|
нормой и патологией. Позднее представитель психологического направления Г. И.
Гордон отметил отсутствие достоверного критерия для разграничения нормы и
патологии.
Некоторые исследователи (Г. И. Гордон, И. А. Сикорский), под воздействием
фрейдизма, объясняли суицидальное поведение нарушением «инстинкта
самосохранения» или пробуждением «инстинкта смерти».
Именно в России складывается междисциплинарный подход в изучении этого
феномена, и впервые термин «сюисидология» – предшественник современной
«суицидологии» – науки о самоубийствах – появился в работах российских врачей П.
Г. Розанова (1891), Ф. К. Тереховко (1903), И. О. Зубова (1903). Хотя среди
медиков вообще и психиатров в частности преобладало представление о покушении
на свою жизнь как симптоме психического заболевания (Г. И. Гордон, И. О. Зубов,
И. П. Лебедев, П. Г. Розанов и др.), однако такие крупнейшие психиатры, как В.
М. Бехтерев и И. А. Сикорский неоднократно подчеркивали значение социальных
факторов, включая условия семейного и школьного воспитания, в генезисе
самоубийств. Они же обращали внимание на необходимость общественных усилий для
предупреждения суицидального поведения. В обосновании и утверждении
социологического направления в суицидологии сыграли значительную роль труды
педагога А. Н. Острогорского, юристов М. Н. Гернета, А. Ф. Кони, социолога Н. М.
Михайловского, а также психологов и психиатров Н. П. Бруханского, Я. Г.
Лейбовича, М. Я. Феноменова. Так, А. Н. Острогорский в работе «Самоубийство как
психологическая проблема» отказался от понимания самоубийства как результата
психического заболевания. Он утверждал, что душевное состояние, в котором
самоубийца принимает решение, если нет прямых указаний на душевную болезнь,
сходно с тем, какое можно наблюдать у здоровых. М. Я. Феноменов связывает рост
самоубийств с дефектами школьного воспитания и господствующим духом практицизма
и утилитаризма.
Российские исследователи обращали большое внимание на дефекты нравственного
развития личности в генезисе суицидального поведения («нравственной инфекции»,
по словам И. А. Сикорского), связывали неблагоприятные тенденции и эпидемии
самоубийств с кризисом нравственности и утратой смысла жизни. Быть может,
нелишне напомнить, что Ф. М. Достоевский также полагал: «Потеря высшего смысла
жизни... несомненно, ведет за собой самоубийство»*.
* Достоевский Ф. М. Поли. собр. соч. Л., 1982. Т. 24. С. 49.
Значительная доля суицидологических работ была посвящена самоубийствам детей,
подростков и молодежи. Так, еще К. Герман обратил внимание на рост показателей
самоубийств в детском и подростковом возрасте. Связь самоубийств среди рабочей
и учащейся молодежи с социально-экономическими факторами (голодом, безработицей,
пьянством) отмечали Г. И. Гордон (1912), Л. А. Прозоров (1913) и др. И. П.
Лебедев в 80-е гг. XIX в. впервые в отечественной науке провел клиническое
обследование суицидентов в возрасте до 20 лет. При этом он обращал внимание на
условия воспитания, семейные отношения в семьях молодых людей, покушавшихся на
свою жизнь, их ближайшее окружение. А. Н. Острогорский в 1882 г. отмечал
отсутствие взаимопонимания между детьми и родителями как суицидогенный фактор.
«Дети растут, вызывая недоумение в родителях только при каких-либо катастрофах:
исключении из заведения, проявлении своеволия, побега, самоубийства», – с
горечью замечал он*.
* Острогорский А. Н. Избранные педагогические сочинения. М., 1985. С.344.
Самоубийства среди воспитанников военно-учебных заведений изучал В. А.
Бернацкий, женские самоубийства – Н. И. Григорьев, С. Богатина. Появились
работы о суициде среди врачей, военнослужащих, заключенных и ссыльных.
Обширный статистический материал представлен в книге К. С. Веселовского
«Опыты нравственной статистики в России» (1874)*. Автор анализирует динамику
самоубийств с 1803 по 1841 г. Уровень самоубийств (на 100 тыс. жителей)
составил в те годы 1,7-2,9, что было значительно ниже европейских показателей
(например, во Франции в 1831 г. – 6,4). К. С. Веселовский рассматривает такой
индикатор, как доля смертей в результате самоубийств в общем количестве умерших
(в течение указанного периода она составляет 0,06-0,09%); отмечает
неравномерное распределение самоубийств по территории России, повышенный
уровень самоубийств в двух столичных городах – Санкт-Петербурге (в 1831 г. – 5,
1) и Москве (в 1838 г. – 5,7). Доля женских самоубийств составляет в те годы
21-23% от общего числа, и этот, относительно низкий уровень, автор объясняет
пластичностью женщин и обращенностью их души внутрь себя, в отличие от мужчин,
которые находятся в борьбе с миром и самими собой. Сезонные распределения
самоубийств (весенне-летний пик и осенне-зимний минимум), выявленные К. С.
Веселовским, позднее будут отмечены и Э. Дюркгеймом.
* Веселовский К. С. Опыты нравственной статистики в России. СПб.. 1847.
Одной из информативных специальных статистических работ является исследование
Ф. К. Тереховко*.
*Тереховко Ф. К. К вопросу о самоубийстве в Санкт-Петербурге за
двадцатилетний период (1881-1900). СПб., 1903.
В начале XX в. крупнейшие психиатры России уже усматривают связь между
самоубийствами и действием макросоциальных факторов. В. М. Бехтерев на VII
Пироговском съезде (1902) назвал причиной самоубийств социально-экономические
условия, а на Первом съезде Русского союза психиатров и невропатологов (1911)
говорил о тяжести существовавшего тогда режима как причинном факторе. В своем
|
|