бойничью шайку, надо сначала поймать главаря", "Сеяние раздора" 
и некоторых других. 
       В своих размышлениях Сунь-цзы исходил исключительно из рациональных 
соображений. Он отрицал значение всякого рода гаданий и магии в военном деле. 
Такой подход вообще был характерен для китайских мыслителей, следующих в русле 
конфуцианской традиции. Однако к моменту появления трактата "Сунь-цзы" в Японии 
(т.е. в VII веке н.э.) в Китае чрезвычайно развились многочисленные даосские и 
буддийские секты, подход которых к проблеме гаданий и магии был диаметрально 
противоположным. 
       Поэтому почти одновременно с "Сунь-цзы" в Японии появились и трактаты, 
описывающие приемы магии, направленные на достижение невидимости. Так, в 
японской хронике "Нихонги" под 602 годом сообщается: "Зимой, в 10-ю луну, сюда 
прибыл монах Кванрёк из Пэкче. [Он] преподнес [двору] книги о [составлении] 
календарей, а также трактаты по астрономии и географии и вместе с ними трактаты 
об искусстве прятаться за щиты. В это время отобрали трех-четырех учеников и 
повелели [им] учиться у Кванрёка. Тамафуру, предок "фубито" Яго, учился законам 
составления календарей. Косо, староста деревни Отомо, изучал астрономию и 
[искусство] прятаться за щиты. Все они учились [до тех пор пока не] постигли 
дело" (цит. по "Буддизм в Японии". М., 1993, с.368-369). 
       В этом отрывке речь идет о так называемом "тонко" (букв. "прятаться за 
щитом") - искусстве становиться невидимым при помощи особого рода магических 
заклинаний. 
       Формулы "тонко" заняли прочное место в японских будзюцу. Например, они 
вошли в программу двух крупнейших школ, соперничающих за право называться 
древнейшей кодифицированной школой японского боевого искусства, - Нэн-рю и 
Тэнсин Сёдэн Катори Синто-рю. До наших дней сохранился трактат "Невидимое 
бегство в восемь ворот при помощи тонко" ("Хатимон тонко"), принадлежащий кисти 
безымянного ниндзя из Ига. Упоминается учение о тонко и в знаменитой 
энциклопедии ниндзюцу XVII века "Десять тысяч рек собираются в море" 
("Бансэнсюкай"). 
       Включение тонко в подготовку ниндзя было не случайным. Дело в том, что в 
отличие от доктрины использования шпионов Сунь-цзы, японское нин-дзюцу испытало 
на себе сильное влияние со стороны различных религиозно-мистических учений, в 
первую очередь - со стороны синкретической концепции сюгэндо. О роли 
последователей сюгэндо - горных отшельников ямабуси - в истории нин-дзюцу 
писано немало, но писано неспециалистами, абсолютно не разбирающимися в этой 
области. 
       Во многих популярных изданиях рассказывается о гонениях на горных 
отшельников (ямабуси) - последователей сюгэндо. Эти гонения были вызваны тем, 
что значительную часть ямабуси составляли самозванные монахи, проповедовавшие в 
народе совсем иную доктрину буддизма, нежели ту, которую поддерживало 
правительство. Считается, что эти преследования и послужили толчком к развитию 
в среде горных отшельников тайных методов партизанской войны, маскировки и 
рукопашного боя, из которых впоследствии выросло нин-дзюцу. 
       Однако при внимательном знакомстве с историей сюгэндо вскрываются многие 
слабые места данной версии. Так, преследования ямабуси продолжались очень 
недолгое по историческим меркам время, всего около двадцати лет, и быстро 
прекратились. Уже сразу после смещения монаха-министра Докё, главного 
противника горных отшельников, почти все ограничения деятельности ямабуси были 
сняты. Правительство потерпело решительное поражение в борьбе против сюгэндо, к 
которому примкнули даже некоторые представители аристократии и высшего 
буддийского духовенства. Поэтому особой нужды у горных аскетов в занятиях 
военным искусством не было. 
       Вообще в источниках очень трудно отыскать какие-либо сведения об участии 
ямабуси в военных столкновениях и тем более о практике ими воинских искусств 
или ниндзюцу. Нет такой информации и в "Истории всех гор" ("Сёдзан энги"), 
одном из важнейших сочинений по сюгэндо, написанному в конце XII века, которое 
довелось переводить автору статьи при работе над диссертацией, посвященной 
влиянию "Пути достижения сверхъестественного могущества" и культа гор на 
мировоззрение средневековых японцев. 
       Тем не менее, некоторые намеки на участие ямабуси в военных действиях 
все же существуют. Относятся они ко второй половине XII века, когда сложились 
довольно крупные организации горных отшельников, контролировавшие большие 
территории и располагавшие значительными армиями монахов-воинов. 
       Столетием позже многие военачальники стали использовать ямабуси в роли 
шпионов, что зафиксировано в источниках той поры, например в "Повести о великом 
мире" ("Тайхэйки"). Объясняется это довольно просто: ямабуси, как и другие 
монахи, имели право прохождения через многочисленные границы без досмотра и 
документов, для этого им было достаточно продемонстрировать какие-либо 
профессиональные навыки, к тому же группы ямабуси, идущие к очередному святому 
месту, были обычным явлением и ни у кого не вызывали подозрений. Этим стали 
пользоваться и обычные шпионы, мало-мальски знакомые с ритуалами и молитвами 
горных отшельников. 
       Как видим, роль ямабуси в истории нин-дзюцу была гораздо скромнее, 
нежели об этом говорят многочисленные "историки". Но тогда встает закономерный 
вопрос, почему же даже японские историки нин-дзюцу подчеркивают большое влияние 
сюгэндо на это искусство? 
       Во-первых, потому что ямабуси разработали немалое количество эффективных 
методик тренировки человеческой психики и управления ею. Нельзя недооценивать 
значение этого факта, особенно, когда речь идет о боевом искусстве, где цена 
победе - жизнь. Во-вторых, учение ямабуси, живших бок о бок с семейными кланами,