не знает и знать не хочет, возникает нежелание замечать других людей или 
заботиться о них. Золотое правило «поступать с другими так, как хочешь, чтобы 
они поступали с тобой» тускнеет по мере того, как обезличенность уничтожает 
мотивационную основу контроля над своим социальным поведением.
        В тюрьмах предусмотрены специальные меры для достижения максимума 
обезличенности. Это обязательное ношение форменной одежды, по которой можно 
отличить заключенных от надзирателей. Фамилии могут быть заменены номерами, 
которые, с административной точки зрения, становятся важнее имен. 
Индивидуальные особенности стираются посредством бритья голов у новых 
заключенных, обязательной для заключенных и надзирателей стандартной длины 
волос, стандартной пищи (в стандартных мисках и кружках), которую едят 
стандартными столовыми приборами в установленное время. Потеря индивидуальности 
усиливается за счет ограничения количества личных вещей и деталей личного 
характера в камере, а также путем неожиданных обысков заключенных и их камер.
        В окружающей их со всех сторон обезличенной среде у заключенных 
возникает потребность в индивидуальности, которая вынуждает их делить свой
         
Глава I. Девиантология и изучение отклонений	109
мир на «мое» и «не мое». Поскольку у них такая маленькая личная территория, то 
ее приходится защищать (часто ценой своей жизни), если они вообще хотят иметь 
хоть какую-нибудь ситуационную идентичность. Для заключенного кусок мыла, 
полотенце или карандаш становятся драгоценным имуществом, за которое он готов 
драться, если на него кто-нибудь посягнет. Это его вещи — а в мире, где ему 
почти ничего не принадлежит, все свое надо защищать. Этой же потребностью 
объясняются ссоры, которые часто возникают в психиатрических больницах из-за 
того, что один пациент сел или облокотился на кровать другого пациента. Когда 
твоей территорией является только твоя кровать, то, несмотря на то что она 
похожа на все остальные кровати в палате, она не такая, как все другие, потому 
что она твоя и является физическим продолжением твоего <Я>.
<...>
        Материальная структура тюрьмы внушает всем, кто находится в ее стенах, 
прямую, непосредственную и постоянно повторяемую мысль. Это место отличается от 
всех других мест, где тебе приходилось жить, и от мест, где живут уважаемые, 
достойные доверия и нормальные люди, Но разве этого же нельзя сказать о наших 
психиатрических больницах, домах престарелых и жилых кварталах дешевых домов 
для бедных? Дегуманизация тюремной среды очевидна также и в планировке 
помещений, которая способствует процессу обезличивания, сводя к минимуму 
возможность любого уединения, кроме одиночного заключения. Коллективный прием 
пищи в столовой, коллективные физические упражнения во дворе или в коридорах, 
камеры с решетками вместо дверей или похожие на клетки для животных, которые 
просматриваются со всех сторон, означают, что заключенный потерял право на 
частную жизнь, уединение и индивидуальный подход. Заключенным приходится 
психологически обособляться, создавать себе личную жизнь в мечтах или фантазиях,
 чтобы уединиться в толпе или быть невидимыми, несмотря на постоянное 
наблюдение за ними стражников и других заключенных. В нашей имитированной 
тюрьме некоторые заключенные нарушали правила специально для того, чтобы их 
посадили в одиночку, то есть в карцер, который они считали спасительным местом 
покоя и уединения.
        Длинные коридоры, голые камеры и серые стены обеспечивают минимум 
разнообразия сенсорной информации и способствуют притуплению чувств, как и 
монотонность ежедневного режима приема пищи, работы, отдыха и всего остального, 
когда человек является как бы деталью технологического процесса.
         
Глава I. Девиантология и изучение отклонений
        Тюрьмы, как и другие общественные институты, способствуют обезличиванию 
также путем лишения человека возможности выбора и подавления проявлений эмоций. 
Человеческий потенциал может быть раскрыт только тогда, когда индивидуумы могут 
свободно выбирать. Мужчины и женщины могут свободно управлять своими судьбами и 
не попадать под контроль других именно потому, что они способны производить 
выбор... «Индивидуальная воля» и «свобода выбора» угрожают тюремной атмосфере, 
поэтому эти понятия переопределяют и подменяют «своеволием», «упрямством» и 
«революционным обструкционизмом». Лишить человека свободы выбора — значит 
разрушить основной ингредиент человеческой природы. Это наиболее деструктивный 
фактор тюремной дегуманизации. Когда отрицание возможности выбора имеет место 
во всей среде, действующие лица становятся подопытными животными» а индивиды 
лишь пассивно обрабатывают поступающую из внешней среды информацию. Такие люди 
теряют способность к самоуправлению, а также когнитивную способность изменять 
последствия воздействия враждебных внешних сил. Систематически лишая узников 
возможности даже самого мелкого выбора, тюрьма опошляет и делает бессмысленной 
их жизнь. Это завершающий акт дегуманизации. «Нищие не могут выбирать» - 
напоминаем мы бедным — и всем остальным, кого тоже заключили в тюрьму.
        Когда люди теряют возможность переживать эмоции или обедняется их 
эмоциональная экспрессия, это считается признаком серьезных психологических 
нарушений, например, при аутизме или шизофрении. При отсутствии эмоций нет 
основы для эмпатии, для привязанности к другим, для любви, заботы, для боязни 
последствий для себя, которые вытекают из собственных действий. Человек без 
эмоций становится роботом, автоматом, животным и самым опасным потенциальным 
врагом человечества. Вместо того чтобы способствовать более полному и 
нормальному выражению эмоций заключенных, тюрьма выполняет прямо 
противоположную функцию, создавая условия, в которых эмоции искажаются,