еды, приема гостей, обращения с женщинами, — 
центральный персонаж Камасутры, нормативный образец возлюбленного или 
возлюбленной. 
Варновая принадлежность горожанина обычно не оговаривается, и ее, видимо, можно 
толковать достаточно широко — на это указывает уже начало соответствующей главы 
(4.1), где ему предписывается приобретение имущества путем даров, побед, 
торговли или служения, т.е. способами, предусмотренными для четырех варн (см. 
примеч. 1.31), из которых здесь во всяком случае могут иметься в виду брахманы, 
кшатрии и вайшьи (ср. М Х.74). Несмотря на упоминание брахманов (5.32; 31.11 и 
др.), кшатриев (49.34) и др., противопоставление городского жителя деревенскому,
 как и некоторые другие признаки, для автора очевидно важнее сословных различий.
 
Одинаковое происхождение отнюдь не исключает превосходства горожанина над 
деревенским жителем, уступающим ему в знании и умении и подчиняющимся его 
прихотям (ср. 4.49; 21.37—38; 41.31; 43.52 и др.).
В книге неоднократно упоминаются отдельные занятия и профессии, свойственные 
главным образом вайшьям и шудрам, причем сведения Камасутры интересно 
сопоставить с законодательной литературой . 
Так, в перечне помощников мужчины (5.37) названы, в частности: красильщик, 
брадобрей, плетельщик венков, торговцы благовониями, хмельным питьем, бетелем, 
золотых дел мастер и др.; среди нужных женщине лиц (ср. 43.52; 50.9) — золотых 
дел мастер, шлифовальщик драгоценностей, красильщик индиго и сафлором. 
Сходный характер носит перечень помощников гетеры (50.9). Важную роль в 
наставлениях играет массажист (19.5;51.22 и др.). 
Среди лиц, занятых сценическим искусством, Камасутра называет танцовщиц (38.78),
 
актеров (43.52; ср. 59.23), 
певцов (51.22), 
фокусниц (32.9). 
Не раз упоминаются здесь врачи (44.6; 50.10 и др.;
ср. 19.13 — о врачебной науке), 
а также предсказатели (50.9).
Любовь и власть. Любовные отношения с владыками и начальством. 
Существенную роль у Ватсьяяны играют отношения административной и экономической 
зависимости. Здесь упомянут ряд официальных и влиятельных лиц, начиная с царя, 
пользующихся властью над женами подданных, гетерами и т.д., — «главный