является свидетельством большего совершенствования. Если, однако, кто-то,
стремясь избегать прежде всего преступных грехов, а затем, как это
случается, пожелал бы избежать и других, простительных,— то результатом
этого (хотя я и настаиваю, что к совершенству его ведет лишь добродетель)
не является ни установление совершенной добродетели, ни то, что воздержание
от простительных грехов становится примером для воздержания от преступных,
ни равное воздаяние за каждый из них. Ибо при строительстве какого-либо
здания те, кто завершает его [отделку ], делают зачастую менее тех, кто
прежде трудился над тем, чтобы закончить его [конструирование ], положив
последнюю жердь на венец дома, так как только таким образом конструкция
дома становится окончательной, ибо, пока она не завершена, и дела бы не
было.
Я полагаю, что для познания греха достаточно сколь можно полнее
представить его в сознании, ведь избежать его можно тем успешнее, чем более
тщательно он познан. Конечно, нет предела в познании зла, и никто не может
избежать порока, если не стремится познать его.

Об отпущении грехов

34 Цитата не обнаружена. По предположению Д. Е. Ласкомба, не исключено, что
это — одна из многочисленных медицинских аллюзий, встречающихся у св.
Иеронима. См.: Pease A. S. Medical allusions in the Works of St.
Jerome//Studies in Classical Philology, XXV. Harvard, 1914. Pp. 73—86.

35 Aurelii Augustini Epistola ad Macedonium//MPL, t. 33, col. 662.

36 Цитата ме обнаружена.

37См.: Marcus-Tullius Cicero. De inventione,I, 109. .
Описав душевную рану, попытаемся указать и средство врачевания, как то
следует по Иерониму: Врач, если ты опытен, то так же, как ты установил
причину болезни, укажи нам и средство исцеления 34. Поскольку мы оскорбили
Бога прегрешением, остается искать средства, какими мы можем с Ним
примириться. Для примирения грешника с Богом есть три [средства ]:
раскаяние, исповедь, искупление.

Что называется собственно раскаянием?

Собственно раскаянием называется скорбь души над тем, относительно чего
она провинилась, ибо ей, разумеется, совестно превращаться во что-то
[преступное ]. Раскаяние может возникнуть из любви к Богу, и тогда оно
благотворно. Можно раскаяться в каком-либо [причиненном нами ] ущербе,
которым мы не хотели бы тяготиться. Таково раскаяние осужденных, о которых
сказано в Писании: Видящие, они будут взволнованы ужасным страхом, они
удивятся внезапному откровению нежданного спасения, движимые раскаянием,
будут они говорить между собой и застонут от нехватки духа, говоря: «Вот
те, кого порой мы выставляли на посмеяние» и т. д. Можно прочесть и о
раскаянии Иуды в своем предательстве Господа, но полагаем, что оно
проистекало из осознания не вины за грех, а своего падения, так как он
понял, что осужден всеобщим судом. Ведь если кто-либо увлек кого-то другого
на погибель деньгами или каким-либо иным образом соблазнил его, то нет
изменника презреннее его, никто не верит ему, и уж тем более — тот, кто
испытал его вероломство. Именно поэтому мы ежедневно видим, что многие
[люди ], готовясь к уходу из этой жизни, раскаиваются за совершеннее
гнусности и оплакивают их с тяжкими угрызениями совести, руководимые не
столько любовью к Богу, которого они оскорбили, или ненавистью к
совершенному греху, сколько страхом перед мучениями, в которые, как они
боятся, будут ввергнуты. Люди эти пребывают в таком нечестии оттого, что их
удручает не столько беспокойство о вине, сколько тяжесть близящегося
праведного наказания, ибо они не столько ненавидят то, что совершили, как
бы скверно то ни было, сколько праведный Божий суд, потому что страшатся
кары, ненавидя скорее праведность, нежели беззаконие. Именно этих с давних
пор слепцов, призванных, правда, к тому, чтобы отвратиться от своих
злодейств, Божий суд причисляет к осужденным. Он решительно отвращает Свое
лицо от впавших в слепоту, ибо они не ведают спасительного раскаяния и не
способны воспринять муку, так или иначе нужную для оправдания. Ведь мы,
ежедневно наблюдая за умирающими, слышим их тяжкие стоны, оттого что их
серьезно обвиняют в ростовщичестве, грабежах, притеснениях бедняков или в
каких-то иных нечестивых поступках, которые они совершали, и они обращаются
за советом к священнику о том, как исправиться. Но когда им, как следует,
рекомендуют прежде всего возместить награбленное у других, продав имение, а
они, как о том Говорит Августин, имея возможность возвратить добро,
принадлежащее другому, его не возвращают,— то действуют они не из
раскаяния, но из притворства; в их ответе — признание, что их раскаяние
суетно 35. Как же, отвечают они, будет существовать мой дом? Что я оставлю
моим сыновьям, что — жене? Как они смогут содержать себя? Именно к ним
прежде всего обращен укор Господень: Безумный! в сию ночь душу твою возьмут
у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? (Лк. 12, 20); О, человек,
ты — нищий, вернее — самый нищий из нищих и самый глупый из глупцов, ты не
заготавливаешь то, благодаря чему спасешься; что ж скопидомствуешь ты за