на Путь, человеческий Путь тоже нарушать нельзя. Ноша , которая лежит на твоих 
плечах, тяжелее нашей, и если будешь вот так вот убиваться, как снесешь ее? О 
том, как будем жить мы, тебе не следует беспокоиться, и в такой разлуке нужно 
показать себя героем».
Слезы у всех высохли. Наставник Чистой Пустоты сказал: «Сынок, нам очень жаль 
оставлять тебя одного. Но в этом труде, как бы он ни был тяжел, мы не можем 
заменить тебя, ты один в силах его свершить. Мы ждем от тебя, что ты 
возвратишься в суетный мир, мир безбожия, претерпишь все испытания и сделаешь 
все совершенно один, это очень трудная задача. Здесь нужна твердая решимость и 
несгибаемая сила духа».
Дед поднялся, взял Ван Липина за руку и все четверо медленно пошли по горе. 
Вдруг со старой сосны взлетел белый журавль. Издав протяжный клич, он умчался в 
небо. Настроение у всех сразу переменилось, снова увидели красоту света и 
услышали звуки музыки Бессмертных. Человек Беспредельного Дао начал читать 
стихи патриарха Цю «Весна, омывающая сад»:
Беззаботна великая мудрость,
Безудержно она в проявленьях
Доверяет свободе своей,
В этой вольности тайна сокрыта.
Под сосною на камень главу
Преклоняет поэт подгулявший—
Это зреет высокая песнь
Под луной на ветру.
То ли дудка нефритовой девы поет,
То ли отрок златой рукавом
Помавает, танцуя,-
Провожают хмельного
До входа в великую тайну.
За вратами ж ее
Погружается разум в глубины,
И безбрежным стает,
Потому что податлив и гибок.
Сокровенья чудес не опишешь
Земными словами,
Человеку дает сокровение ход в Небеса.
Суета позабыта, не помнится время,
Одиноко в горах
Совершенствует тело и дух.
Это сплав шэнь и ци ,
Опусканье-подъем Инь и Ян,
А потом –по земле беззаботно
Бродит он, небожитель-сянь,
И легко и охотно,
Без всякой корысти
И без мук и усилий,
Словно балуясь кистью,
Пишет стихи.
Налетевшее вдруг облачко унесло стариков. Сложив руки, Ван Липин поклонился им 
вслед.
Проснулся он дома. в своей постели, а сон свой помнил. как будто все было наяву.
 Он понял, что все вот так уже и решено, что пусть все лучше идет своим чередом,
 и настроение у него улучшилось. Но он по-прежнему думал, что возраст у 
стариков высокий, а путь им предстоит дальний. Чтобы облегчить дорогу, он пошел 
на вокзал и купил билеты на поезд, купил также немного фруктов, а затем побежал 
на гору.
Старики заранее все прибрали, чисто вымели и в хижине и во дворе. Поистине, 
пришли на пустое место, после себя оставили ту же пустоту. Ван Липин увидел, 
что Дед в новой одежде, а Отцы в новых туфлях, что чувствуют они себя бодро, 
прямо-таки помолодели. И за фрукты не стали его ругать, сложили в котомки – и 
все.
Ван Липин сказал: «Чтобы пополнить личный опыт Учителей в отношении бренного 
мира, прошу их на этот раз поехать на поезде». Вытащив билеты, он протянул их 
Наставнику Чистого Покоя.
Старики засмеялись. Дед сказал: «Ладно, будь по-твоему. Мы, три старых 
отшельника, тоже понюхаем то, что Человек Дао Странствий с Облаками называет 
круглыми железными ногами».
До отхода поезда было еще много времени, и Ван Липин сбегал домой, попросил 
мать напечь лепешек. Узнав, что старики уезжают, матушка Ван тоже не могла 
удержаться от слез.
На горе старики уже ждали его с котомками за плечами. Дед отдал ему чудесную 
черепашку, чтобы он поселил ее у себя дома. Видя, что черепашка совершенно 
спокойна, Ван Липин поднес ее к лицу, поцеловал, а потом пустил в ладонь, чтобы 
она попрощалась со стариками.
Еще раз оглянулись на старую хижину кузнеца, на цветы и деревья перед ней, на 
все вокруг, поклонились всему этому и стали медленно спускаться с горы.
//281// На вокзале их ждали все члены семьи Ван от мала до велика. Вслед за Ван 
Липином старики поднялись в вагон, он подробно объяснил Наставнику Чистого 
Покоя, как нужно делать пересадку, а потом сошел и остановился на перроне. 
Матушка Ван почтительно передала в окно лепешки и опять прослезилась.
Поезд тихо тронулся, со слезами на глазах, старики махали в окошко руками.