юстиции при выявлении, регистрации и раскрытии преступлений: наиболее полно 
учитываются так называемые «street crimes» (уличные или «общеуголовные» 
преступления) и «не замечается» преступность «респектабельная», «элитарная», 
«беловоротничковая» (white-collar crime)*. По образному выражению A. Liazos, 
«борьба» ведется преимущественно с «nuts, sluts and perverts» (с пьяницами, 
опустившимися, извращенцами)**. И тогда пойманные полицией и осужденные судом 
«nuts, sluts and perverts» – лишь «козлы отпущения», призванные демонстрировать 
успехи борьбы с преступностью.
   * Coleman J. The Criminal Elite: The Sociology of White Collar Crime. NY: St.
 Martin's Press, 1985; PodgorE. White Collar Crime in a Nutshell. St. Paul 
(Minn.): West Publishing Co, 1993.
   ** Liazos A. The Poverty of the Sociology of Deviance: nuts, sluts and 
perverts // Social Problems 1972. 20. P. 102-120.
  
  3. Уголовное законодательство различных стран и в разное время признает 
преступными существенно различные деяния. Как сравнивать, сопоставлять при этом 
криминальную ситуацию и ее динамику?
  В современных развитых странах существует несколько взаимодополняющих систем 
учета совершаемых преступлений.
  Прежде всего, это официальная полицейская (прокурорская, судебная) статистика.
 Используемая во всех странах, она формируется по разным критериям; по числу 
арестов подозреваемых, по числу возбужденных уголовных дел, по числу 
зарегистрированных преступлений (последний вариант принят и в современной 
России). Иногда за основу берутся не все зарегистрированные преступления, а 
наиболее опасные или распространенные. Так, в США публикуются сведения ФБР об 
«индексной преступности» (Uniform Crime Reports – UCR), в состав которой входят 
убийства, изнасилования, разбойные нападения, грабежи, берглэри (burglary – 
вторжение в чужое жилище с преступными намерениями), кражи (на сумму свыше $50),
 кражи автотранспортных средств. Достаточно полные сведения о преступности (в 
целом и по видам, по федеральным землям, по городам с населением свыше 100 
тысяч жителей, о лицах, совершивших преступления, о жертвах и многое другое) 
публикуются в ФРГ*. Впрочем, и во многих других западноевропейских странах 
сведения о преступности публикуются полно, открыто и наглядно (цветные графики, 
диаграммы и т. п.)**. Сравнительные статистические данные по десяткам стран 
имеются в отчетах ООН***.
   * См., например: Polizeiliche Kriminalstatistik Bundesrepublik Deutschland. 
Berichtsjahr 2001. Bundeskriminalamt Wiesbaden, 2002.
   ** См., например: The 2000 British Crime Survey // Home Office Statistical 
Bulletin. London, 2000. 18/00.
   *** См., например: Newman G. (Ed.) Global Report on Crime and Justice. NY: 
Oxford University Press, 1999.
  
  В СССР вся уголовная статистика была засекречена. Первые, крайне убогие 
сведения начали публиковаться с 1987 г. в ежегодных статистических сборниках 
«СССР в цифрах». Первый относительно полный статистический сборник 
«Преступность и правонарушения в СССР» вышел в 1990 г. и содержал наиболее 
общие сведения с 1961 г., а по отдельным преступлениям с 1980 г.*. По понятным 
причинам общесоюзные сборники прекратили свое существование уже в 1991 г., но с 
1992 г. стали публиковаться российские ежегодные статистические сборники 
«Преступность и правонарушения»**. Если выпуски до 1992 г. включительно 
поступали в открытую продажу, то уже с 1993 г. их приходится «доставать». То же 
самое относится к кратким ежемесячным и ежегодным справочникам МВД РФ 
«Состояние преступности в России». Есть и другие источники статистической 
информации, в частности, публикуемые в изданиях Криминологической ассоциации 
(Москва), в трудах отечественных криминологов, но эти данные носят вторичный, 
производный характер.
   * Преступность и правонарушения в СССР. 1989. М., 1990.
   ** См., например: Преступность и правонарушения 2001. Статистический сборник.
 М., 2002.
  
  Поскольку официальные полицейские статистические данные заведомо страдают 
существенной неполнотой, они дополняются проводимыми во многих странах 
виктимологическими опросами населения (victimology survey). Суть последних – 
анонимный репрезентативный (представительный) опрос жителей о том, были ли они 
лично или члены их семьи жертвами преступлений за определенный предшествующий 
опросу промежуток времени (за год, полугодие, квартал) и если – да, то каких 
именно. В США результаты такого рода опросов (National Crime Victimization 
Survey – NCVS) образуют второй важнейший источник сведений о преступности, 
наряду со статистикой ФБР, а сравнения данных UCR и NCVS – предмет 
криминологических исследований*.
   * Например: SheleyJ. Criminology. Wadsworth, 2000. P. 60-79.
  
  К сожалению, в России никогда не проводились национальные (федеральные) 
виктимологические опросы, а региональные – лишь в незначительном количестве 
регионов и нерегулярно. И, пожалуй, самое главное – если региональные 
виктимологические опросы и проводятся, то по различным методикам, а потому их 
результаты не сопоставимы. Мы можем сослаться лишь на относительно 
систематические виктимологические опросы населения Санкт-Петербурга, проводимые 
с нашим участием начиная с 1989 г., причем с 1999 г. по единым методикам, 
принятым в США*.