радости и удовлетворять свои желания... Величайшие преступления совершаются 
из-за стремления к избытку, а не к предметам первой необходимости»*. Таким 
образом, в частности, неосновательны надежды на «имущественное равенство» как 
панацею от преступности. Мы еще вернемся к этой проблеме в гл. 6. Видя одну из 
причин преступлений и других негативных девиаций в испорченных привычках и 
вкусах людей, а также в страстях, затмевающих разум, Аристотель придавал 
большое значение семейному воспитанию – основе добродетельного поведения.
   * Там же. С. 421.
  
  Мы не ставим перед собой невыполнимую задачу хотя бы назвать всех предтеч 
социологии девиантности. Важно показать, что мыслители разных народов во все 
времена так или иначе касались извечной проблемы «зла» и «добра», «правильного» 
и «неправильного» поведения, преступлений и наказания. Но, пожалуй, нельзя 
пройти мимо авторов социальных утопий.
  
  Т. Мор в своей «Утопии» (полное название его труда – «Золотая книга, столь же 
полезная, как забавная, о наилучшем устройстве государства и о новом острове 
Утопии», 1516) высказал необычайно смелые для своего времени идеи относительно 
причин преступлений и целесообразности наказаний. Приведем обширную цитату. 
«Простая кража не такой огромный проступок, чтобы за него рубить голову, а с 
другой стороны, ни одно наказание не является настолько сильным, чтобы удержать 
от разбоев тех, у кого нет никакого другого способа снискать пропитание... Вору 
назначают тяжкие и жестокие муки, тогда как гораздо скорее следовало бы 
позаботиться о каких-либо средствах к жизни, чтобы никому не предстояло столь 
жестокой необходимости сперва воровать, а потом погибать... По моему мнению, 
совершенно несправедливо отнимать жизнь у человека за отнятие денег. Я считаю, 
что человеческую жизнь по ее ценности нельзя уравновесить всеми благами мира. А 
если мне говорят, что это наказание есть возмездие не за деньги, а за попрание 
справедливости, за нарушение законов, то почему тогда не назвать с полным 
основанием это высшее право высшей несправедливостью?»* Т. Мор рассчитывал на 
предупреждение преступлений в результате радикального переустройства общества.
   * Мор Т. Утопия. М.-Л., 1947. С. 52-63.
  
  В «Городе Солнца» (1623) Т. Кампанеллы нет частной собственности, все равны, 
все имеют возможность самореализации. «Поэтому, так как нельзя среди них 
(жителей Города Солнца. – Я. Г.) встретить ни разбоя, ни коварных убийств, ни 
насилий, ни кровосмешения, ни блуда, ни прочих преступлений, в которых обвиняем 
друг друга мы, – они преследуют у себя неблагодарность, злобу, отказ в должном 
уважении друг к другу, леность, уныние, гневливость, шутовство, ложь, которая 
для них ненавистнее чумы. И виновные лишаются в наказание либо общей трапезы, 
либо общения с женщинами, либо других почетных преимуществ на такой срок, какой 
судья найдет нужным для искупления проступка»*. Итак, в «переводе» на 
современный язык: определенные социально-экономические условия позволяют 
избавиться от деяний, ныне признаваемых преступными, но тогда общество 
конструирует новый набор проступков, подлежащих наказанию; при этом меры 
«наказания» достаточно либеральны и не связаны ни с отнятием жизни, ни с 
лишением свободы. Впрочем, утопия она и есть утопия...
   * Кампанелла. Город Солнца. М.-Л., 1947. С. 40.
  
  Мы находим у Т. Кампанеллы и позитивные санкции за позитивные девиации: 
«Памятники в честь кого-нибудь ставятся лишь после его смерти. Однако еще при 
жизни заносятся в книгу героев все те, кто изобрел или открыл что-нибудь 
полезное или же оказал крупную услугу государству либо в мирном, либо в военном 
деле»*.
   * Там же. С. 97.
  
  И по мнению Б. Спинозы зло, преступление не являются чем-то естественным по 
своей природе, а суть социальный конструкт. «Все вещи необходимы и в природе 
нет ни добра ни зла... В естественном состоянии нет ничего, что было бы добром 
или злом по общему признанию... В естественном состоянии нельзя представить 
себе преступления; оно возможно только в состоянии гражданском, где по общему 
согласию определяется, что хорошо и что дурно, и где каждый должен повиноваться 
государству. Таким образом, преступление есть не что иное, как неповиновение, 
наказываемое вследствие этого только по праву государственному; наоборот, 
повиновение ставится гражданину в заслугу... В естественном состоянии нет 
ничего, что можно было бы назвать справедливым или несправедливый»*.
   * Спиноза Б. Избранные произведения. М., 1957. Т. 1. С. 119, 554.
  
  Представим дальнейшие этапы развития девиантологии в виде схемы.
  

  
§ 2. Классическая школа уголовного права и криминологии
  
  Хотя зарождение социологии девиантности связывают с именем Э. Дюркгейма, 
однако некоторые идеи криминологии, возникшей раньше, имеют непосредственное 
отношение к осмыслению девиантности. Поэтому кратко рассмотрим предшественников 
криминологии – классическую школу уголовного права (XVIII в.)*. Ее идеи 
основывались на религиозном понимании свободы воли и греховности человека. Если 
благодаря свободе воли индивид выбирал путь греха, совершал преступление, он