«Пройдет несколько лет, и религиозное сознание человечества пробудится вновь. 
Связь Неба и человека станет среди мирян средоточием всех поисков. И тогда вся 
мудрость, накопленная китайской цивилизацией, творческие потенции, скрытые в 
даосской культуре, снова будут открыты мирянами и широко разольют по миру свой 
свет. И тот, кто будет распространять даосскую культуру, должен быть, во-первых,
 истинным ее знатоком, а во-вторых, иметь личный опыт в мирских делах. Без этих 
двух условий задача не может быть решена успешно. Ты понял, Лин Лин-цзы?»
Слушая тонкий анализ Деда-Учителя, Ван Липин словно пробудился от глубокого сна.
 Сложив руки в поклоне, он сказал: «Слова Учителя, словно ветер, разогнали 
остатки туч. Ученик все понял».
Человек Беспредельного Дао сказал ласково: «Когда вернешься, тебе придется 
скрывать свой свет, „соединять свет с пылью“, быть самым обычным, простым 
человеком, уважающим родителей, любящим братьев и сестер, живущим в мире с 
соседями. мягким, уступчивым, старательным и бережливым, хорошим семьянином. 
Надо ни с кем не соперничать, быть добрым к людям и накапливать никому не 
видные заслуги тайными благодеяниями. Умение жить с людьми проистекает из 
истинной разумности. Сближение с живыми существами коренится в верности. 
Интересным питай вдохновение, неинтересным пестуй волю, возвращайся к простоте 
и безыскусности, ищи радость в Небесной истинности. А попросту говоря, 
хорошенько работай, по-доброму относись к людям, а когда заведешь семью, живи 
дружно, спасай от смерти, поддерживай больных, помогай Небу в осуществлении Дао.
 А соскучишься по нас, приходи повидаться. Здесь и твой дом тоже».
Ван Липин кивал головой: «Ученик запомнил».
Продолжил Наставник Чистой Пустоты: «Юншэн, сынок, твой Дед, когда начал учить 
меня и твоего Отца-Учителя Чистого Покоя, часто повторял: Труден ум, трудна и 
глупость, а еще труднее переход от ума к глупости. Сделаешь ход вперед – 
отступи назад, только так сохранишь покой сердца. Тебе сейчас известно слишком 
многое, и многие вещи обыкновенные люди не могут принять и неспособны понять. 
Ты молод и силен. Ни в коем случае нельзя соперничать с обыкновенными людьми, 
это процесс шлифовки сердечной природы, надо научиться вести себя естественно с 
людьми высшими, средними и низшими. Это то, о чем Лао-цзы говорил: „Прозревший 
Дао не отличается от темного“. Мы оставляем тебя для осуществления Дао в миру, 
тоже следуя этому принципу естественности. И мы не объяснили тебе эту трудную 
задачу, а хотели, чтобы ты сам постепенно в ходе жизни ее понял, именно для 
того, чтобы ты не потерял естественности. Замысел был такой, чтобы тут схитрить,
 не объяснять тебе ничего. Кто знал, что глупости в тебе совсем нет, а как 
можно без глупости подняться в еще более высокий мир?»
Ван Липин со смехом сказал: «Ну, в результате таких стараний Учителей ученик 
будет еще неглупее». Тут и старики расхохотались.
Наставник Чистого Покоя сказал: «Ты один оставлен в миру, там тебе очень 
одиноко, поэтому давай-ка назовем тебя „Отшельником в миру“».
Старики захлопали в ладоши: «Отлично!»
Человек Беспредельного Дао взял Ван Липина за руку, и все вышли из пещеры. Но 
увидев вздымающиеся горы, зеленые сосны и кипарисы, слыша плеск волн у берега, 
посвистывание ветра в горах и голоса птиц, он опять вспомнил стихи патриарха Цю 
«Без суетных мыслей» и прочитал их Ван Липину:
//285// Пришло в движенье Дхармы колесо,
И вот уж ветер мудрости родится,
В нем беспредельность с чистотой ее
И холодом, в которой ци искрится.
Докучных мыслей рой исчез,
Чревоугодье, алчность, вожделенье –
Их нет следа, зато взамен
Спокойное величье мысли духа,
Глубин ее нельзя копьем измерить.
Удары била возвращают время.
Уж поздно навещать учителей,
Пора подумать о пути обратном.
Журавль приносит весть и зов
От тех, кто полной истиной владеет.
На облако сажусь и поднимаюсь
Ко Млечному Пути.
Учителя и ученик вернулись в пещеру, совершили церемонию поклонения патриархам, 
Ван Липин опять поклонился каждому Учителю и пошел с горы вниз.
 
 
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
УЧИТЕЛЬСТВО
Глава восемнадцатая
Бодисатва
В нескольких долгих беседах с авторами этой книги г-н Ван Липин нb словом не 
упомянул о расставании с Учителями. И только в самом конце, когда мы снова к 
нему «пристали», он с трудом рассказал нам, как все на самом деле было. В то 
время он чувствовал себя так же, как по воскресении из мертвых после «сухого 
голодания», еще раз пришлось ему опуститься на самое дно пропасти человеческой 
жизни. При проводах Учителей на вокзале и в поезде они не обменялись ни единым 
словом, слез тоже не лили. Только по возвращении с Лаошаня, когда начинал 
вспоминать прошлое, сердце щемило все сильнее и сильнее. В самое трудное и 
трагическое время люди не плачут, плакать они начинают потом. После Лаошаня он 
заболел, заболел очень серьезно, больше двадцати дней ушло на поправку. И