Матушка Ван, опираясь на руку дочки, все плакала, плакала и дочка. Поезд 
медленно удалялся. Ван Липин стоял на перроне недвижно, без слов и без слез, в 
голове его было пусто.
Полтора десятка лет они четверо провели вместе, любили друг друга безгранично, 
виделись и утром и вечером, это был их мир. Сейчас старики уезжали от него на 
поезде, и стук колес усиливал его тоску. Старики всю дорогу безучастно смотрели 
в окно, без слов переглядывались и снова молчали, а поезд все нес их вперед.
Дорога прошла спокойно. Если трудности и возникали, всегда находился кто-то, 
чтобы помочь Старики и не замечали особо, кто им помогал, молчали всю дорогу.
Очень скоро добрались они до Циндао, откуда двинулись на восток, и вот уже 
вновь стоит перед ними гора Лаошань.
Пятнадцать лет назад они простились с землей предков, а с тех пор, как заходили 
сюда во время странствий с облаками, тоже прошло уже семь лет. И вот они снова 
здесь. Чувства стариков бушевали, как море у подножья горы. Только вот ученика 
не было с ними рядом, и даже втроем старики чувствовали себя одиноко.
Не обращая ни на что внимания, они направились прямо к пещере Вечной Молодости. 
Дорога была хорошо знакома, а шли тяжело. Когда до пещеры оставалось уже 
недалеко, Человек Беспредельного Дао сказал: «Там кто-то есть». И тут же из 
пещеры появился человек. Старики так и ахнули – это был их Юншэн. Сначала они 
подумали, что это его Янский дух, и только когда он бросился вперед принимать 
их котомки, поверили, что это он сам. И за руки его тянули, и щупали, а уж 
целовали, целовали! Поистине, не виделись день, а словно прожили в разлуке три 
года.
//282// Человек Беспредельного Дао спросил: «Сынок, мы ведь прибыли на летающей 
тележке, как же ты сумел нас обогнать?»
Увлекая стариков в пещеру, Ван Липин говорил: «Я ведь провожал вас всю дорогу, 
разве почтенные Учителя не заметили?»
Старики словно проснулись. И вправду, всю дорогу кто-то тепло о них заботился, 
но они думали о другом и упустили это из виду. Переглянувшись, они невольно 
засмеялись. Глядь, а в пещере уже чисто выметено, все нужные в хозяйстве вещи 
по порядку расставлены, даже четыре тростниковые циновки аккуратно расстелены. 
Значит, Юншэн пришел уже давно.
Дед с интересом спросил: «Сынок, дело мы тебе уже разъяснили, зачем же ты опять 
сюда явился возиться со стариками?»
Ван Липин сказал: «Дедушка и Отцы устали в дороге, садитесь, пожалуйста, 
отдохните. „Дело“, естественно, ученик сделает, как было ему сказано. Да вот 
только одну вещь он не совсем понял, поэтому и поплелся следом на гору, 
попросить почтенных наставников дать разъяснение».
Все четверо уселись в позе лотоса на циновках и Дед-Учитель опять спросил: «Что 
непонятно?»
Ван Липин сказал: «С тех пор как ваш ученик стал изучать Дао, чтобы 
продвинуться по Великому Пути, Наставники учили меня сохранению чистого покоя и 
чистой пустоты, постепенному отказу от материальных желаний, отсечению порочных 
мыслей, разрыву с суетой, чтобы ничто не могло нарушить Пустоту. Ученик прошел 
все испытания, много лет изучал Дао, понял его принципы и стал таким, каков он 
нынче. Зачем же почтенные Учителя опять велят ученику оставаться в суетном мире,
 ведь чтобы соблюдать Великий Путь, надо покончить с путем человеческим? Вот 
чего ученик не мог понять, сколько об этом ни думал».
Старики переглянулись, с улыбкой закивали головами. И Человек Беспредельного 
Дао неторопливо заговорил: «Ученик поистине неглуп. Ты подумай сначала, могло 
ли в Поднебесной, не говоря уж о школе Драконовых Ворот, быть такое, чтобы 
седовласые Учителя двух поколений учили одного ученика? А еще подумай, десять 
лет длилась смута в Поднебесной, ни один человек утром не знал, что будет 
вечером, сколько было людей , желавших войти в эти врата, да дороги не нашли, а 
тебя, много лет изучавшего Дао, увели в связи с этим в горы, разорвали все 
связи с суетным миром, разве это так просто?
На столько лет мы увели тебя в странствия с облаками, почему же снова вернулись 
на твою родину, опять заставили тебя терпеть трудности этого суетного мира? 
Если говорить о наших чувствах к тебе, то наши отношения нельзя сравнить даже с 
отношениями отца к сыну. Мы уже старики, нам идет девятый десяток, горечь этой 
разлуки невыносима для нас, несколько десятков лет не было у нас такого горя, 
мы, старики, обливаемся слезами! Оставить тебя одного в суетном мире, чтобы ты 
опять шел по пути человека, это не нами решено, обстоятельства складываются так,
 что нельзя поступить иначе».
Все тихо слушали эти разумные и с большим чувством произносимые слова Человека 
Беспредельного Дао. А он продолжал:
«Порядок круговращения мира разумен и предопределен, его Пружина сокровенна и 
ее не раскрыть словами. Со времен патриарха Цю прошло восемьсот с лишним лет. 
Были с тех пор и расцветы и упадки, но заложенная им традиция не прерывалась. 
Дао пронизывает вселенную, растекается повсюду широчайшим и глубочайшим потоком,
 сокровенное и всепроникающее. По разным причинам мы удалились от мира, жили 
отшельниками на горах и в лесах, посвятили всю жизнь самосовершенствованию, 
только одному этому. А в распространении Великого Дао мы преуспели очень 
немного. Не потому, что не занимались этим, а потому, что время этому не 
благоприятствовало. Мы совершенствовались несколько десятков лет, чтобы сделать 
в конце жизни одно дело, всего за пятнадцать лет передать Дао тебе. На тебя же 
ляжет двойная задача – расширять и распространять Великое Дао, когда настанет 
время».
Человек Беспредельного Дао посмотрел на Ван Липина долгим проникновенным 
взглядом и продолжил с глубокой верой: