разговаривая о нем, а не о своей прошлой или будущей жизни (какмы ожидали)
        7. Один из наиболее примечательных случаев за все время 
экспериментапроизошел во время заседания комиссии по досрочному освобождению. 
Каждогоиз  пяти  заключенных  спрашивали,   согласен  ли  он  отказаться  от  
всехзаработанных в тюрьме денег, если его досрочно освободят (от участия 
висследовании). Трое из пяти заключенных ответили согласием и выразилижелание 
сделать именно так. Отметим, что исходным мотивом для участия висследовании 
было обещание денежного вознаграждения, а всего лишь черезчетыре дня 
заключенные были готовы полностью отказаться от денег. Ещеудивительнее то, что 
когда заключенным говорили, что такую возможность надообсудить с персоналом 
тюрьмы и только после этого можно принять решение, токаждый из них покорно 
вставал и под охраной надзирателя возвращался обратнов свою камеру. Если они 
считали себя просто испытуемыми, которые за деньгиучаствуют в эксперименте, то 
у них больше не было никакого стимула оставатьсяучастниками исследования, и они 
могли легко выйти из ситуации, вызывавшей уних столь явное отвращение, путем 
отказа от дальнейшего участия.
        Но данная ситуация приобрела над ними такую мощную власть, 
имитированная среда стала для них настолько реальной, что они уже не могли 
понять, что их первоначальный и единственный мотив участия в эксперименте 
больше не существовал. Поэтому они возвращались в свои камеры ожидать от своих 
тюремщиков решения о «досрочном освобождении».
         
Глава I. Девиантология и изучение отклонений	105
        8. Если попытаться ответить на наши исходные вопросы, то вполне 
очевидно, что в тюрьме сложилась угрожающе патологическая обстановка; со 
стороны надзирателей это проявлялось в жестокости и злоупотреблениях властью, 
со стороны заключенных — а стойких проявлениях приобретенной в тюрьме 
беспомощности. ...Индивиды, тщательно подобранные по критериям нормальности, 
здравомыслия и однородности их личностных черт,, через несколько дней стали 
действовать таким образом, что вне данного контекста их поведение было бы 
сочтено аномальным, безумным, невротическим, психопатическим и садистским. Их 
поведение определялось исполняемой ролью, и его нельзя было объяснить ранее 
существовавшими чертами характера или, так называемой «преморбидной» (- 
травмирующей - прим, мое - Т.Х.) историей.
Открытия
        ...Эта подвальная тюрьма, которая причинила столько страданий и 
способствовала торжеству зла, стала также неожиданным источником .знания...
        ...Открытия, которых я собираюсь коснуться в этой статье, имеют 
отношение к темам власти, времени, обезличенности и к правилам...
Власть.
         Власть — это самая важная переменная в социальной психологии в то же 
время наиболее игнорируемая...
         В нашей имитированной тюрьме власть была главным фактором, от которого 
зависели все и вся. Со всеми нами постепенно, но неуклонно происходила 
метаморфоза — мы начинали ориентироваться на власть. Типичная хроника такой 
метаморфозы представлена в записях из дневника одного из надзирателей:
         До начала эксперимента. Поскольку я пацифист и не склонен к агрессии я 
не могу себе представить, чтобы когда-нибудь я мог охранять других живых 
существ и/или плохо обращаться с ними.
         После организационного собрания. Покупка форменной одежды в конце 
собрания подтверждает игровой характер этого дела. Сомневаюсь, что многие из 
нас разделяют ожидания экспериментаторов по поводу «серьезности» будущего 
исследования.
         Первый день. Уверен, что заключенные будут насмехаться над моим 
внешним видом, поэтому выработал свое первое стратегическое правило — никогда 
не улыбаться, что бы они ни говорили и ни делали. Это означало бы признать, что 
все это только игра... Я останавливаюсь у камеры 3 и суровым басом говорю 
номеру 5486: «Чему ты улыбаешься?» — «Ничему, господин надзиратель». — «Мы 
проследим, чтобы ты не улыбался». (Уходя, я чувствую себя глупо.)
         
Юб Глава I. Девиантология и изучение отклонений
         Второй день. Номер 5704 попросил сигарету, а я проигнорировал его 
просьбу — сам я не курю и не мог ему посочувствовать... Между тем я чувствую 
симпатию к номеру 1037, поэтому решил с ним не разговаривать... После 
переклички и отбоя мы с надзирателем Д, громко разговаривали о том, как пойдем 
домой к своим девушкам и что мы с ними будем делать.
         Трет ий день (подготавливаясь к первому вечернему свиданию). П ре ду п 
ре д и в заключенных, чтобы они ни на что не жаловались, если не хотят, чтобы 
свидание было быстро прекращено, мы, наконец, впустили первых родителей. Я 
позаботился о том, чтобы присутствовать во дворе во время свидания, потому что 
это была моя первая возможность манипулировать людьми. Это как раз тот вид 
власти, который мне нравится больше всего — быть заметной фигурой и иметь почти 
полный контроль над всем, что говорится или о чем умалчивается. В то время как 
родители и заключенные сидели на стульях, я сидел на краю стола, болтая ногами, 
и возражал против всего, что мне только было угодно. Это был первый момент 
эксперимента, который мне по-настоящему понравился. ...Номер 817 мне надоедает, 
стоит за ним присмотреть.
         Четвертый день. ...Психолог сделал мне выговор за то, что я надел 
заключенному наручники и повязку на глаза перед тем, как увести его из 
(консультационного) кабинета, а я возмущенно ответил, что это необходимая мера