Классическое будзюцу. (Донн Ф.Дрэгер)

                                          Глава 1
Боевые традиции Японии
Цивилизация зарождается, потому что ее рождение дает военное преимущество
Вальтер Бейджгот 
Изменения, произошедшие за последние несколько десятилетий, оказались настолько 
сильными, что в результате наши знания о традионных институтах скорее обеднели, 
чем обогатились. Поэтому данная книга, не претендующая непосредственно на 
глубокое научное исследование, должна была быть написана для исправления сильно 
искаженного понимания слоя древней японской истории, который был системой - 
истинным институтом. Этот институт оказал заметное влияние и определил 
существенную часть японской культуры, поэтому данная книга должна быть 
интересна. 
При том, что ни один из классов японского общества не может претендовать на 
монопольное обладание ямато дамаси, "японским духом", вряд ли найдется класс, 
пронизанный этим духом и ярко проявляющий его в большей степени, чем класс 
воинов. Исследование этих духовных проявлений и их причин поможет нам прийти к 
лучшему пониманию того, какой Япония была в прошлом, какая она сейчас и какой 
станет в будущем. 
В этой книге рассматривается классический образ японского воина. Писатели, 
жившие в эпохи, следующие за эпохой расцвета классического воина, показывали в 
своем творчестве его идеализированный образ, подчеркивая такие черты, как 
верность, честь, храбрость, уверенность в своих силах, готовность к 
самопожертвованию, послушание и работа без расчета на получение награды. Чтобы 
убедиться в этом, можно обратиться к историческим архивам, которые полны 
иллюстрациями указанных прекрасных качеств - очевидно, было бы несправедливо 
предположить, что кодекс воинской этики был желаемым, выдаваемым за 
действительное. Тем не менее, встречались случаи, из-за которых этот кодекс 
нельзя считать универсальным. В этой книге я собираюсь показать как бы срез 
того времени, через который читатель может получить представление о 
классическом воине Японии, окрашенное эмоциями в значительно меньшей степени, 
чем в изданных ранее произведениях. 
Поскольку эта книга не претендует на полноту и завершенность, подробные 
рассказы о военных действиях, отражающие военную историю, в нее не вошли, за 
исключением информации, важной для понимания японского воинского общества. 
Более того, здесь читатель не найдет сложных философских рассуждений, которые 
слишком часто используют для смягчения описания боевых подвигов. Основная цель 
этой книги - показать технический аспект формирования культуры классического 
воина - составляющие его реальных навыков владения оружием, его военных 
искусств, которые называют будзюцу - боевыми искусствами. 
Как писал Белизарий - выдающийся генерал кавалерии римского императора 
Юстиниана "мир - это главный дар Бога, и с этим соглашаются все люди, у которых 
есть хоть немного здравого смысла". Но тем не менее путь истирического развития 
- это кровавый путь, и скорее всего если бы вдруг боевые действия стали 
невозможны или искусство их ведения было бы утрачено, то людям пришлось бы 
открывать его заново, чтобы сохранить свою жизнь и не допустить хаоса и 
деградации. Будем ли мы придерживаться мнения Жана-Жака Руссо, что война и 
цивилизация имеют общее происхождение, или согласимся с Фридрихом Ницше, что 
война "это серьезнейшее испытание для общества в целом", или предпочтем тезис 
Арнольда Тойнби что война действует как "цепь причин", способных разрушить 
любую цивилизацию - нельзя отрицать постоянную готовность человека к борьбе 
против своего брата - тоже человека. 
На вопрос почему люди любят сражаться друг с другом пока не было дано 
однозначного четкого ответа. Люди были агрессивными существами и занимались 
уничтожением друг друга непрерывно с момента первого конфликта в древние 
доисторические времена. Неважно, будем ли мы считать сколонность к дракам 
свойством человеческой натуры или порождением цивилизации - очевидно, что 
человек не способен освободиться от военных действий как способа поведения. 
Похоже, что Плиний Старший был прав, когда писал, что "Только одно ужасное 
животное - человек - по своей природе способно полностью посвятить себя войне". 

Некоторые считают, что человеческая агрессивность - это инстинкт, против 
которого бессильно сколь угодно высокое развитие культуры. Другие считают, что 
люди вступают в конфликт друг с другом под влиянием неблагоприятных условий 
своего окружения. В обоих случаях нельзя не согласиться с Томасом Гоббсом, 
считавшим, что "любые социальные отношения людей связаны с войной". Таким 
образом можно смело сказать достаточно неприятную вещь - что сражения отражают 
суть жизни и что зачатки боевых способностей заложены в каждом человеке и 
способны пробудиться в соответствующих условиях. 
Во все века люди оказывались способны разрабатывать орудия и методы ведения 
войны. Нет ни одной самой примитивной человеческой расы, которой было бы 
неизвестно оружие. Оружие и методы ведения боя возникли раньше, чем появились 
нации, а вскоре после формирования наций военные действия стали использоваться 
как средство национальной политики: на этом уровне, однако, их оправдывали с 
точки зрения законности, укрепления власти или пользы для развития. Поэтому в 
результате нет ни одного современного государства, где не было бы боевых 
традиций, непосредственно связанных с самим существованием и развитием. 
Боевые традиции заняли особо важное место в истории и культуре Японии. 
Старинные надгробья эпохи ханива отражают культуру воинов и боевой дух. 
Мифология Синто рассказывает о силовом объединении Японии кланом Императора. Во 
всех наиболее ранних из известных произведений литературы - относимые к 
восьмому веку "Кодзики" ("Летопись старинных событий"), "Нихон Сёки" ("Хроники 
Японии"), "Когусю" ("Летопись древней истории") и "Маньёси" ("Собрание 
миллиарда листьев") - рассказывается о древней воинской культуре. В "Маньёси" - 
сборнике стихов - мы находим характеристику масурао - бестрашного бойца: 
"Масурао но кьюоки соно на". Это означает, что честь воина должна 
поддерживаться его ответственным отношением к своим обязаностям, а храбрость - 
быть одним из проявлений верности. 
Выражение чувств, характерных для этого раннего периода, быстро утратило свое 
значение для этического воспитания личности, оставшись преимущественно 
выражением неких идеалов. Это прослеживается в литературе периода Камакура 
(1185-1336): "Хоген Моногатари" ("История войны Хоген"), "Хейдзи Моногатари" 
("История войны Хейдзи"), "Хейке Моногатари" ("История дома Тайра"), "Гемпей 
Сэйсюки" ("История взлета и падения Минамото и Тайра") и "Азума Кагами" 
("Зеркало Земли Востока"). Любое подробное исследование ранней японской 
литературы, особенно перечисленных выше гунки моногатари - военных романов - 
обнаруживает важных факт: несмотря на тенденцию этой литературы к созданию 
положительного образа класса воинов, примеры проявления неверности, трусости, 
корыстолюбия и заботы о личных интересах преобладают над описанием 
положительных качеств, показывая насколько плохими были в действительности 
условия жизни воина. 
Вряд ли человек, совсем незнакомый с воинской культурой Японии, сможет понять 
страну и ее народ. В то же время, вряд ли стоит приписывать японцам то, что 
антропологи называют "ритуальными боевыми действиями". Это выражение относится 
к образу действия тех, кто считает войну большим, чем неизбежное зло. Для таких 
людей мир означает общественный застой и путь к разрушению общества. Под 
ритуальными боевыми действиями понимаются регулярные войны, без которых нельзя 
обойтись. Обыкновенная война характеризуется совсем по-другому, и обычно 
считается скорее житейским, чем святым делом, в отличие от ритуальной войны. 
Однако, для признания ритуальной войны полноценным Институтом, должно быть 
прослежено ее историческое происхождение. Имеющаяся в нашем распоряжении 
информация о доисторической Японии не дает подтверждения предположений ни об 
исключительной воинственности первых поселенцев Японских островов, ни о широком 
масштабе войн, показывающем их ритуальный характер. Более того, 
психиатры-антропологи, в частности Морис Дейви, находят, что монголоидная раса 
обладает воинственностью в умеренной степени, намного меньшей, чем 
воинственность европеоидной и негроидной рас. Тем не менее нельзя отрицать, что 
у древних японцев были особые условия для развития воинского искусства. По всей 
видимости, они пришли к пониманию боевых действий вне контекста, в котором они 
воспринимаются большинством людей, причем метафизические аспекты и учения 
играли в этом понимании существенную роль. Даже уже в то время, когда японцы, 
потратив много сил и энергии, начали изготавливать стандартизированное оружие 
из стали, к 8-9 веку н.э., не существует (во всяком случае, не сохранилось) 
технических записей, свидетельствующих о систематической разработке методов 
подготовки воинов к ведению боевых действий. Только с формированием 
классического воина и его приходом к политической власти, в 12 веке, в Японии 
стало развиваться то, что можно было бы назвать признаками ритуальной войны. 
Исследователи японской истории часто не понимают разницы между классическим 
воином и современным солдатом. Действительно, многие современные японцы верят в 
то, чему их учили - что боец их эпохи представляет собой непосредственное 
выражение древней боевой традиции. Такая неутешительная ситуация отражает 
взгляды тех, кто делает общие выводы на основе отдельных примеров, склонен к 
необоснованным обобщениям, и обладает лишь поверхностными знаниями о японской 
воинской культуре. По этой причине вторая цель данной книги - показать, что 
существует большая разница между классическим японском воином и его современным 
последователем - солдатом. 
При том, что боевая история Японии охватывает примерно два тысячелетия, лишь 
небольшая часть этого времени соответствует периоду, когда классические воины 
представляли мощный Институт определенного стиля. После тщательного изучения 
японской истории становится ясным, насколько непродолжительным и неустойчивым 
был этот исторический период. Именно на основе этого очень небольшого 
промежутка времени историки и другие писатели создали представление об 
уникальном институте. Предположив, что все бойцы Японии составляли единую 
группу, объединяемую общими принципами и идеалами, легко не обратить внимания 
на тот факт, что на протяжение всей японской истории воины появлялись из разных 
слоев общества, приходили на военную службу по разным причинам, использовали 
разное оружие (и следовательно, разную боевую технику, стратегию и тактику боя),
 руководствовались разными этическими принципами, пользовались разными правами 
и привилегиями и занимали разное политическое положение. Это групповые различия,
 поэтому их нельзя упускать из виду. В интересах достоверности такие группы 
нельзя объединять в одну, делая широкие обобщения. 
Слово буси исторически обозначает японского воина. Однако, не всех японских 
бойцов было бы правильно назвать буси. Этот термин правомернее всего 
использовать применительно к воинам-аристократам протофеодальной и феодальной 
Японии, жившим в 9 по 19 век. Но даже в этот промежуток времени существовали 
бойцы, не попадающие в категорию буси: солдаты, попавшие по призыву в армии Ода 
Нобунага и Тоётоми Хидэёси в 16 веке - это только два примера. Кроме того, 
воины-буси среднего и позднего периода Токугава (1603-1868), не имеющие боевых 
навыков, хотя и буси по праву рождения, не заслуживают этого звания ни по своим 
боевым, ни по своим этическим качествам. 
Помимо этого в пределах группы буси имелись многочисленные уровни и звания, 
которые определялись социальным положением воина, его боевыми заслугами, а 
также его отношениями с сёгуном. Самураи представляли лишь один из этих уровней,
 причем никоим образом не высший. Изначально, во времена, предшествовавшие 
периоду Камакура, самураем называли слугу, того, кто прислуживал хозяину 
благородного происхождения. Даже когда это понятие стало более общим и стало 
подразумевать определенный тип воина - примерно в 14-м веке, значение 
"служения" в значительной степени сохранилось. С учетом этого ограничения будет 
ошибкой относить всех воинов к самураям или считать, что самураи как класс 
правили японской нацией - этого не было ни вообще, ни в периоды военного 
правительства. 
Оказывается, что дать точное определение классического японского воина - 
непростая задача. Этот специфический институт не поддается простым и точным 
определениям. Тем не менее, поскольку эта книга специально посвящена 
характеристике классического воина, в аспектах оружия и боевых искусств, мы 
обязаны дать определение этого понятия. Проще всего сказать, что классический 
воин - это представитель того типа воинов, период расцвета которых 
соответствует военным порядкам бакуфу (военного правительства) Минамото Ёритомо,
 сформировавшегося в конце 12-го века в период Камакура. Это было первое 
правительство в истории Японии, которое почти полностью состояло из 
профессиональных воинов. После смерти Ёритомо в 1199 году, преимущество клана 
Минамото в военной области было утрачено, что было связано с социальными, 
экономическими и политическими изменениями в национальном масштабе. 
Не в последнюю очередь по той причине, что требование личной верности, которого 
придерживался Ёритомо, было заменено верностью группы, классический воин увидел 
в своем положении при условии абсолютной непогрешимости новую возможность 
соединения власти в военной и гражданской области. Вскоре появился новый, 
совсем другой тип воина, который проявил себя худшими за всю историю Японии 
примерами предательства, обмана, анархизма, алчности и всеобщей коррупции. Тем 
не менее, мы не можем просто оторвать часть исторического календаря, чтобы 
использовать выбранный хронологический отрывок для поиска определения 
классического воина. Было бы крайне примитивным и ошибочным считать, что никто 
из бойцов, живших до или после рассматриваемого времени не попадал под 
определение классического воина. Классические воины эпохи Ёритомо обладали 
высокими моральными качествами, обладали наибольшими знаниями и дисциплиной по 
сравнению с другими японскими бойцами. Их выдающиеся подвиги при выполнении 
своего долга влияли на ход японской истории. При этом не удивительно, что этих 
сильных воинов начали рассматривать как традиционную модель воинской культуры и 
доблести, применимую и к Японским воинам более поздних эпох, при условии 
следования традиции несмотря на социальные и экономические препятствия. За 
исключением отдельных личностей воинов, выдающимся примером которых можно 
назвать героя 14-го века Кусуноки Масасигэ, и небольшого круга их 
последователей, в период с 13 по 17 век наблюдалась деградация классических 
воинов. Возможность их использования как реальной силы значительно уменьшилась 
за счет распространения бойцов низкого уровня. В условиях путаницы и 
неразберихи в государственной машине, сильно ослабленной внутренними и внешними 
факторами, бразды правления попали в руки тех, кто утопил классических воинов в 
крови, противопоставив им "всепроникающую силу" огнестрельного оружия. 
Произошел военный переворот. Военное правительство (бакуфу) Токугава 
(1603-1868), за исключением, возможно, первых лет правления, было военным 
только по названию. Более двух веков проводимой Токугава политики защиты от 
иностранного влияния было гибельным для классических воинов. Сочетание 
гражданских правителей и воинов, утерявших классические боевые традиции 
представило новую государственную машину, благодаря которой к концу 19-го века 
ставшие анахронизмами классический воин и его роль в обществе погрузились в 
забвение, подобно тому, как это произошло с итальянскими кондотьерами эпохи 
Возрождения. Классического воина быстро сменили имевшие гражданское 
происхождение солдаты наемной армии, в которой тип классического воина был 
исключительно редким. Тем не менее, мы должны понять, что классический воин, 
как класс, существовал и до и после эпохи Ёритомо, хотя и не обладал абсолютной 
властью в стране. Даже сейчас тип классического воина действительно еще 
существует. 
Еще одна важная задача этой книги - показать небрежность тех, кто описывает все 
японские боевые системы в рамках одной классификации, называя их совокупность 
просто "боевыми искусствами". Читатели должны обратить внимание на полное 
отсутствие в этой книге упоминания о таких международно известных системах, как 
дзюдо, каратэдо, айкидо и кендо. Действительно, ни одной из этих так называемых 
"систем до" в этой книге нет места. Их исключение неслучайно. Существуют 
огромные различия между будзюцу, или боевыми искусствами, и будо, или боевыми 
путями. Будзюцу включает боевые системы, разработанные воинами и для воинов, 
имеющие целью развить как личные, так и общественные боевые качества. Будо 
включает системы, ориентированные на духовное развитие и не обязательно 
созданные воинами или для воинов, имеющие целью развитие и 
самосовершенствование личности. Поскольку таких систем не было в тот период, 
когда классический воин занимал ведущие позиции в реально существовавшем 
правящем социально-экономическом слое, системы будо выходят за рамки этой книги.
 Они будут рассмотрены в следующем томе. (Д. Дрэгер. "Классическое будо", 
изд-во ФАИР - здесь и далее примечания переводчика). Читатель должен понять 
принципиальную разницу между двумя категориями боевых систем, иначе он не 
сможет в достаточной мере понять те компоненты японской культуры, которые 
связаны с боевыми искусствами. 
Какими бы средствами передачи информации мы не пользовались, очень сложно дать 
правильное представление о будзюцу классического воина, показать жизненную суть 
того, что он разработал и использовал в период своей максимальной боевой 
активности. Это обусловлено тем, что мы очень далеки от тех феодальных времен, 
и кроме того живем в условиях, имеющих мало общего или совсем других по 
сравнению с условиями жизни классического воина. 
При том, что мы не можем говорить о недостатке информации о классическом воине, 
большинство такой информации, как письменной, так и устной, держится на 
искажении истории и подтасовке фактов. Кое-что из претендующего на "историю" 
было написано в мирное время деятелями, которые, не имея возможности 
использовать надежные источники информации, не могли делать правильные выводы. 
Военная история, а также, в меньшей степени, любое искусство, показывающее 
воинов, отличается повышенной недостоверностью. Часть военной истории, как и 
часть соответствующего искусства, создается для поддержания репутации, защиты 
от разглашения секретов или сокрытия проявлений слабости - всегда с 
предположением о будущей войне. 
Для изучающих воинские культуры, особенно для исследователей истории буси, 
преувеличения при описании славных событий прошлого - обычное дело. 
Пользуясь даже большим, чем обобщение, они очень вольно трактовали понятия 
воинской храбрости, верности, дисциплины и боевого опыта. Достоинства, 
проявленные на поле боя многими, приписывали отдельным людям в попытке создать 
образ национального героя. 
Злобные критики воинской культуры изо всех сил стараются разрушить эти 
памятники славы. Они подбирают факты и свидетельства, показывающие буси как 
бесчувственных людей, которым доставляют радость страдания окружающих, или же 
как патологические символы варварства и жестокости. Столь же пагубно для правды 
о буси творчество тех деятелей, которые описывают буси исключительно с 
эстетической точки зрения, успешно отвлекая внимание читателей от всего, что 
нельзя назвать правильным или красивым. 
Ни одна из указанных ограниченных позиций не справедлива. В условиях огромного 
числа потрясающе противоречивой информации от исследователя требуется в первую 
очередь сохранить интеллектуальную честность. Мы должны постараться увидеть 
буси такими, какими они были, а не делать из них то, что соответствует 
созданному по нашим представлениям образу. Буси был человеком, а не суперменом. 
Хотя буси несомненно обладали очень высокими воинскими качествами, у них тоже 
были и ошибки и заблуждения, как это свойственно всем людям, и это лишь 
частично компенсировалось сугё, строгой дисциплиной. Поэтому мы должны 
тщательно выбирать только такие источники информации, которые не очень сильно 
искажают действительность. В этой книге я привожу много фотографий. Таким 
способом я хочу дать читателю наглядное представление о классическом воине, 
возможность увидеть его образ достаточно ярко и глубоко. 
Один из лучших источников информации для наших целей, при условии его 
критического использования, - это боевая рю. В английским языке (в русском 
тоже) нет слова, которое бы точно соответствовало этому понятию. Тем не менее, 
удобным и близким к истине будет считать, что рю соответствует боевой традиции. 
Действительно, рю - это целостная система, которая передается от одного 
ведущего мастера к другому по линии прямого или родственного наследования (сэй) 
или не по родственной связи (дай). 
Чтобы полностью понять концепцию рю, читатель должен представить себе рю как 
личность, способную подавить реальные личности людей, в нее входящих. Рю 
"живет", "дышит", а также "действует" подобно живому существу, при этом полное 
проявление ее возможностей выходит за пределы возможностей человека. Основание 
рю всегда связывают с Божьим повелением (тенсин сё), которое передается 
основателю, сёсэй или сёдай. Поэтому, мистицизм и вера в сверхъестественное 
характерны для всех рю. Все основатели рю были не только получателями 
божественного благословения, но и выдающимися воинами и гениями в области 
боевых искусств, которые, после долгих интенсивных занятий, ощущали вспышку 
вдохновения, позволяющую сформулировать технические характеристики своей рю. 
Учения рю открываются только тем немногим, кто оказывается достоин великой 
жизненой мудрости, заключенной в этих учениях. А поскольку любая рю образуется 
с божьей помощью, и собственно рю и все, кто к ней относится находятся под 
покровительством божественной силы, которая проявляет себя через 
оракула-медиума в храме Синто. 
Известно около девяти тысяч рю, но в список вошли не все. К сожалению, 
достоверных документов из или о дофеодальных рю (то есть о тех, которые 
существовали до 14-го века) не найдено, поэтому мы вынуждены основываться на 
материалах феодальной эры. Кроме того, далеко не каждая рю была связана с 
правительством - с императорским двором или с бакуфу - военно-административным 
правительством сёгуна, поэтому боевые возможности школ сложно оценивать. Еще 
ряд рю, основанных после окончания феодальной эры, не относятся к предмету 
нашего исследования и не рассматриваются здесь, поскольку в то время 
классические воины как реальная сила уже не существовали. Следует также сказать,
 что из феодальных рю я выбрал только те, которые, по моему мнению, в 
наибольшей степени сохранили технику, используемую в период их боевого расцвета.
 У каждой феодальной рю есть своя история, обычаи, верования, технические 
характеристики и реальные боевые приемы. Все собрано и хранится в письменном 
виде - в макимоно, рукописных свитках. Макимоно - это сокровище рю, и поскольку 
в них нашло отражение Божье благословение, благодаря которому зародилась рю, к 
ним относятся как к священным предметам и тщательно берегут. При том, что 
макимоно имеют огромное значение для любого исследования японской воинской 
культуры, содержание свитков заведомо не предназначено для использования вне рю.
 Поэтому такие свитки не могут быть использованы для общего исследования. Даже 
если предположить, что макимоно станут доступны, вряд ли их удастся 
расшифровать даже японским исследователям. Каждая рю использовала для описания 
своих ценных элементов свой кодовый язык, схемы и обозначения, которые могли 
быть понятны только тем, кто достаточно долгое время был учеником данной рю. 
Современные технические эксперты - мастера систем, соответствующим феодальным 
рю, также могут быть ценным источником информации к боевому прошлому Японии. На 
этих мастерах лежит исключительно высокая ответственность - передать учения рю 
в неискаженном виде в условиях сильного давления со стороны современного 
общества, давления, направленного в сторону компромисных решений и отклонения 
от традиций. Познакомившись с повседневной жизнью этих современных хранителей 
культуры классического воина, мы приходим к пониманию того, что реальная сила 
классического воина была основана на простом чувстве патриотизма, жесткой 
дисциплине, скромной жизни и неизменному культивированию будзюцу. 
Эти люди показывают, как тренировался и дрался классический воин. На основе их 
динамического исполнения различных элементов будзюцу, примеры которого показаны 
на фотографиях в этой книге, феодальные воины оживают и боевой опыт прошлого 
приоткрывается. 
Нам несложно понять, что поединок для классического воина был не только 
проверкой силы, выносливости и боевых навыков, но, прежде всего, этической 
проблемой, при появлении которой следовало вести себя строго определенным 
образом. Из-за ограниченности своих обычаев, оружия и боевых искусств, 
классический воин не годился для завоевательных войн, но он был прекрасно 
приспособлен для поединков с подобными себе. На земле другой страны он бы 
столкнулся с бойцами, которые прошли другую подготовку в плане этики, обычаев, 
верований, методов боя, и которых совершенно не волновали японские правила 
ведения поединка. Такие воины скорее всего одержали бы победу над буси с их 
устоявшимися привычками, что и доказывается примерами из прошлого - 
неоднократными случаями поражения японцев на азиатском континенте. Поэтому, 
предназначением классического воина были поединки в пределах своей страны. 
Ценный вторичный источник информации о традиционной воинской культуре 
составляют муся-э, отпечатки с деревянных гравюр, изображающих воинов. Из 
многих тысяч таких отпечатков я выбрал показательные изображения классических 
воинов, использующих свое привычное оружие. Это изображения дополняют в этой 
книге фотографии современных мастеров будзюцу. Для нашего исследования не важно,
 насколько эти изображения соответствуют эстетическим критериям с точки зрения 
знактоков искусства. Нам важна только уверенность, что авторы этих произведений 
обладали достаточными знаниями, чтобы не делать технических ошибок. 
Представляя класс воинов как предмет своего творчества, художники создавали 
яркие картины, показывающие как тренировались и бились воины. Эти картины 
производят настолько сильное впечатление, что кажется, что воины феодальных 
времен ожили и снова показывают свои боевые навыки и возможности. Мы получаем 
представление о том, что для воина классических времен поединок был связан с 
разнообразными случаями, в которых боец проверялся значительно лучше, чем в 
любых других ситуациях. Глядя на эти изображения можно ярко представить себе 
воина, натягивающего тетиву лука или вынимающего меч из ножен. Действительно, у 
нас даже почти возникает ощущение, что это на нас направлен грозный взгляд и 
сверкающий клинок. Не нужно большой работы воображения, чтобы ощутить каким в 
действительности было событие, запечатленое на деревянной гравюре. 
Сочетание этих изображений с фотографиями, показывающими тип классического 
воина через современных представителей боевых рю, придает современным бугей-ся 
(мастерам будзюцу) героический характер тех, кто изображен на деревянных 
гравюрах и кто обладал тем духом, который постарались показать художники 12-го 
века. Так с помощью фотоаппарата прошлое и настоящее соединяются и связываются 
воедино. 

Глава 2
Классический воин в истории
Но сверх всего прочего, для нации, желающей поддержать величие своей империи, 
важно совершенствовать навыки владения оружием как показатель своей славы и 
чести.
Фрэнсис Бейкон 
Древние японцы, до того как стать профессиональными воинами, были охотниками и 
земледельцами. Тем не менее, защитить себя при необходимости - с помощью оружия 
- они были готовы всегда. Если нужно было выполнить указание свыше, добиться 
экономического преимущества, защитить репутацию или честь группы, поднять 
престиж, а также просто в поисках приключений, японские бойцы с доисторических 
времен собирались под знаменами армий. На почве локальных стычек вырастали 
лидеры, а из их столкновений, в свою очередь, происходили национальные амбиции, 
для реализации которых требовались воины с высоким уровнем подготовки. 
Воины, известные как классические буси, вышли из тени между военной 
необходимостью и экономико-социальными факторами, проявлявшимися по мере 
развития кризиса императорского правительства. Уже в 9 веке н.э. истинно 
профессиональный воин сформировался в условиях военных действий и клановой 
общественной структуры японского общества того времени. Он сделал оружие и 
боевые искусства условием существования своего общества и научился использовать 
завоеваное кровью преимущество. 
В 10 веке военная профессия окончательно сформировалась как наследуемая 
привилегия. Более того, каждый воин воспринимал поединок так же, как его 
предки: вполне вероятное событие в жизни человека, частое в прошлом и 
неизбежное в будущем. Позже, в 12 веке, в условиях воцарившегося по всей стране 
беззакония и коррупции, которой было поражено порочное правящее общество, 
руководимое кланом Тайра, Минамото Ёритомо (1147-1199) собрал вокруг себя 
избранных сильных буси из провинции. Он использовал их несомненную боевую мощь, 
чтобы свергнуть власть Тайра и навести порядок в стране. Тем самым Ёритомо 
сделал буси бесспорными правителями страны. Военное правительство (бакуфу) 
Ёритомо базировалось в Камакура, далеко от столицы - Киото. Это было сделано 
правителем специально, с целью оградить своих воинов от влияния порочного 
придворного общества. Он видел, как легкость придворной жизни очень быстро 
разрушила боевую силу врагов - правителей Тайра и не хотел повторения ситуации, 
способствовавшей их свержению. Его бакуфу, включая все административные и 
исполнительные органы власти, представляло собой истинно военное правительство, 
основной задачей которого был контроль за дисциплиной и забота о благосостоянии 
буси, пополнявших его ряды. Но несмотря на выраженную военную ориентацию, 
правление Ёритомо не было лишено справедливости по отношению к другим. Период 
его правления стал для японского народа коротким периодом процветания и мира, 
подобного которому раньше не было. 
Получив официальное одобрение Императора, утверждающее его на посту сёгуна 
(верховного военного правителя, генералиссимуса), Ёритомо стал предводителем 
боевых сил Императора и защитником его двора. Фактически он был абсолютным 
правителем Японии. 
Сёгун Ёритомо объявил, что все его последователи должны происходить из рода 
Минамото. Он начал строить систему власти, соответствующую принципу прямого 
наследования. Ёритомо располагал хорошей психологической базой для такой 
системы: ее формированию способствовали национальные особенности японского 
народа, такие как политическое подчинение вождю, признание исключительного 
значения групповой солидарности, допущение социального и политического 
неравенства, высокое уважение к боевым заслугам и признание необходимости 
подчинения и верности подданых своему правителю. 
Однако, провинциальные буси, собранные Ёритомо, составляли неоднородное и 
неупорядоченное сообщество, сложную смесь бойцов, для которых мысль об 
объединении кланов в централизованную систему была абсолютно чуждой. Кроме того,
 понятия преданности правителю практически не существовало: в отличие от 
немногих избранных буси, которые имели привилегию служить в охране при дворе, 
провинциальные буси не придавали особого значения существованию императора. В 
основном это были представители аристократических семей из восточных 
сельскохозяйственных районов Японии, где практически отсутствовали законы. В 
северной части этого района необходимость защиты от возможного нападения со 
стороны Айну сделала необходимым развитие боевых искусств. Расчет на 
собственные силы сделал этих людей независимыми от государства. Поскольку у 
провинциальных буси были одни и те же убеждения, касающиеся как повседневной 
жизни, так и боевых действий, они все уважали традиции древнего кланового 
общества, в частности необходимость глубокой преданости. Между этими буси и 
теми, кто стоял сразу над ними, не было принципиальный различий, поскольку 
лидеры буси обладали большим умом и выдающимися боевыми качествами. Многие из 
провинциальных буси действительно были храбрецами, хотя попадались и трусы. 
Встречались буси, способные на огромный риск во имя чести и славы. Храбрость, 
верность и честность буси были выражены, при сильном чувстве солидарности и 
высокой морали, настолько глубоко, что большие группы, иногда целые кланы, 
могли умереть, защищая свои идеалы. Ёритомо восхищался прекрасными качествами 
своих воинов и предъявлял к ним большие требования. Он знал, что для поведения 
многих буси того времени было характерно невыполнение обещаний, неподчинение 
начальникам, переход на вражескую сторону, решающий исход боя, и преобладание 
корыстных интересов над преданностью. Поэтому Ёритомо проявлял величайшую 
осторожность по отношению к провинциальным буси. В то же время, он никогда не 
рассчитывал на чисто моральную основу верности буси и всегда награждал своих 
воинов за достойную службу, предоставляя им новые владения или подтверждая 
права на владения уже имеющиеся. 
Ёритомо не прибегал к призыву в армию, доверяя только профессиональным воинам, 
вышедшим из воинских семей или из тех избранных групп, члены которых были 
аристократами по происхождению. Он прекрасно понимал разницу между наемным и 
профессиональным бойцом - первый был временным воином, которого заставляли 
подчиняться воинской дисциплине, второй же был постоянно предан своей профессии 
и добровольно подчинялся ее требованиям. 
Профессиональные воины всегда придерживались строгой дисциплины, поэтому ими 
можно было располагать и на них можно было рассчитывать в любых условиях. 
Поскольку Ёритомо предъявлял конкретные требования к своим буси, он проявил 
снисхождение к некоторым из своих бывших врагов. Он принимал в ряды своей армии 
лучших вражеских воинов, которые после поражения достаточно искренне заявляли о 
своей преданности победителю. Ёритомо признавал даже предательство, если оно 
совершалось в его пользу. Например, Йида Горо Иеёси сражался против Ёритомо в 
битве при Исибасияма, но напал на своего командира как раз в момент, когда тот 
собирался нанести Ёритомо решающий удар. Ёритомо наградил Иеёси и принял его в 
свою армию. Но предательство, совершенное в корыстных целях - ради награды, 
вызывало гнев Ёритомо. Когда Кирю Рокуро принес голову своего начальника 
Фудзивара Тосицуна, разыскиваемого Ёритомо, и попросил награду за это, Ёритомо 
не только ничего ему не дал, но объявив поступок низким и подлым, приказал 
обезглавить просителя. Ёритомо настолько уважал истинную преданность, что 
освободил взятого в плен и приговоренного к смерти Тайра Сигехира, который 
отказался присоединиться к Ёриотмо, показав верность свей семье. 
В отличие от военначальников прошлого, которые обычно командовали воинами своих 
собственных кланов, Ёритомо равно оценивал и приглашал к себе на службу всех 
достойных людей, не спрашивая об их происхождении. Все верные буси стали его 
соратниками наравне с буси, унаследовавшими свое звание в его семье. Он считал 
себя лидером всех воинов, и в результате действительно завоевал доверие многих. 
Ёритомо как военачальник полностью контролировал почти всех буси, одновременно 
пользуясь гражданской властью для назначения и смещения занимавших 
ответственные официальные посты в его бакуфу, для передачи прав на владение 
землей и выдачи других наград, для подтверждения прав воинов-землевладельцев, а 
также для конфискации земель и других форм наказания и для требования 
материальных приношений и службы в том объеме, какой мог ему представиться 
необходимым для функционирования бакуфу. Ёритомо пользовался правом назначать 
избранных им буси на ответственные общественные посты, поручая им сбор налогов 
и поддержание порядка в стране. Он контролировал даже выбор невест для своих 
буси. 
Буси стекались к белому знамени Ёритомо. Большинство из них привлекала простота 
его системы правления. Некоторыми двигало исключительно восхищение талантом 
Ёритомо как военначальника, другие же не были такими идеалистами, но видели 
практическое преимущество успешного развития бакуфу, определявшего их престиж, 
звания, права и материальное положение. При этом все буси, независимо от 
преобладания страха или восхищения, были уверены, что Ёритомо заслуживает 
звания сёгуна и абсолютного правителя. 
В целом можно заметить, что личные качества Ёритомо и его поступки с точки 
зрения верности были хорошим примером принципов, следования которым он требовал 
от своих буси. Отклонений воинов от преданности бакуфу не допускалось. 
Проявления неверности жестоко наказывались, например Огино Горо Тосиасиге был 
обезглавлен за то, что бросил своих товарищей в битве при Исибасияма. От всех 
буси требовали обещания верности непосредственно сёгуну Ёритомо, то есть 
преданность была личной и прямой. За свою преданность воин получал официальную 
благодарность, когда сёгун подтверждал его права на землевладение или лично 
принимал его в своей резиденции в Камакура. Личная честь была еще одним важным 
этическим компонентом неписаного закона, которому следовали все буси, служившие 
бакуфу. Необходимость поддерживать свою честь определяла верность правителю в 
условиях абсолютистской системы Ёритомо. Отклонение от неписаных правил ставило 
на честь воина несмываемое пятно позора, и единственным спасением становилась 
смерть. Буси могли получить разрешение на спасение своей чести путем совершения 
сепукку (самоубийство путем разрезания живота, широко известное под названием 
хара-кири). 
Ёримото требовал полного подчинения со стороны всех буси. Тайра Хирацуми 
потерял жизнь, потому что не соответствовал этому требованию - он был верным 
последователем Ёритомо, но оставался немного слишком самоуверенным. Однажды он 
отказался слезть с лошади, встречая Ёритомо. В следующий раз, когда Хирацуми 
стал возражать против награждения одного из воинов, он был убит по приказу 
Ёритомо. Ёритомо также очень строго относился к поведению буси в обществе. 
Самесимо Сира, напавший во время пиршества на другого буси, потерял палец на 
правой руке, который отрубили в порядке наказания. Буси, объявленных вне закона,
 ловили и отрубали им головы. Убивший одного из таких людей получал щедрое 
вознаграждение. 
В условиях моральной связи между сёгуном и его воинами Ёритомо имел и 
осуществлял свое право избавлятся от тех, в чьей верности сомневался. Его 
молодой сводный брат - наиболее талантливый из командиров его армии - Ёсицуне 
был убит в 1189 году по приказу Ёритомо, который заподозрил Ёсицуне в заговоре 
против себя. Он даже забирал жен и дочерей своих самых верных воинов, как 
утверждалось, чтобы проверить воинскую преданность. Буси, с которыми он так 
обращался, не могли ничего сделать - любая информация о жалобах вызывала бурный 
гнев Ёритомо. Поведение сёгуна не считалось для буси убедительной причиной, 
чтобы бросить своего начальника. Для практически каждого, кто воспринимал 
действия сёгуна без должного восторга, идеальным выходом было совершить сеппуку,
 не допуская мысли о противодействии верховному правителю. Но в 
действительности такой идеал, как и почти любой другой идеал буси, 
осуществлялся редко. Важной чертой истории Японии были изменения, произошедшие 
в воинской культуре после смерти Ёритомо. Некоторые из этих изменений были 
явными, например политика бакуфу, явно выражающая нежелание назначить сёгуном 
опытного буси, другие - малозаметными, как например изменения этического 
мировоззрения. Эти изменения были одновременно фундаментальными и решающими. 
Хотя клан Ходзё, который оказался у власти - во главе бакуфу - после смерти 
Ёритомо в 1199 году, представлял хорошо продуманную форму правительства и за 
счет этого подарил Японии еще почти век закона и порядка, политическое 
равновесие в стране стало неустойчивым. Так получилось потому, что ни один из 
двух компонентов правительства не был с состоянии командовать буси так, как это 
удавалось Ёритомо. Монарх, право которого на управление страной составляет одну 
из центральных доктрин религии Синто, находился в Киото. Второй правитель, с 
резиденцией в Камакура, мог править, пока его военные силы были в состоянии 
преодолевать любое противодействие, в том числе противодействие двора. Когда 
эта сила ослабевала, двор не мог упустить такую возможность, поскольку всегда 
стремился восстановить свои утраченные позиции. Тот факт, что последователи 
Ходзё, исходно славившиеся своей справедливостью, время от времени брали взятки 
и оказывались все больше поглощены коррупцией, также способствовал успеху тех, 
чьи решительные действия привели к гибели семьи Ходзё и свержению власти 
олигархов в Камакура. 
Структура правительства Ёритомо могла быть представления в виде треугольника. 
Его вершиной был сёгун, а стороны треугольника, честь и верность, держались на 
основании - будзюцу. Когда Ёритомо не стало, его последователи не смогли 
сохранить значение чести и верности в том виде, в каком он их заложил в 
моральный кодекс буси. Оставшееся без поддержки этических качеств - чести и 
верности - будзюцу оказалось открытым со всех сторон и теперь могло 
использоваться как на стороне бакуфу, так и против правительства. 
Ходзё смогли контролировать двух сыновей Ёритомо, Ёриэ и Санетомо, которые по 
очереди занимали пост сёгуна, потому что оба они не были компетентными 
правителями. Ёрие был изгнан и затем в 1204 году убит Ходзё, а Санитомо был 
убит сыном Ёриэ в 1219 году. Последующие сёгуны, назначенные Ходзё, не были 
буси по происхождению и, хотя и были благородных кровей, но часто оказывались 
морально и физически слабыми. Такой номинальный сёгун полностью контролировался 
представителем клана Ходзё, занимавшим пост регента. Регенты Ходзё были 
хорошими администраторами, но им не хватало твердой руки первого сёгуна 
Минамото. Последний регент, Ходзё Такатоки, (1303-1333), получивший свой пост в 
13 лет, передал свои обязанности недостойному их помощнику, в то время как сам 
развлекался собачьими боями, пьянками и танцовщицами. Таким образом, в период 
правления Ходзё пост сёгуна, бывший ранее воплощением власти, стал всего лишь 
ее символом. В то время как Ёритомо использовал чувство чести для соединения 
воедино верности и боевых качеств, его последователи - Ходзё этого не делали. 
Глубокое игнорирование регентами Ходзё этических принципов вызывало гнев 
большинства буси. Попытками использовать систему, основанную на связи 
эстетических концепций и академического образования, Ходзё еще больше отпугнули 
воинов, для которых мысль об интеллектуальном развитии была совершенно дикой, 
поэтому провал соответствующей политики был заведомо гарантирован. 
После Ёритомо общество буси стало достаточно недисциплинированным. Подчинение 
сёгуну не было ни абсолютным, ни личным, ни прямым. Ходзё не допускали 
непосредственной связи воинов с сёгуном, поскольку опасались потери своего 
влияния. В качестве регентов при сёгуне они выступали как узурпаторы власти, 
поддерживаемые в основном членами собственного клана. Они не могли требовать 
преданности от всех буси, как это делал Ёритомо, и со временем начали делить 
ведущие посты бакуфу с обладавшими повышенными амбициями ведущими 
представителями других кланов. Коллективное правление было характерно для 
бакуфу при Ходзё. Буси должны были проявлять верность бакуфу, а не лично сёгуну.
 В результате последовал разлад в управлении на национальном уровне. 
В изменении акцента в преданности буси хорошего было мало. Немногие, самые 
сознательные воины могли выступись с мечом на защиту номинального правителя, 
неспособного поддержать боевые традиции, но еще меньшее число могло отдать свою 
верность организации, возглавляемой теми, кто ничего не стоил в бою. Поэтому 
когда Ходзё захватили и затем изгнали Ёрие, его первый помощник Изуми Тикахира 
поднял бунт. То же самое сделал Миура Мицумура, когда Ходзё сместили его 
молодого хозяина Фудзивара Ёрицунэ, ставшего сёгуном в 8 лет. 
Провинциальные буси обитали на значительной территории, и многие сильные 
воинские кланы были географически изолированны друг от друга. Только самые 
влиятельные из них поддерживали связь с сёгуном. Бакуфу, которое при Ёритомо 
было символом родины, при доминировании Ходзё приобрело бюрократическую природу.
 
Для большинства буси это означало, что чиновники бакуфу будут стоять на пути их 
доступа даже к тем обычным областям деятельности, которые воинам следовало 
поддерживать. 
Склонность к следованию родовым обычаям была особенно вредна с точки зрения 
сохранения верности сёгуну. Землевладельцы делили свои владения на части, не 
спрашивая разрешения сёгуна, и каждый новый хозяин начинал командовать группой 
людей. Большая степень свободы, предоставленная буси в области прав на 
переустройство владений, распределения наследства между своими детьми и раздела 
своих земель между членами семьи, включая приемных детей, также ослабляли 
контроль сёгуна. Более того, практика раздела земель для многих буси означала 
уменьшение экономических ресурсов. Они не только оказывались в долгу у 
государства, но и превращались в опасный источник беспокойства и смуты. 
Связи с сёгуном становились еще слабее в условиях проводимой бакуфу Ходзё 
политики, в соответствии с которой буси разрешалось признать одного из 
влиятельных Ходзё своим непосредственным начальником, не отказываясь при этом 
от обязательств перед сёгуном. Смена начальника, ранее крайне редкая, стала 
очень характерным явлением. Бакуфу признавало и официально разрешало такие 
переходы, мотивируя это тем, что не важно кого буси выберет себе в качестве 
начальника - все равно он останется под властью бакуфу - высшей правящей 
структуры для всех воинов. Правительство быстро принимало решительные меры 
только в таких случаях, как измена, вызвавшая необоснованное смещение бывшего 
начальника, уход от начальника с сохранением владения данной им землей, 
предательство или бунт против начальника или бакуфу или неподчинение законам 
бакуфу. 
Следует признать бесспорным фактом, что преобладающая привычка менять 
начальников была связана с эгоистическими и материальными интересами некоторых 
буси. С другой стороны, во многих случаях буси, занимавшие правящие посты, были 
несправедливыми, и тогда доходящая до самопожертвования преданность их 
последователей разрущающе влияла на национальное единство. Несмотря на то, что 
такой начальник нарушал этические нормы, подчиненные оставались ему верны и не 
выражали протеста. В после-Ёритомовские времена неподчинение и разногласия были 
характерны как для воинов, так и для населения в целом. Этот фактор приобрел 
большое значение, поскольку мирное правление Ходзё способствовало росту 
национального сознания и создавало более широкие возможности для выражения 
общественного мнения. Буси, набравшись профессиональных амбиций, стали открыто 
вмешиваться в такие вопросы как права правителей - сёгунов и регентов, 
необходимость национального единства страны, значение и необходимость 
царствования и правления императора. Злобные и сильные подчиненные при слабом 
сёгуне и еще более слабом дворе сформировали независимый класс военных 
правителей, каждый из которых командовал на собственной территории. Однако, ни 
один из таких землевладельцев не мог чувствовать себя в безопасности, если не 
располагал многочисленным отрядом воинов, сделавших постоянное изучение будзюцу 
своей профессией. В таких условиях, при том, что сами правящие функции бакуфу 
были сомнительны, подобная форма правления могла сохраниться только в случае, 
если бы сильный предводитель буси смог установить контроль над ситуацией. 
Общая опасность - два нашествия монголов на Японию в 13 веке способствовали 
временному отходу на второй план усиливающихся противоречий между буси и бакуфу.
 Храбрые действия буси и помощь природных сил в виде двух тайфунов отбросили 
монгольские армии обратно на азиатский континент побитыми настолько, что 
нападение монголов на Японию больше не повторилось. 
В период монгольских нашествий и после них буси осознали, что их расчет на 
боевые действие в форме отдельных поединков практически не оправдался. Монголы 
предпочитали массовое нападение, от которого буси спасла только их фанатичная 
решимость, позволившая предотвратить массовую атаку монгольской кавалерии. В 
борьбе против кавалерии монголов очень помогла каменная стена трехметровой 
высоты, которую буси построили вдоль берега бухты Хаката острова Кюсю. С тех 
пор искусство строительства укреплений, тикудзё-дзюцу стало новым направлением 
будзюцу. Когда прямая атака была остановлена каменной стеной, монголы 
попробовали обойти японцев с флангов. Массы китайских воинов, которых монголы 
наняли для своего похода, нашли свой конец, столкнувшись с опытными буси, 
вооруженными острыми как бритва мечами. Однако, китайцы показали необычайно 
высокое мастерство работы с копьями, и это затем вызвало новую волну интереса 
буси к работе с копьем. С другой стороны, японцы успешно использовали 
алебардоподобное оружие - нагамаки и нагината. Когда монгольские всадники 
попытались обогнуть стену, их встретили конные японские воины, которые 
подрубали ноги лошадям монголов, а потом приканчивали оказавшихся на земле 
всадников. 
Монгольские нашествия повлияли также на доспехи, использовавшиеся японскими 
воинами на протяжении веков. Доспехи стали легче и обеспечивали большую 
подвижность. Мечи стали легче и короче, чтобы увеличить скорость их движения в 
бою. 
Подготовка бакуфу к защите против возможного монгольского нашествия 
продолжалась еще два десятилетия после того, как в 1281 году второе монгольское 
нашествие было остановлено. Расходы, необходимые для поддержания состояния 
готовности к войне, истощили средства и бакуфу и императорского двора. Многие 
буси оказались настроены против бакуфу как из-за финансовых проблем вообще, так 
и по причине своего недовольства размером вознаграждения за храбрость в 
сражениях. Профессиональные воины рассчитывали на вознаграждение за свою службу,
 поскольку с древнейших времен такая служба удостаивалась материального 
пощрения. Даже во времена Ёритомо буси-победители получали долю военной добычи. 
Но действия против монгольских завоевателей носили исключительно защитный 
характер, поэтому трофеев не было и делить было нечего. У многих буси были 
большие долги развивающемуся классу купцов и ремесленников, у которых они 
получали товары и деньги на ведение боевых действий. 
К тому же, многие буси выражали открытое недовольство сёгуном, который был 
недостоин всеобщего уважения, и не одобряли политику бакуфу по выбору 
занимающих трон правителей. Ситуация переросла в сдадию крисиза. В конце концов,
 акт предательства со стороны генерала бакуфу Асикага Такаудзи, перешедшего на 
сторону императора, позволил имеператорскому войску свергнуть в 1333 году 
контролируемое Хлдзё бакуфу. Такаудзи показал себя еще большим предателем, 
когда, оставив императора, лишенного по его мнению политической мудрости, 
создал собственное правительство и двор, еще больше усложнив таким образом 
официальное правление со стороны империи. Такое правление продолжалось более 50 
лет - Япония переживала смутный период Асикага (1336-1568). В это время такие 
воины как Кусуноки Масасигэ встречались нечасто. Масасигэ был примером 
классического буси, выражающим боевые качества и верность, на которого не 
влияли ни лишения, ни богатство. Он сражался на стороне императорского двора в 
то время, когда трон мог рассчитывать лишь на ограниченную поддержку со стороны 
класса воинов, а зависел в основном от армии со-хэй, воинов-монахов из крупных 
монастырей, а также от тех провинциальных семей, которые были недовольны 
правлением Ходзё или же владели придворными землями, оказавшись таким образом 
на стороне двора. 
Руководимое Ходзё бакуфу быстро признало в Кусуноки Масасигэ опасного врага и 
открыто назначило награду за его голову. Любой человек, даже самого низкого 
ранга, мог получить эту награду - в виде большого участка земли, доказав, что 
убил Масасигэ. Это было явным отклонением от традиционной политики Ёритомо и 
раннего перода бакуфу Ходзё, подобного которому раньше не могли бы себе даже 
представить. Императорский престиж держался на высоком уровне, поскольку 
храбрость и боевые возможности Масасиге позволяли ему принимать любой вызов. В 
Тихая, крепости на горе Конго, он организовал продуманную защиту против армии 
бакуфу, и противостоял огромной армии с маленькой горсткой людей, вдохновляемых 
его блестящей тактикой. Крепость устояла. При защите крепости Масасигэ проявил 
верность, без которой императорский двор без сомнения проиграл бы. Хотя 
Кусуноки Масасигэ не любил своего командира и начальника Нитта Ёсисада и не 
доверял ему, он оставался ему абсолютно преданным. В битве при Минатогава, 
когда Ёсисада при атаке противника отозвал своих воинов, оставив Масасигэ 
противостоять значительно превосходящим силам врага, он потерял преданнейшего 
воина. Масасигэ погиб на поле боя, предпочтя отступлению защиту тактического 
просчета своего начальника. 
Случаи предательства, подобные совершенному Асикага Такаудзи, способствовали 
падению духовных идеалов буси. Верность буси разделялась на службу бакуфу и 
защиту собственных интересов. Сами этические принципы, некогда послужившие 
основой формирования классического буси, были утрачены. Верность всегда 
связывали с моральными обязательствами, но теперь буси смотрели на это с 
практической стороны, учитывая системы землевладения и уплаты налогов. 
Незаконная конфискация чужой земли и уклонение от уплаты налогов были двумя из 
возможных способов компенсации неполученного вознаграждения. Верность стала 
связываться с богатством, постепенно перерастая в жадность. Буси легко бросали 
своих предводителей и договаривались с бывшими врагами, стараясь всегда 
оказываться на стороне победителей. Боевая доблесть, примеры которой были 
характерны для периода правления Ёритомо, когда буси бросались в бой, забыв о 
собственной безопасности, исчезла - многие буси были храбрыми только тогда, 
когда это было выгодно. Кроме того, почти не осталось желания встретиться с 
противником лицом к лицу, и не осталось стыда при бегстве и оставлении на поле 
боя отставших при отступлении соратников. Стало характерным преобладание 
желания выйти из боя живым, а личное чувство чести перешло, в большей или 
меньшей степени, в разряд академических умозрительных понятий. Большинство буси 
периода Асикага были совсем другими, чем воины, жившие раньше. Однако, даже в 
эту эпоху, когда рвались старые связи и устанавливались новые, некоторые буси 
все же оставались верными традиции. Их имена сохранились на страницах истории. 
Старое общество рушилось, и вместо него развивались новые формы социальных 
отношений. Сильное рассеивание боевых сил дало тем, кто не относился к буси, 
возможность влиять на процесс объединения страны. Посследовал бесславный период 
сенгоку дзидай - период войны в стране, когда насилие стало обычным явлением. С 
точки зрения будзюцу этот период был продуктивным в техническом плане, но с 
этических позиций наблюдалась резкая деградация стандартов буси. В Японской 
воинской культуре происходили радикальные изменения. 
Исходная популярность Асикага Такаудзи в среде буси была необычайно высокой, 
возможно потому, что он сам был буси и показал себя способным военачальником. 
Заручившись поддержкой буси, он основал бакуфу с резиденцией в Киото, добившись 
от императора своего утверждения на посту сёгуна. Бакуфу Асикага признавало 
классические ценности не больше, чем сам Такаудзи. Скоро оно стало пользоваться 
привилегиями приближенных императора и вести красивую жизнь при общей моральной 
деградации, которая лишь в небольшой степени компенсировалась некоторым 
прогрессом в интеллектуальных и эстетических дисциплинах. Сёгуны-последователи 
Такаудзи были еще менее привлекательны, чем он. 
Пост сёгуна стал, по выражению одного из придворных "таким же пустяком, как 
порхание птички по веткам". Влияние бакуфу скоро упало настолько, что оно 
только формально контролировало центральные области страны. Правосудие бакуфу 
погрязло в коррупции, и суды были завалены неразобранными делами. Народ 
проявлял недовольство, а поскольку буси больше не занимали посты в бакуфу, 
некому было бороться с начинающимся в Японии хаосом. Политическая власть 
перешла в руки чиновников и буси низкого ранга. Подчиненные выступали против 
своих начальников, захватывая власть в провинциях. Горожане и фермеры жили в 
нищете, вынуждавшей их к массовым выступлениям в виде вооруженной толпы. В ту 
эпоху каждый действовал только ради защиты своих собственных интересов. Даже 
придворные и сёгун впали в бедность, утратив остатки своего достоинства. Эти 
хаотические условия породили изменения, которые можно отнести к наиболее 
революционным в истории Японии. Одной из характерных черт этого периода было 
появление даймё - "великих имен": могущественные землевладельцы, некоторые из 
которых были буси, разными способами - обычно с помощью обмана и подкупа 
становились из простых аристократов или представителей более низших классов 
настоящими правителями независимых областей. Эти даймё оказали несомненное 
влияние на развитие различных аспектов японской феодальной культуры, в том 
числе боевых традиций - рю. Для поддержания контроля на своей территории и 
защиты от возможного вооруженного нападения со стороны жаждущего удовлетворения 
своих амбиций соседа, даймё должен был содержать постоянный боевой отряд. 
Появился новый класс бойцов, получивших название нобуси или асигару - 
солдаты-пехотинцы. Этих людей набирали из тех, кто раньше работал в поле, но 
захотел лучшей жизни в условиях национального хаоса. У таких людей не было 
возможности стать буси. Иногда они оказывались хорошими солдатами, но чаще это 
были просто бывшие бродяги, разбойники и мелкие торговцы, которые предлагали 
свою службу и немного верности любому, кто достаточно платил. Даймё также 
понимали, что продуктивность их районов может поддерживаться на хорошем уровне 
только, если они не допустят бунта работников против тех, кто их притесняет, 
поэтому была распространена политика охраны рабочей силы от плохого обращения. 
Тем самым хозяева проявляли уважение к народу. Поскольку в те опасные времена 
каждый был в большей и меньшей степени бойцом, даймё начали набирать фермеров и 
крестьян на службу вместе с буси и нобуси. Здоровые и сильные фермеры 
становились прекрасными бойцами после минимального обучения боевым искусствам, 
поскольку привыкли при необходимости защищать себя и свои поля. В своем новом 
качестве они получили название дзи-самураи, или фермеры-воины. 
В результате простолюдины - нобуси и дзи-самураи нарушили явную монополию буси 
на военную профессию. Из этих людей получилась эффективная боевая сила, которую 
можно было использовать для поддержки выступлений недовольных и организации 
бунтов. В те времена их общая сила была существенной проблемой для правителей 
Японии. 
Теперь когда даймё собирал свои боевые силы, классические буси оказывались в 
меньшинстве. Им также не нравилась возможность допуска простолюдинов к 
некоторым из боевых рю. Но буси старались сохранить свою позицию в условиях 
утраты своего монопольного права на военную профессию и резкого сужения 
расстояния, разделяющего их и простолюдинов. Одно социально существенное 
преимущество оставалось за буси - в отличие от простолюдинов они имели право 
носить два меча. Нобуси и дзи-самураи могли носить только один короткой меч. 
Со временем нобуси и дзи-самураи приобретали все большее значение в армиях тех, 
кто добивался объединения страны. Но чтобы сделать простолюдинов настоящими 
бойцами требовались особые командиры и особые средства. Средства появились 
когда португальцы в середине 17 века завезли в Японию из Европы первое 
огнестрельное оружие. 
Такэда Сингэн родился в 1521 году во влиятельной воинской семье провинции Кай. 
Свою первую победу он одержал в 20 лет, выиграв битву с 
соседями-землевладельцами в дикой провинции Синано. Синген вырос в выдающегося 
тактика и решительного воина. Он одновременно враждовал с воинами из 
могущественных семей Ода, Имагава, Ходзё и Уесуги, участвовал в 38 сражениях, 
не проиграв ни одного из них. Сингэн был специалистом по атаке. Его люди несли 
боевые замена с лозунгами, по одному во главе каждого из его четырех отрядов: 
"Быстры как ветер", "Спокойны как лес", "Яростны как огонь", "Неподвижны как 
гора". Каждый отряд должен был соответствовать своему лозунгу. Сингэн верил, 
что любая битва может быть выиграна при условии, что главнокомандующий хорошо 
продумает свою стратегию. Когда офицеры спрашивали, почему он не построил себе 
замок- резиденцию, Сингэн отвечал "Военачальник должен строить свою крепость в 
сердце каждого своего воина, и это будет сильнее любой реальной крепости". Эти 
слова показывают значение, которое придавал верности и чести как качествам буси.
 Он требовал от всех своих воинов абсолютного следования этическому кодексу 
классического буси, который подробно описал в своем руководстве Кай но Гунрицу 
(Военная наука Кай). Однако при всей своей преданности традициям классических 
буси Сингэн не отказывался от технических новшеств, дававших реальные 
практические результаты. Он успешно использовал простолюдинов в качестве солдат 
своей армии, отбирая тех фермеров и нобуси, которые соответствовали его жестким 
требованиям к боевой дисциплине. Сингэн также признавал и значение 
огнестрельного оружия и даже основал рю, включавшую методы его использования. 
Уэсуги Кэнсин, даймё из Этиго, на западном побережье Японии, предпринимал 
многочисленные походы против Сингэна. Кэнсин был гораздо менее умным тактиком, 
чем Сингэн, и поэтому тем более считал необходимым в основном рассчитывать на 
огнестрельное оружие. Он предлагал награду крестьянам, вступающим в его армию, 
и успешно собрал разнородную толпу людей, одетых в подобие доспехов и 
вооруженных первым попавшимся под руку оружием. Несмотря на свои недостатки, 
крестьянская армия Кэнсина довольно успешно сражалась с сформированной из 
отрядов классических буси армией Сингэна. Тем не менее, походы Кэнсина не 
принесли ему особых завоеваний. Если такие буси, как Такэда Сингэн и Уэсуги 
Кэнсин могут быть обвинены в создании и распространении смешанных боевых систем,
 где традиции классического будзюцу сохранились лишь в небольшой степени, то 
тогда Ода Нобунага (1534-1582) должен быть признан разрушителем традиции 
классических буси. При быстром росте своего влияния как воина и политического 
деятеля он произвел ряд очень заметных изменений в воинской культуре Японии. 
Нобунага происходил из старой семьи, которая поставляла людей для службы 
Асикага. Он унаследовал от отца провинцию Овари и служил там как очень 
удачливый предводитель отряда нобуси. Престиж и власть правительства Асикага 
упали почти до нуля, и боевые возможности Нобунага привлекли внимание 
императора, который поручил ему установить мир и порядок в стране. Стратегия 
Нобунага дала впечатляющие результаты. Укрепив позицию в Овари, он занял Киото. 
Чуть позже, раскрыв организованный сёгуном заговор, Нобунага сместил его, 
положив конец режиму Асикага. Нобунага установил железный режим правления, но 
сильные конфликты, в основном связанные с даймё и их автономными владениями, 
способствовали тому, что в соответствующий исторический период верность и честь 
стали цениться еще ниже, чем раньше. Нобунага был убит генералом собственной 
армии - Акети Мицухидэ. 
При том что формально он никогда не изучал боевые дисциплины, Нобунага смог на 
практике бесспорно доказать всем, что буси, воспитанные на классическом будзюцу,
 в реальном бою существенно уступают обычным бойцам, вооруженным огнестрельным 
оружием. В битве при Нагасино в 1575 году нобуси и наемная армия Нобунага 
успешно противостояли повторным атакам классических буси, которыми командовал 
Такэда Кацуёри. 
При всей своей несомненной эффективности, огнестрельное оружие вызывало горячую 
ненависть классических буси. Их возмущал тот факт, что даже последний трус, 
если он вооружен мушкетом, может победить самого смелого и опытного мастера 
работы с мечом. Стрелять и убивать врага издалека - это одно, а сразиться с ним 
в ближнем бою - совсем другое. Поединок, с точки зрения классического буси, был 
проявлением моральных качеств через качества физические. Соответственно, все 
сторонники старых боевых традиций рассматривали использование огнестрельного 
оружия как тактику трусов, которая унижает достоинство истинного воина. Многие 
из них отказывались пользоваться ружьями. 
Еще одной установкой классических воинов было то, что использование 
огнестрельного оружия лишает человека возможности овладеть реальными навыками 
ближнего боя. Надежда на мушкет как универсальное средство должна была по их 
мнению привести к утрате традиционных боевых навыков. Некоторые буси охотно 
использовали огнестрельное оружие руками своих подчиненных - нобуси и дзи- 
самураев, оставаясь сами верны исключительно оружию традиционному. Многие такие 
буси стали предаодителями военных отрядов, состоявших из нобуси, куда набирали 
бойцов для службы даймё. Несмотря на решительные протесты против огнестрельного 
оружия, его применение и формирование техники его использования в качестве 
составной части будзюцу стали неизбежными после победы Нобунага при Нагасино. 
Этот пример был достаточно наглядным. Новое боевое искусство получило название 
ходзюцу, или искусство огня. 
Типичный воин конца 16 века гораздо меньше интересовался путем достижения обеды,
 чем самим фактом победы в свою пользу. Огнестрельное оружие, особенно при его 
использовании против тех, кто был вооружен оружием традиционным, обладало 
большой разрушительной силой и давало такие преимущества, которые не могли не 
принять во внимание ни солдаты, ни их командиры. Другим практическим аспектом 
было то, что традиционная подготовка классических буси могла считаться 
завершенной после только после бесконечный часов тренировок в овладении боевым 
искусством и занимала только на начальном уровне не менее трех лет. В условиях 
частых войн, где были необходимы быстрые победы, времени на такие тренировки (в 
соответствии с общим ходом времени) не было. Задержки в массовой подготовке 
тренированных бойцов в условиях поединков нового типа обходились дорого. Любого 
простолюдина можно было, вооружив мушкетом, подготовить как солдата менее, чем 
за полгода. 
Методы ведения боевых действий изменились с учетом требований, предъявляемых 
использованием огнестрельного оружия. По этой же причине изменились 
сендзё-дзюцу, раздел будзюцу, посвященный тактике, и тикудзё-дзюцу - искусство 
строительства укреплений. Защитные доспехи по конструкции стали стараться 
делать более прочными, пытаясь добиться их непробиваемости пулями и ядрами. 
Тоётоми Хидэёси (1536-1598) Ни в коей мере не собирался следовать Нобунага - 
своему бывшему начальнику в том, что касалось проблем национального масштаба. 
Организовав убийство Нобунага в битве при Ямадзаки, и стоя во главе 
могущественных и победоносных боевых сил, Хидэёси благодаря своим точным и 
решительным действиям захватил политическую инициативу. К концу 16 века он 
добился успеха в объединении страны. Этот выдающийся человек, хотя и не буси по 
происхождению, прославился как один из величайших военачальников Японии. При 
том, что Нобунага поощрял карьеру простолюдинов и занятие ими правящих 
должностей, Хидэёси был резко против такой либеральной политики. В результате 
им была заложена основа японского милитаризма. 
Даймё, продолжавшие плести интриги с целью добиться экономического и 
политического преимущества, были препятствием для установления устойчивого 
положения в стране. С целью пресечь их действия Хидэёси нанес удар по боевым 
силам даймё - легионерам-нобуси и наемным дзи-самураям, постепенно заменившим 
буси в армиях даймё. Он издал указ, который реально запрещал простолюдину иметь 
какое-либо оружие. Те простолюдины, которые успели стать нобуси и дзи-самураями 
и служили даймё, как исключение не попадали под действие этого закона, они 
признавались буси. Другой указ способствовал предотвращению изменений 
социального положения: Ни один крестьянин не мог бросить свое занятие и 
заняться торговлей или стать ремесленником, ни один буси не имел право без 
особого разрешения покинуть своего непосредственного начальника, и ни один буси 
не имел право оставить свою профессию и стать ремесленником или фермером. 
Результатом политики Хидэёси стало появление четкой границы между воинами и 
простолюдинами. В какой-то мере эта политика дополнительно ослабляла пополнение 
наследственных воинов, потому что способствовала разобщению живущих в сельской 
местности семейств. Начиная с периода правления Хидэёси и дальше места и 
правящие посты в пределах комплекса буси, пополнившегося большим числом 
простолюдинов, стали занимать люди, не имевшие ни малейшего профессионального 
интереса к классическим боевым традициям и техникам. 
После смерти Хидэёси Токугава Иэясу (1542-1616) генерал, которому Хидэёси 
поручил продолжить дело объединения страны, сумел удержать власть, отстояв ее в 
стычках с теми, кто хотел занять его место. В 1600 году в битве при Сэкигахара 
Иэясу одержал блестящую победу над своими врагами. Затем он сформировал бакуфу 
Токугава с резиденцией в Эдо (сейчас Токио) и стал в нем первым сёгуном. Его 
два непосредственных последователя на этом посту сохранили военную ориентацию 
бакуфу, заложенную основателем, но в дальнейшем его можно было называть как 
угодно, только не военным правительством. Несмотря на жалкие попытки со стороны 
сёгуна сохранить свою власть, бакуфу оказалось под практически полным контролем 
гражданских чиновников, чья политика ставила целью подавление инициативы народа 
за счет внушения ему необходимости подчинения существующему режиму. Такое 
правление в соединении с неоконфуцианской философией дало народу 265 лет 
относительного мира и порядка, а также оградило его от международных контактов 
за счет строгой политики изоляционизма. Тем не менее, начиная с правления 
четвертого сёгуна стал очевидным рост негативного отношения к бакуфу. 
Кризис и распад бакуфу в середине 19 века был вызван комплексом факторов, одним 
из которых послужили разногласия буси и гражданских чиновников по вопросам 
правления монархии и отношения к вмешательству со стороны Запада. С падением 
бакуфу распались многие феодальные институты, в том числе боевые рю и будзюцу. 
Однако жизнеспособность была заложена в самом будзюцу, оставшемся актуальным 
для самозащиты, и поэтому классические боевые искусства и их рю пережили 
изменения, вызванные временем. 
Нам не обязательно рассматривать историю Японии после падения бакуфу Токугава. 
Большой объем имеющейся информации подтверждает, что для периода Токугава было 
характерно отсутствие поддержки классических буси и их традиций, и что системы, 
заменившие буси, постепенно деградировали. Анализ некоторых характерных черт 
воинской культуры периода Токугава четко показывает огромный контраст идеалов и 
методов по сравнению с традициями классических буси. В период развития 
серьезных конфликтов между процессами объединения и распада, открытия для 
нового и замыкания в себе, характерных для истории периода Токугава, несложно 
понять, что классические боевые традиции, оказавшиеся в период Токугава 
неэффективными для управления страной, были заменены тем, что проявило себя как 
зародыш современного милитаризма. 
Идея Хидэёси создать класс военных была не нова. Однако, благодаря своим указам,
 запрещающим изменения социального положения и ношение оружия простолюдинами, 
Хидэёси внес в управление страной нечто действительно новое, что не было 
возможным даже во времена Ёритомо, а именно, создал абсолютную военно-кастовую 
систему. Раньше социальное положение всегда можно было изменить, хоть это и 
могло быть непросто, и никогда не существовало прямого запрета на хранение или 
ношение оружия. 
Установление абсолютной кастовой системы - отличительная черта милитаризма, на 
основе которой правительство Токугава построило тотально-милитаристическое 
общество, сначала приняв указы Хидэёси, а затем еще дополнительно ужесточив их 
в новых изданиях. Для правительства были характерны и другие проявления 
милитаризма, отсутствовавшие в более ранних бакуфу. Оно использовала большие 
отряды буси и большое количество материальных затрат для таких обычаев. 
Интересов и действий, которые умозрительно связывались с боевыми искусствами, 
оставаясь в действительности далекими от боевого назначения. Токугава собирали 
армии для укрепления влияния собственной семьи, а не для настоящей войны. Это 
способствовало деградации воображения и изобретательности воинов, а длительное 
ведение такой политики разрушало боевые навыки. В процессе неуклонного 
следования своей политике правительство Токугава нарушило социальное и 
политическое равновесие в стране. Переоценка задачи сохранения 
социально-классовой, культовой и наследуемой власти и вера в неестественные 
социальные перестройки и образовавшийся в результате привилегированный класс 
так называемых военных породили в сёгунате дух самовлюбленного милитаризма, что 
при игнорировании боевой действительности вело к напрасным потерям людей и 
непродуктивной военной службе. 
Буси, служившие бакуфу Токугава, за редкими исключениями могли быть названы 
карьеристами. Они не могли законным образом вывести свою родословную из 
уважаемых семей, поэтому подделывали генеалогические документы, чтобы 
обеспечить себе престиж, необходимый для назначения на важные посты в бакуфу. 
Эти ничтожные люди радовались любому своему преимуществу над простолюдинами, 
легко забывая из какого социального слоя вышли сами. Они подавляли тех, с кем 
раньше были равны, за счет обманных свидетельств своей социальной значимости. 
Они прятались за многочисленными искусственно созданными социальными и 
правовыми барьерами, такие как фальшивые заслуги, высокопарное поведение, 
ненужные проявления силы и попытки присвоить незаслуженную боевую славу воинов 
прошлого, с которыми они не имели ничего общего. Даже лучшие из них были буси 
только по праву рождения, не прошедшие долгой и активной боевой службы, то есть 
не соответствовавшие критериям классического воина. Хатамото - знаменосцы, 
которые представляли высший ранг буси, были особенно показательной группой, не 
соответствовавшей занимаемому положению и способствовавшей усилению 
недовольства относящимися к бакуфу Токугава буси со стороны общества в целом. 
Немногие настоящие классические буси, сохранившиеся в то время, также не могли 
испытывать к бакуфу Токугава ничего, кроме недовольства, поскольку в 
правительство входили морально пустые и эмоционально неустойчивые люди, которые 
боялись войны, а в мирное время повторяли, как попугаи, правила и установки 
классических буси, приписывая их себе. 
Имеющиеся исторически данные достоверно свидетельствуют, что в этическом и 
правовом аспекте бакуфу по отношению к классу буси в целом выполняли функции 
смирительной рубашки. Бакуфу сделала всех буси постоянно занятыми и 
озабоченными финансовыми вопросами. Напускная торжественность и церемониальный 
характер соответствующих действий провительства способствовали развитию 
диктаторских качеств у тех, кто относился или был близок к правящим кругам. 
Перспектива деградации воинов Токугава была очевидной. В условиях длительного 
периода мира, радовавшего нацию, большинство буси Токугава обленились. 
Обнаружив у них отсутствие навыков в таких важных для боевой подготовки 
дисциплинах, как езда на лошади, стрельба, плавание, а также работа с мечом и 
другим оружием, один из сёгунов, в сильном возмущении, решил, что стоит вызвать 
провинциальных буси и сделать их инструкторами будзюцу. Эта крупномасштабная 
акция вызвала лишь временный подъем интереса к боевым искусствам. 
Буси Токугава прославились проявлениями своего нежелания вступать в поединок 
при наличии такой возможности. Напротив, провинциальные буси сохранили высокий 
боевой дух, поскольку жили в суровых условиях. Там, в разобщенных и удаленных 
областях, сохранившиеся классические боевые рю продолжали поддерживать веру 
бойцов в то, что верность и честь - незаменимые качества истинного воина. Со 
временем убедительность и сила их утверждений возрастали, приобретая 
антиправительственную окраску, что в конечном счете привело к падению режима 
Токугава. Общая деградация боевых навыков буси в эпоху Токугава может быть 
прослежена по изменениям мицу-догу - трех видов классического оружия, 
использовавшихся одновременно для защиты от нападающих, вооруженных мечами. Эти 
предметы включали сасумата - подобие вил, содэгарами - палку с длинными шипами, 
и цукубо - Т-образное оружие. Все три предмета были снабжены очень длинными 
рукоятками, чтобы обезопасить их владельцев от клинка опытного мастера. В 
период Токугава такое оружие стало чисто декоративным, и очень немногие воины 
умели им пользоваться в поединке. Их заменили три других вида оружия, 
использовавшиеся стражами порядка при Токугава: дзюттэ - раздвоенная на конце 
железная дубина, манрики-гусари - длинная тяжелая цепь, и рокусякубо - шест из 
тверого дерева длиной 180 см. Эти виды оружия, за исключением последнего, были 
небольшой длины, то есть предусматривали, что их обладатели должны подойти к 
своим противникам достаточно близко. В целом можно сказать, что три новых видах 
оружия использовались независимо друг от друга. Все это показывает скорее не 
хорошую подготовку тех, кто с таким оружием работал, а скорее слабые боевые 
навыки их противников, вооруженных мечами. Новое оружие, предназначенное для 
задержания, не было бы эффективным против классического воина. 
В период Токугава, когда в стране воцарился мир и оружие стало покрываться 
пылью, бурно расцвели системы, основанные на схватках без оружия. Навыки в 
дзю-дзюцу, которое было общим понятием, обозначавшим в период Токугава 
разнообразные системы единоборства с минимальным вооружением участников, стали 
мерой оценки боеспособности. Во многих системах дзю-дзюцу оружие не 
использовали вообще. Техника таких систем основывалась на заимствованных из 
китайской философии абстрактных идеях, включавших как основу мировоззрения 
аксиому дзю ёку го о сэй суру - "гибкость побеждает жесткость". Японцы 
расширили область применения этой аксиомы, трактуя ее как "мягкость побеждает 
жесткость", "слабый побеждает сильного" и "уступчивость -основа силы". В боевой 
технике классических воинов в какой-то степени присутствовали и гибкость и 
уступчивость, но в поединке никогда полностью не рассчитывали только на эти 
факторы. Упор на подобные установки интеллектуального плана прямым ходом вел к 
потере эффективности тех систем, которые держались на указанных факторах. 
Установка классического воина о том, что боевые искусства должны быть 
эффективны в реальном бою, заменилась чувством удовлетворения от ритмичных 
движений. Получение эстетического удовольствия стало целью многих систем 
дзю-дзюцу. 
Таким образом, высокий боевой дух прошлого был сильно ослаблен в период 
Токугава. Акцент занятий боевыми искусствами был перенесен из области 
собственно поединка в область получения удовольствия. Именно в этот период цель 
самозащиты заменилась путем самосовершенствования, что проявилось утрате 
уважения к боевым искусствам (будзюцу) и развитию и росту престижа боевых путей 
(будо). 
Возможное остаточное влияние методов классических буси в эпоху Токугава было 
практически сведено к нулю после военных походов против тех, кого называли 
тётэки - мятежниками. В битвах при Сэкигахара (1600), замке Осака (1614-1615) и 
Симабара (1638) погибли сотни тысяч классических буси, сметенные ружейным огнем 
солдат бакуфу. С тех пор классические буси, потерявшие свою роль как 
эффективной социальной силы, сохранились лишь в форме малочисленных 
изолированных групп. Классические буси способны были подняться снова, выступая 
против неудовлетворяющей их государственной политики, но результат такого 
выступления был заведомо не в их пользу. Признание факта, что только 
использование огнестрельного оружия сделало возможным победу над классическими 
буси - это признание величайших достоинств этих воинов, которых никто в Японии 
не мог победить никакими другими методами. 

Глава 3
Развитие будзюцу
Желание уничтожить в людях героизм - это извращение морали
(Генрих фон Трайтшке) 
Необходимость повышения эффективности методов ведения боя уже в ранние периоды 
истории Японии заставляла тех, кто посвятил себя сражениям, активно изучать 
разное оружие и возможности его применения. Однако, ни стандартизация оружия, 
ни систематизация боевых искусств не была возможна, пока не сформировался класс 
профессиональных воинов. Большинство исследований указанного рода проводили 
буси - те, кто, выйдя живым из суровых битв, завоевал всеобщее уважение и 
признание, которое так быстро приходит на поле боя. Примерно начиная со второй 
половины 12 века, результаты таких исследований систематизировались, а затем на 
этой основе формировались рю - системы и школы боевых искусств. Основное 
внимание уделяли работе с наиболее часто используемым оружием - луком и 
стрелами, мечом, копьем, алебардой, но при этом не упускали из виду ни одного 
вида оружия или техники боя, которые могли оказаться эффективными. К 17 веку 
будзюцу стало впечатляющей силой: сформировалось около шестидесяти различных 
боевых систем, формально представленных в более чем девяти тысячах традиционных 
школ - рю. 
Важно знать, что боевым качествам рю стали официально придавать значение при 
военном правительстве (бакуфу) эпохи Камакура, когда правитель активно искал 
лучших представителей и мастеров школ и приглашал их в качестве инструкторов. 
Те рю, которые отказывались сотрудничать с правителем или не попали в число 
избранных им, продолжали развивать боевые традиции на частной основе. 
Следует согласиться, что с точки зрения современных стандартов классическая 
боевая рю основывается на незыблемых правилах, оружии и технике боя. Тот факт, 
что такие традиции сохранились в 20 веке, показывает верность традициям, а 
вовсе не неспособность представителей этих школ изобретать, использовать или 
вносить новые идеи. 
Каждая рю развивала собственные технические принципы, которые делали ее 
уникальной. Эти общие принципы школы и особенности системы обучения составляли 
передающуюся из поколения в поколение основу школы, недоступную для посторонних.
 Со временем распад очень многих школ на отдельные ветви и направления, 
сопровождающийся развитием конфликтов и серьезными профессиональными разборками,
 оказался неизбежным. При наличии растущего желания выяснить чьи традиции лучше,
 схватки между мастерами, использующими технику разных школ, стали 
повсеместными. Такие поиски оптимальных путей победы над врагом дали сильный 
толчок к еще более широкому развитию будзюцу. 
Будзюцу, представлявшее собой систему навыков ведения реальных боевых действий, 
предназначалось как для армии, так и для флота. Представляя в первую очередь 
технику владения разными типами оружия, в первую очередь мечом, копьем и 
алебардой, оно включало и дополнительные системы, которые имели целью повысить 
эффективность использования оружия: искусство строительства боевых укреплений, 
разведение сигнальных костров и даже обманные стратегические и тактические 
действия могут быть названы как отдельные примеры большого числа дополнительных 
дисциплин, относящихся к будзюцу. 
Поскольку будзюцу представляло собой символ и средство достижения воинской силы 
и доблести, его изучение было объявлено исключительной прерогативой класса 
профессиональных воинов. Те, кто не относился к этому классу, хотя и не ходили 
совсем без оружия, но не имели права ни использовать оружие буси, ни изучать 
будзюцу. 
На основе знания истории Ёритомо хорошо представлял себе две вещи. Первое, что 
вооруженные силы, хотя и не управляют полностью государством, но не могут быть 
исключены из этого управления. И второе, верности и преданности способствует 
гордость боевыми заслугами, поскольку боевые навыки отражают собственную 
гордость и уверенность в себе, и это способствует развитию чувства чести как 
проявления собственного достоинства. Воины Ёритомо были преданны ему, потому 
что он сам был буси, умеющим стрелять из лука и владеющим мечом на уровне 
лучших из них. Он также придерживался принципа буси, что каждый воин должен 
быть постоянно готов сражаться и при необходимости сразу вступать в бой и 
эффективно действовать в нем; большинство буси действительно считало, что все 
остальное - это проявления эгоизма. Ёритомо требовал от своих воинов 
постоянного изучения и отработки практических навыков будзюцу. 
Таким образом, честь обязывала классического буси быть достойным бойцом, 
преданным сёгуну. В условиях, когда преданность ценилась столь высоко, 
репутация военнначальника должна была в значительной степени зависеть от него 
самого и от его локального окружения. Вера буси в будзюцу порождала 
соответствующие качества, достойные доверия и уважения окружающих. Воин считал 
лишенным духа добывать только тяжелым трудом то, что может быть выиграно при 
сочетании труда и риска. Такой образ мышления отличал буси от представителей 
низших слоев общества, убеждения которых строились на зарабатывании трудом на 
жизнь. 
Настойчивые ежедневные занятия боевыми дисциплинами стали характерными для всех 
буси. Эти упорные занятия включали тщательную отработку омотэ, или 
поверхностной (открытой) техники, что продолжалось три-четыре года и включало 
проработку до мельчайших деталей. Целью технического раздела омотэ было 
обучение буси основной технике работы с оружием в соответствии с особенностями 
традиции школы, в которой он занимался. На основе полученных базовых знаний 
начиналось обучение высшей технике окудэн, или секретного уровня, которая 
позволяла довести боевые навыки до совершенства. Боевые успехи определялись 
степенью владения техникой этого высшего уровня. Овладение секретами боевой рю 
давало уверенность в своих силах, поскольку воин знал, что при абсолютно 
реальной проверке его навыков - в поединке - его рефлексы будут молниеносными. 
Более того, обучение техническим тонкостям на уровне окудэн давало правильное 
представление о возможностях всех технических действий по-отдельности. Например,
 воин знал, что даже минимальное, на сантиметр, колющее движение мечом на 
среднем уровне не даст противнику завершить рубящий удар сверху, поэтому стоять 
под мечом противника совершенно безопасно. Напротив, при ударе снизу по 
внутренней стороне запястья, даже если этот удар отрубает руку, противник 
сможет нанести и скорее всего нанесет рубящий удар сверху. (Технические примеры 
из школы Тенсин Сёден Катори Синто Рю, по которой достаточно долго занимался у 
Учителя Отаке Ритсуке, освоив как открытый, так и, во всяком случае частично, 
секретный разделы). Но значение будзюцу для классического буси было еще большим.
 Это был образовательный процесс, в котором отдельные свойства личности 
развивались как боевые качества: храбрость, вера в свои силы, самопожертвование,
 готовность выполнять приказы, дисциплина, терпение, обоснованные суждения, 
вежливость и рационализм развивались параллельно с овладением техническими 
навыками. 
Любые отклонения буси от того, что от него ожидалось, пресекались со стороны рю 
соответствующим наказанием, вплоть до смерти. В результате классические 
воины-буси оказались элитной группой бойцов, обладающих высочайшим боевым духом.
 
Будзюцу появилось и сохранилось не случайно и не по стечению обстоятельств. 
Боевые искусства приняли систематизированную форму, потому что буси 
ограничивали и направляли свое обучение с помощью обучающей системы, основанной 
на ката, или формальных комплексах. Ката (одиночные и парные) стали и остаются 
до сих пор основным тренировочным методом для всех направлений будзюцу. Это 
единственный способ отработки нужных в будзюцу действий, практически 
исключающий исключающий травмирование или убийство партнера. 
В значительной степени по экономическим сообращениям, но также и с учетом 
проблемы безопасности, занимающиеся будзюцу традиционно использовали 
тренировочное оружие из твердого дерева. Металлическое оружие тоже применяли, 
но не для повседневных тренировок, в условиях которых оно бы быстро сломалось 
или получило повреждения. Деревянные же аналоги оказались более прочными и 
легче заменяемыми. Относительная безопасность использования деревянного оружия 
также была очевидным преимуществом. 
Тем не менее, деревянное оружие нельзя рассматривать как заменитель 
металлического с более низкими качествами. Во многих типах поединка 
использование деревянного оружия было выгодней, чем работа с металлическим. 
Известнейший японский мастер-фехтовальщик Миямото Мусаси (1584?- 1645) 
предпочитал использовать в поединках боккен - деревянный меч по причине высокой 
прочности и надежности такого оружия. 
До периода Камакура воины обычно были конными. Большая и довольно 
неорганизованная группа таких воинов на быстрых лошадях бесстрашно выезжала на 
поле боя, где все решалось в отдельных схватках. Эти воины носили доспехи и 
были вооружены луком и стрелами, их лук представлял собой ассиметричное длинное 
оружие с большой дальностью действия. У них были также острые как бритва мечи - 
тати, которые с помощью специального шнура закрепляли у левого бедра. Длинный 
меч носили так, чтобы выпуклая заточенная сторона клинка была обращена вниз. 
Поэтому основным способом доставания меча из ножен было движение "от земли к 
небу", которое давало преимущество в случае, когда воин сидел на лошади. В 
период правления Ёритомо было разработано новое усовершенствованное оружие и 
началась специализация буси по вооружению, которая привела к более тонкой 
тактике боевых действий. Дальнобойное оружие, хотя и не исчезло совсем, но 
частично было вытеснено длинным оружием колющего или рубящего типа - яри, или 
копьем, нагамаги и нагината - алебардами, бо - шестом. Усовершенствования 
затронули и меч. 
Конные воины обладали высоким аристократическим престижем, поскольку только 
состоятельные люди могли иметь хороших лошадей и качественные прочные мечи. Но 
ранние представления о преимуществе кавалерии для завершения боя в более 
поздние времена несколько изменились. Длинный кавалерийский меч, доставаемый 
движением "от земли к небу" при работе на земле уступил преимущество более 
короткому мечу, находящемуся в ножнах клинком вверх. Это оружие - тоже, как и 
тати, меч с изогнутым заточенным с одной стороны клинком - называется катана. 
Такой меч можно было быстро достать с точным ударом "от неба к земле", что 
позволяло одним ударом отрубить противнику руку или ногу, или же сделать его на 
голову короче. Еще более короткий меч - вакидзаси, в принципе сходный по виду с 
катана, был предназначен для работы только одной рукой. Его закрепляли на 
перевязи чуть внутри по отношению к катана и использовали как вспомогательное 
оружие. Эти два меча - катана и вакидзаси - составляли дайсё, или пару мечей: 
длинный и короткий. Привилегия ношения дайсё стала характерной особенностью 
воина. 
Доспехи, предназначенные для защиты как от стрел, так и от ударов 
колюще-рубящего оружия выполняли одну и ту же задачу и для конного и для пешего 
воина. Но во втором случае требовалась их модификация - доспехи должны были 
стать более легкими и обеспечивать большую подвижность, чтобы пеший воин мог 
нормально вести бой. 
Исход поединка в любом случае зависел от вдохновения и точного реагирования. В 
большинстве случаев поединкам предшествовали строго обусловленные ритуалы, 
имеющие целью подготовить внутреннее состояние противников в собственно схватке.
 Классический воин, выбрав себе противника, должен был произнести речь, иногда 
довольно длинную, с целью вывести врага из душевного равновесия: "Я - Сато 
Сигэнобу, второй сын Масаяки, а он - самый опытный кэнси (мастер работы с 
мечом) школы Тюдзё Рю, которого боятся все. Я побывал в шестнадцати поединках, 
и ни разу не был ранен. Я заставлю тебя почувствовать преимущество моего 
прекрасного остро заточенного клинка, Суне-кири (отрубающий ноги), который с 
древних времен хранят и передают по наследству в моей семье. Этим мечом мои 
предки уложили несметное множество врагов. Ты следующий - готовься к своему 
концу!" 
Поскольку действия на поле боя подчинялись законам чести, произнеся подобную 
речь воин давал своему противнику возможность произнести речь ответную: "Тебе 
сильно не повезло, когда ты встретил меня - Юкимицу Тадао, потомка лучшего 
мастера-фехтовальщика всей Японии. Я - бесстрашный воин, который лично 
прикончил более тридцати лучших мастеров твоей школы. Ты со своим корявым 
стилем бессилен против меня. Это твой последний поединок, потому что я прикончу 
тебя, и я сделаю это - моим коронным ударом, гяку-кеса-аге (восходящий обратный 
диагональный удар). Вперед - тебя ждет мучительный конец!". 
Начавшаяся схватка действительно была синкен сёбу - борьбой до конца. 
Победитель имел право взять голову побежденного в качестве доказательства своей 
победы. Скорее, однако, это было средством получить вознаграждение: принесенная 
хозяину голова побежденного врага демонстрировала умения и навыки, и воин мог 
реально рассчитывать на награду, особенно если голова принадлежала известному 
мастеру. 
Схватка двух противников - отдельная схватка - была характерна для ранних 
периодов японской истории. Такие схватки можно разделить на два типа - 
ведущиеся на расстоянии и при непосредственном контакте. Существовало огромное 
различие между поражением врага с большого расстояния, например стрелой из лука,
 и битвой с ним после сближения, как необходимо при использовании меча и или 
другого рубяще-ударного оружия. Поэтому буси классических времен были вынуждены 
развивать самодисциплину, в значительной степени для того, чтобы контролировать 
страх. Как пишет старый мастер-буси "Страх распределяется в зависимости от 
ма-ай, боевой дистанции. Ма- ай - это дистанция между участниками схватки. Чем 
она меньше, тем тем больше смелости и больше навыков должно быть у воина. 
Буси развивали также зансин, букватьно "состояние готовности". Этот термин 
означает соединение физической формы с внутренней концентрацией, позволяющее 
непрерывно удерживать преимущество над противником. Без этого не могло 
существовать эффективных боевых навыков. Зансин был несомненной характеристикой 
опытного бойца с высоким техническим уровнем - такой, которую невозможно 
изобразить или подделать. Соответствующее состояние вырабатывалось многими 
часами боевых тренировок и физически проявлялось в стойке. За счет зансин буси 
достигали правильного физическиго и умственного состояния, необходимого для 
достижения превосходства над противником. Точная дистанция - ма-ай, 
используемая в конкретной боевой ситуации, могла быть различной в зависимости 
от используемого оружия и от оружия противника. Предполагалось, что в каждом 
конкретном случае буси должен знать какая позиция даст ему максимальное 
преимущество и доставит противнику максимум неудобства. В связи с этим важным 
обстоятельством боевые рю были вынуждены соблюдать некое равновесие в своих 
боевых системах. Любая рю, имеющая целью добиться победы в поединке, должна 
была изучать методы владения разным оружием. При такой подготовке буси редко 
случалось сталкиваться с противником, имеющим незнакомое, с точки зрение 
возможностей и недостатков, оружие. Поэтому, в дополнение к основному оружию - 
одати, или длинному мечу, буси добивался также достаточно хорошего уровня 
владения таким оружием, как короткий меч, копье, алебарда, метательный нож, 
шест или палка. 
Чтобы понять природу этих видов оружия, возможности их использования в поединке,
 а также методов, использовавшихся буси для освоения работы с ними, в следующих 
шести главах этой книги будут рассмотрены основные компоненты класического 
будзюцу. 
Глава 4
Клинковое оружие
На них кровь с двух сторон
Шекспир 
Кэндзюцу
Классический воин, который не расставался со своим мечом, неизбежно должен был 
отдать мечу основное предпочтение как главному средству своей боевой подготовки.
 Как несомненно свидетельствуют японская мифология, а также ритуалы религии 
Синто, в том числе церемония утверждения верховного правителя, меч был основным 
оружием в стране и использовался как для боевых, так и для церемониальных целей.
 
Японские знания об изготовлении металлических клинков были развиты минимум за 
два века до начала нашей эры. Самые лучшие мечи персонифицировали и даже 
обожествляли, и этот обычай сохранился до сих пор. Имена им подбирали не менее 
тщательно, чем людям - их владельцам. Многие мечи объявлялись ками 
(божественными созданиями) в знак признания божественных свойств и выдающихся 
качеств, которыми они, как верили, должны обладать. В японской литературе есть 
истории о чудесных мечах - ками - которые порождали других ками, о мечах, 
существующих сами по себе и даже путешествующих по морям, о мечах, чудесным 
образом покидающих свои ножны, чтобы попасть в руку владельца в момент 
опасности, о мечах, наказывающих за профанацию болезнями и смертью, и о мечах, 
исцеляющих болезни и слышащих молитвы. До сих пор восхождение императора на 
трон не может считаться законным без владения Сансю но Синки, тремя священными 
сокровищами, одно из которых - известнейший японский меч, принадлежащий 
императорской семье и называемый Кусанаги но Цуруги. 
Разработка эффективного стального меча конкретно японского стиля - Нихон-то, 
была непосредственно связана с появлением профессиональных воинов. Первым 
японским кузнецом, начавшим делать мечи такого типа - с изогнутым заточенным с 
одной стороны клинком, традиция считает мастера Амакуни (около 700 года н.э.). 
Такой тип меча стал стандартным и предпочитался всеми воинами. 
Имея стандартный меч, классический воин, естественно, сделал его своим основным 
оружием и разработал методы его наиболее эффективного использования. Эти методы,
 объединяемые названием кэндзюцу - искусство работы с мечом - стали основой и 
получили преобладающее место в развитии боевых навыков буси. На основе 
изучаемой техники кэндзюцу воин учился пользоваться и другими видами оружия, 
которые могли использоваться в поединке. Кэндзюцу стало средством развития 
энергетики и гимнастической боевой подготовки, а также средством развития 
правильного восприятия и совершенствования координации движений. 
Обучение навыкам оценки боевой дистации (ма-ай) и слабых мест противника (суки),
 а также принципу достижения физического и морального превосходства над 
противником (зансин) в используемой в кэндзюцу работе с партнером (сотай рэнсю) 
способствовало повышению моральной стойкости, уверенности в своих силах, 
уверенности ведения боя. В то же время, кэндзюцу было подготовкой к смерти, 
поскольку способность умереть достойно с точки зрения боевой гордости ценилась 
не ниже, чем победа в поединке. 
В кендзюцу в основном работают с мечом, уже вынутым из ножен, поэтому 
предусматривается манера поведения, во всех отношениях жесткая и агрессивная, 
угрожающая и демонстрирующая силу. Основное оружие в кендзюцу - одати. При 
достижении определенного уровня подготовки занимающийся может также работать с 
коротким мечом - кодати, а также с двумя мечами, обычно длинным и коротким, 
которые могут использоваться как поочередно (нито) так и одновременно (рёто). 
Кэндзюцу можно найти в документах более чем пяти тысяч рю. Первая из известных 
рю, развивающая кэндзюцу - это Тенсин Сёдэн Катори Синто Рю, которую основал в 
15 веке Тойсай Изаса Иенао 
Иайдзюцу
Классический воин рассматривал меч как неотъемлемый символ своей профессии. В 
качестве "благородного клинка" меч ассоциировался с проявлением храбрости, а в 
качестве "безжалостного клинка" был первым врагом подлости. В руках кэнси 
(опытного мастера работы с мечом) остро заточенный и тщательно отполированный 
клинок мог и убивать и спасать жизнь. Для нации в целом меч буси был символом 
справедливости и смерти за свои убеждения - созидателем и разрушителем 
одновременно. 
Поскольку классический воин рассматривал свой меч как нечто одновременно 
универсальное и глубоко личное, это было не просто оружие или инструмент. Воин 
верил, что его меч - одушевленное существо, способное говорить, петь, 
радоваться и страдать в зависимости от требований конкретной ситуации. Меч стал 
предметом преклонения буси, отношение к которому, основанное на безграничном 
восхищении, было таким же, как к любимому человеку. Поэтому воин очень 
тщательно подбирал имя своему мечу. Меч был не просто душой воина, как иногда 
пишут, но его живой душой. Иайдзюцу, или искусство вынимания меча из ножен, 
дало буси возможность победы над проявлениями грубого насилия. Это искусство 
принципиально рассчитано на защиту, для которой используется техника работы 
мечом, быстро доставаемым из ножен. Техническая система иайдзюцу позволяет 
дейсвовать в условиях ситуации, созданной нападающим. Однако, критерии для 
определения нападающего достаточно растяжимы, что основано на феномене кобо-ити,
 то есть принципиальной неразделимости нападения и защиты, проявляющихся 
одновременно в нужный момент, угадываемый мастером иай-дзюцу. В отличие от 
кэндзюцу, технику иайдзюцу отрабатывают в основном в одиночных формальных 
упражнениях - тандоку рэнсю, обычно начинающихся из положения неготовности к 
поединку - сидя (имеется в виду положение сидя на коленях), наклонившись вперед 
или отклонившись назад. 
В иай-дзюцу выделяют четыре стадии движения меча: нукицукэ, или доставание из 
ножен, кирицукэ, или рубящий удар (серия ударов), тибури, или стряхивание крови 
с клинка, и ното, или возвращение меча в ножны. Каждой из этих стадий должно 
соответствовать эффуктивное действие, а все они должны при исполнинии 
соединяться в единое целое при обязательном неизменном проявлении зансин. 
По традиции те кто занимается иай-дзюцу, должны работать с "живым", то есть 
остро заточенным железным мечом, потому что иначе невозможно достичь 
умственного состояния, необходимого для этого искусства. При правильной работе 
клинок находится в сантиметрах от исполнителя, и это превращает тренировки 
буквально в игру со смертью, повторяющуюся много раз в день для достижения и 
сохранения должного уровня местерства. Опасность неизменно присутствует и при 
тренировках с одати-основным оружием, и при работе с кодати. 
(Сейчас в иайдзюцу, в частности в тех школах, где есть парная работа, в 
основном используют модель меча - иай-то с незаточенным клинком из мягкого 
сплава) 
Информация о иай-дзюцу есть в документах более чем четырехсот рю. Как и для 
кэндзюцу, здесь имеются доказательстава исторического первенства Тэнсин Сёдэн 
Катори Синто Рю. 
Содзюцу
По японской мифологии, острова Японского архипелага были созданы двумя 
божествами, использовавшими для этой цели копье. Здесь отражено существенное 
значение копья для японского народа и тот факт, что копье было одним из 
наиболее древних видов оружия, использовавшихся на поле боя. 
Прототипы японского копья-яри попали на японскую землю с азиатского континента. 
Не один из них не соответствовал в полной мере потребностям классического буси. 
Основание наконечника континентального копья был выполнен в форме шара с 
выемкой, к которую, как рука в перчатку, вставлялось древко. Наконечник такого 
оружия мог в некоторых случаях, при сильных тычках и последующих резких 
движениях выдергивания, застрять в теле жертвы. Поэтому, как только позволил 
уровень развития техники обработки металла и изготовления оружия, буси создали 
наконечник копья, закрепляемый с помощь штыря, втыкающегося в древко с 
фиксацией за счет обмотки шнуром. Именно такой наконечник соответствует 
стандартному японскому копью. 
Несмотря на прекрасные боевые качества, копье никогда не завоевывало всеобщей 
популярности среди воинов, поскольку длина и вес этого оружия в целом не 
соответствовали их росту и силе. Однако, отдельно взятый воин мог сделать копье 
своим коронным оружием. Копье пользовалось наибольшей популярностью в период 
после монгольский нашествий, в конце 13 века. 
Содзюцу - искусство работы с копьем - часто рассматривалось как эгоистическое 
искусство, проявление грубого индивидуализма, поскольку смерть от ран, 
нанесенных этим оружием, обычно была медленной и мучительной. Содзюцу учило 
буси рассматривать копье скорее с точки зрения его возможностей, чем в качестве 
универсального тактического средства. Копье мог использовать как конный, так и 
пеший воин. Модификации наконечника копья, включавшие доплнительные режущие 
поверхности, расширили возможности его применения по сревнению с возможностями 
обычного наконечника: копье стало использоваться не только для прямых атак, но 
и в качестве режущего, цепляющего и вспарывающего инструмента. Однако базовая 
механика содзюцу оставалась неизменной, и буси в первую очередь осваивали цуки 
- прямой колющий удар. Классический воин, тренирующийся с копьем, усваивал 
необходимость большой дистанции - ма-ай для поражения цели. Соответственно, он 
старался не допускать большой ма-ай, работая своим основным оружием - мечом 
против вооруженного копьем противника. 
Около 450 рю посчитали необходимым включить содзюцу в свои системы обучения. И 
здесь Тэнсин Сёдэн Катори Синто Рю претендует на первенство в качестве 
исторически подтвержденного источника содзюцу. 
Нагината-дзюцу
Древние контакты Японии с Китаем могли дать идею рагработки алебардоподобного 
оружия. Период изготовления первых японских образцов такого рода оружия 
совпадает с периодом формирования класса профессиональных воинов. 
Существенно, что исходно алебарда - оружие мужчины, что обусловлено ее длиной и 
весом. Первые образцы имели более двух метров в длину, а вес зависел от 
соотношения деревянных и железных частей. Первым видом такого оружия стала 
нагамаки. Это оружие состояло из длинного лезвия и относительно короткой ручки, 
лезвие достаточно близко напоминало большой тяжелый меч, изогнутый и заточенный 
с выпуклой стороны. Нагината отличалась от нагамаки соотношением длины лезвия и 
ручки - ее ручка всегда заметно длиннее лезвия. Подобно наконечнику копья, 
лезвия как нагамаки, так и нагината прикреплялись к сделанной из твердого 
дерева ручке за счет длинного штыря, который вставлялся в ручку и закреплялся 
за счет обматывания ручки шнуром. 
Нагамаки и нагината были одним из излюбленных видов оружия буси раннего периода.
 Оба вида оружия позволяли наносить характерные сметающие круговые удары, и их 
мог успешно использовать как конный, так и пеший воин. Нагамаки часто 
использовали для подрубания ног лошади врага. И нагамаки и нагината подтвердили 
свои смертоносные качества в период войны между кланами Тайра и Минамото в 12 
веке. Веком позже, в период монгольского нашествия, буси уложили многих 
завоевателей с помощью этого эффективного оружия. Позднее, когда использовать 
лошадей начали реже, а роль пеших воинов возросла, остро заточенный одати стал 
безусловно самым эффективным и часто используемым оружием воина, в то время как 
нагамаки и нагината сохранились в качестве дополнительного оружия. 
Правление Токугава с начала 17 века принесло в Японию мир, хорошо заметный 
после смутных прошлых времен. Нагамаки и нагината в этот период стали символами 
прошлого. Но нагината, которую и раньше использовали для тренировки женщин из 
родов классических буси, была модифицирована и практически полностью отдана 
женщинам - как средство внести разнообразие в их замкнутую жизнь. 
Нагината-дзюцу - искуство работы с нагината, требует хорошей выносливости. Это 
длинное и тяжелое оружие, подобно нагамаки, используют попеременно обеими 
сторонами, при этом воин работает и лезвием, и концом ручки, и средней частью 
нагината. Навыки ха-гаеси, быстрой смены положения лезвия, дают возможность 
наносить рубяще-режущие удары, сходные с наносимыми мечом, давая при этом 
преимущество большей ударной дистанции за счет длины оружия. Работа с нагината 
против противника, вооруженного мечом, позволяет наносить удары, оставаясь вне 
пределов досягаемости. Соответственно, воин, начинающий работать с нагината, 
должен мастерски владеть мечом, поскольку зашита от вооруженного мечом 
противника строится в основном на предугадывании его действий и возможностей. 
Нагината-дзюцу встречается в 25 рю. Здесь также историческое первенство 
принадлежит Тэнсин Сёдэн Катори Синто Рю. 
Глава 5
Шесты, палки и им подобное оружие
Хоть и не меч, но может быть
И лучше для того,
Кто может сильно быстро бить
Джеймс Батлер 
Бодзюцу
Деревянное оружие различной длины с древнейших времен использовалось японцами 
как для церемоний, так и для поединков. Даже в японской мифологии можно найти 
примеры, где палку используют как эффективное оружие защиты. Природа подарила 
Японским островам прекрасное твердое дерево - каси, разновидность вечнозеленого 
дуба, палки из которого практически не ломаются в схватке. 
Шесты и палки никогда не пользовались уважением классических буси, потому что 
были слишком простым оружием, которое мог изготовить любой представитель 
низшего класса. По сравнению с великолепным мечом в деревянном шесте не было 
престижа. Но его очевидная эффективность все же заставляла буси учиться работе 
с этим оружием. 
Техника работы с шестом в поединках объединяется названием бодзюцу и 
подразумевает использование палки из твердого дерева длиной от 150 см. 
Стандартным оружием буси был шест длиной 180 см - рокусяку бо. Бодзюцу как 
искусство защиты включает в первую очередь технику работы против агрессивного 
противника, вооруженного мечом, хотя возможна и эффективная работа от других 
видов оружия. В арсенал бодзюцу вошли приемы ударов, блокирования и сбивов, 
тычков и прижимания. В качестве базового удара в бодзюцу используется 
гякутэ-ути, удар с обратным хватом передней рукой, который осваивают все, кто 
изучает бодзюцу. Такой удар обладает достаточной силой, чтобы разбить железный 
меч или сломать кость. 
Интенсивные занятия бодзюцу способствуют развитию у воина чувства дистанции, 
ма-ай, поскольку в случае, когда вооруженный мечом противник сильно сокращает 
дистанцию, шест становится неэффективным. 
Дзё-дзюцу
Систематическое использование в поединке боевой дубины - палки из твердого 
дерева, более короткой, чем бо, обязано своим развитием труду одного из очень 
решительных бойцов. Мудзо Гоносукэ, классический воин, овладевший базовой 
техникой школы Тэнсин Сёдэн Катори Синто Рю, хотел загладить чувство унижения 
после своего поражения от Миямото Мусаси, известнейшего японского мастера 
работы с мечом 17 века. 
Изобретением Гоносукэ стало дзё-дзюцу, искусство работы с палкой, которое 
включает комплекс характерных действий, выполняемых с другими видами оружия из 
арсенала классического будзюцу. С помощью дзё - палки длиной не более 150 см, в 
дзё-дзюцу могут выполняться прямые колющие удары (цуки) как копьем, круговые 
удары (ути) как мечом или шестом, маховые удары (хараи) как нагината. Эти 
действия, выполняемые как серия быстрых движений, достаточно эффективны для 
защиты от противника, вооруженного одним из стандартных видов оружия, 
используемого в будзюцу. Поскольку палка заметно короче и легче шеста, техника 
дзё-дзюцу заметно отличается от техники бодзюцу. Одной из отличительных 
особенностей дзё-дзюцу, почти не наблюдаемой в бодзюцу, стало быстрое вращение 
оружия и частая смена его положения во время схватки. Поэтому работа с дзё дает 
исключительную возможность развития ловкости. 
Основанная в 17 веке Синдо Мудзо Рю представляет исходную традицию, на основе 
которой возникло более 70 различных стилей дзё-дзюцу. 
Тэцубо-дзюцу
Одним из древних видов оружия, попавшим в Японию в Азиатского континента, был 
сделанный из цельного железа предмет удлиненной формы, близкий к палке. Это 
оружие могло быть разной длины и ширины, с круглым, шестиугольным или 
восьмиугольным поперечным сечением. Чаще всего толщина была наибольшей на конце,
 постепенно уменьшаясь к рукоятке - это облегчало захват и улучшало баланс 
оружия. Данный впечатляющий инструмент, хотя и имеющий ограниченные возможности 
применения, стал важным дополнительным оружием после формировании класса 
профессиональных воинов. 
Оружие такого типа известно под общим названием тэцубо - железная палка. 
Техника работы с тэцубо называется тэцубо-дзюцу, или искусство работы с 
железной палкой. Поскольку большой вес был неотъемлемым свойством такого оружия,
 совершенства в работе с ним могли достичь только самые физически сильные воины.
 Такое оружие могло быть использовано как конным, так и пешим воином. 
Облегченный вариант тэцубо, называемый консайбо, представлял собой палку из 
твердого дерева, укрепленную железными полосами и часто с тяжелыми железными 
заклепками в дальней части. 
Тэцубо-дзюцу использует огромный момент инерции оружия, которым наносят 
круговые или прямые удары в разных направлениях. При контакте гарантируется 
поражение цели. Конный воин с таким оружием мог смело въезжать в центр 
скопления врагов, поскольку его преимущество было несомненным. Ему надо было 
только согласовать мах тэцубо со своим кураи дори (приближением на нужную 
дистанцию) относительно врага, далее его оружие сносило любую цель. Работа 
пешего воина с тэцубо требовала высокой скорости вращения оружием, чтобы не 
допустить слабых мест (суки) в защите. Маховый удар по ногам лошади валил 
всадника на землю, где разобраться с ним не составляло проблем. Кроме того, 
тэцубо использовали в качестве лома - для открывания ворот или разрушения 
укреплений противника. 
Остается неизвестным, была ли работа с тэцубо официально признана и 
формализована в какой- либо рю. Возможно, право использования этого оружия было 
просто отдано тем, у кого было достаточно силы, чтобы его носить и с ним 
работать. 
Глава 6
Стрельба из лука
Хорошего лучника узнают не по стрелам, а по попаданию в цель
Томас Фуллер 
Упоминания о луке и стрелах как об оружии и как о церемониальных 
принадлежностях можно найти в самых ранних исторических документах Японии - эти 
упоминания связаны с мифологией. В древние времена использование лука и стрел 
носило в основном церемониальный характер, но ко времени формирования класса 
профессиональных воинов лук стал первым оружием войны. Сформировались две 
основные традиционные системы, соответствующие специализации на стрельбе из 
лука всадников и пеших воинов. 
Хотя влияние континентальной Азии прослеживается в церемониальном использовании 
лука и стрел, конструкция японского лука достаточно отличается. Лук не 
симметричен - примерно две трети его находятся выше головы стреляющего лучника. 
Такая конструкция длинного лука исходно рассчитана на конного лучника, 
поскольку поединки в древней японии были в основном поединками всадников. 
Кюдзюцу - искусство стрельбы из лука cтавило основной задачей обучение меткой 
стрельбе у условиях поединка. Необходимые для этого навыки строились не только 
на освоении техники, но и на правильном и сбалансированном сочетании умственных 
и физических качеств. Древнейшие формы кюдзюцу соответствавали агрессивному 
боевому искусству. Но по мере уменьшения роли лучников, что было связано 
сначала с преобладанием ближнего боя, а затем - с появлением огнестрельного 
оружия, в практическом применении кюдзюцу возросла роль защитного аспекта. Тем 
не менее, значение кюдзюцу для боевой подготовки и развития дисциплины 
сохранилось, и оно продолжало оставаться важным средством развития и укрепления 
духа воина. 
Первая основ кюдзюцу - это отработка воином югамаэ - правильного положение для 
стрельбы, без которого эффективное использование лука невозможно. Хотя это 
положение несколько различалось для конного и пешего воина, в основе лежали 
одни и те же принципы. В обоих случаях целью было добиться проявления 
физического и умственного превосходства стрелка (зансин) над врагом. Это 
состояние превосходства следовало сохранять и после пуска стрелы. На начальной 
стадии подготовки воин выпускал тысячи стрел в специальную цель с расстояния 
всего 1-2 метра. Только добившись правильной стойки и четкого попадания он 
начинал увеличивать дистанцию. Владение методом непрерывной стрельбы - инагаси 
было показателем высшей степени мастерства пешего воина: при такой стрельбе 
надо было часами непрерывно поддерживать полет стрел - это могло оказаться 
полезным, когда надо было помешать врагу занять определенную позицию. Для 
конных лучников показателем высшего уровня мастерства был ябасаме - секретный 
ритуал, включающий стрельбу в цель на полном скаку. 
В историческом плане первой школой кюдзюцу была Нихон Рю. К 15 веку на ее 
основе были созданы еще шесть крупных рю. 
Глава 7
Другие виды оружия
Сразитесь с нами -
Семь против двоих
Нам все равно!
Тротман 
Ниндзюцу
Необходимость эффективной разведки и шпионажа японские воины поняли еще в 
древние времена. Способность собрать сведения о враге или о политическом 
противнике была незаменимым компонентом военной профессии. Разведка перед боем 
считалась необходимой. Хотя шпионаж был характерен для япоских воинов во все 
века, особенное развитие и систематизированную форму он получил в период 
расцвета и правления классических воинов. 
Искусство шпионажа стали называть ниндзюцу, или искусство невидимых, а тех, кто 
им занимался - ниндзя, "невидимые". Ниндзя происходили не из аристократического 
класса буси, а из очень низкого социального слоя, называемого хинин (буквально 
"не люди"). Попавших к ним в руки ниндзя буси подвергали мучительной и 
унизительной смерти. В то же время буси нанимали ниндзя для необходимой им 
шпионской деятельности. Дерзкие дела ниндзя были разнообразными и настолько 
впечатляющими, что некоторые буси сами начали использовать технику ниндзюцу в 
боевых операциях. Ни один военачальник-буси не обходился без развитой шпионской 
сети, и для этой цели он обычно усиливал свой отряд ниндзя буси, 
подготовленными в области ниндзюцу. Для этого была еще одна причина. Ниндзя 
легко попадали под чужое влияние, совершая вероломные и предательские поступки 
в пользу того, кто мог заплатить больше, чем изначальный хозяин. 
Все буси придерживались в целом исключительно практичного взгляда на изучение 
боевых искусств - целью изучения считалось эффективное использование в боевых 
условиях. В то же время ниндзюцу как сложное и основанное на комплексе 
источников искусство, было не лишено налета сверхъестественности. Из ниндзюцу к 
буси попал ряд оккультных методов и практик, повлиявших на будзюцу. 
Помимо фантастического развития реакции, скорости и выносливости, а также 
получения реальных боевых навыков, занятия ниндзюцу учили буси многим другим 
важным вещам. Воин учился изготовлению лекарств - антисептических мазей и 
растворов, а также использованию природно- растительных и других доступных 
средств первой помощи при ранениях с целью предотвратить развитие инфекции и 
ускорить выздоровление. Специальное средство, добавляемое в чай перед сном, 
помогало буси проснуться при первых признаках опасности. Другой категорией 
использующихся веществ были яды, применяемые против врагов. 
Из знаний о природе, которыми располагали ниндзя, можно было извлечь ряд 
тактических преимуществ. Птицы, летающие над лесом, указывали на вражескую 
засаду. Летящие птицы всегда направлялись в сторону необитаемых мест. Жужжание 
насекомых и кваканье лягушек говорило об отсутствии людей, прекращение этих 
звуков указывало на проникновение врага. Буси умели даже различать особенно 
сильное жужжание комаров, указывающее на присутствие человека. Маскировка тоже 
была важна для буси. Любимая нинздя роль комудзо (нищего-аскета) стала для буси 
стандартной маскировкой. Маскировка на местности, а также применение огня и 
другие способы сигнализации тоже пришли от ниндзя. Благодаря контактам с ниндзя 
буси освоили также работу с зажигательными бомбами и стрелами и методы создания 
дымовых завес. Если буси хотел укрепить свою храбрость, он обращался к 
буддийской оккультной науке, используя кудзи-кири (девять символов разрубания) 
- эзотерические знаки, складываемые из пальцев, которым ниндзя придавали 
магическое значение. Не все рю посчитали необходимым формализацию ниндзюцу в 
составе своей традиции. Первой школой, это сделавшей, на основе исторических 
сведений считается Тэнсин Сёдэн Катори Синто Рю. 
Кусаригама-дзюцу
Идею использования в качестве оружия обычного серпа следует считать достаточно 
древней. В Японии использованию серпа в качестве оружия способствовало его 
широкое сельскохозяйственое применение первыми поселенцами. С формированием 
класса профессиональных воинов в конструкцию серпа был внесен ряд изменений, а 
к концу 15 века начали использовать оружие, представлявшее собой серп с 
прикрепленной к нему цепью с грузом на конце - кусаригама. 
Существуют два разных типа кусаригама. Первый - это оружие фермера, второй - 
оружие воина. Для первого характерно относительно короткое лезвие, по форме 
напоминающее клюв попугая и прикрепленное в рукоятке из твердого дерева. Оружие 
воина - это практически короткий меч, закрепленный на рукоятке. Цепь с грузом 
есть в обоих типах кусаригама, хотя длина и способ крепления цепи различаются. 
В отличие от оружия воина, оружие фермена имеет значительно меньшие пределы 
досягаемости и убойную силу. 
Кусаригама - это несколько видов оружия в одном. Это одновременно режущее 
(серп), ударно- дробящее и метательное оружие. Кусаригама-дзюцу - искусство 
работы серпом с цепью представляет собой совокупность защитных техник с очень 
интересными возможностями. Использование кусаригама позволяет воину рудить 
врага острым лезвием, заточенным с двух сторон, наносить колющие удары концом 
серпа, резко органичить подвижность врага или лишить его возможности 
использовать свое оружие с помощью тяжелой прочной цепи, нанести способный 
сломать кость инерционный удар железным грузом на конце цепи, а также наносить 
удары рукояткой. 
Для достижения мастерского уровня владения кусаригама нужды тысячи часов 
тренировки. В первую очередь необходима отрабока маки - техники обматывания 
цепью оружия противника. Для такого навыка нужно очень тонкое чувство атаки 
противника, в момент которой, например при поднимании меча и последующем ударе, 
к нем надо приблизится. Оценка ма-ай имеет решающее значение, поскольку 
малейшая ошибка может оказаться роковой. Но, помимо подобных тонких моментов, 
мастер, работающий с кусаригама в бою будет иметь значительное преимущество за 
счет разнообразия возможностей применения этого оружия. 
Кусаригама используют примерно в ста рю. По историческим данным первенство в 
этой области принадлежит Иссин рю, созданной в 15 веке монахом по имени Дзион. 
Тэссэн-дзюцу
Классический воин не проходил мимо ни одного предмета, который мог быть 
использован в качестве оружия. Поэтому обыкновенный складывающийся веер, на вид 
совершенно невинный предмет, послужил как минимум источником вдохновения для 
разработки тэссэн - железного веера. 
В определенные моменты повседневной жизни воин был достаточно беззащитен, во 
всяком случае к внешним факторам. Занятия домашними делами, отдых, посещение 
общественных мероприятий, необходимое для общения с начальством и товарищами, 
были связано для воина с определенными формальностями, ограничивающими 
эффективность его возможный боевых действий. В определенных обстоятельствах от 
воина могли потребовать оставить свои меч или оба меча перед тем, как войти к 
хозяину. Но будучи вооружен тэссэн, который носили за поясом, воин практически 
никогда не оказывался безоружным. В случае опасности воин мог легко защитить 
себя тем, что выглядело как обычный предмет личного пользования. 
Существовало два типа тэссэн - раскрывающийся подобно обычному вееру и 
нераскрывающийся в форме сложенного веера. Оба были прочными и жесткими. Как 
правило тэссэн делали в основном из железа. У раскрывающегося тэссэн железные 
ребра были покрыты специальной бумагой, украшенной знаком клана или 
декоративным рисунком. Нераскладывающийся веер был более прочным и более 
надежным в качестве оружия. Иногда вместо железа использовали твердое дерево, 
чтобы сделать оружие легче и проще в обращении. 
По своей природе использование тэссэн в качестве оружия, независимо от 
конструкции, имеет вторичное, защитное значение. В чисто техническом плане 
работа с тессэн близка к работе с короткой палкой, на основе которой 
разработано применение тессэн. Основополагающее значение для обладателя тэссэн 
имеет выбор оптимального способа ношения за пясом - сасиката, тессэн должен 
располагаться так, чтобы постоянно быть доступным. Тактика использования тессэн 
включает в основном блокирование (уке), отведение (нагаси), прижимание (осаэ), 
круговые удары (ути) и колющие удары (цуки). Эффект тэссэн возрастает при 
использовании его в сочетании с другим оружием, например в паре с кодати 
исключительно эффективной оказывалась тактика дзюдзи-домэ (скрестного блока). 
Такой блок позволят на долю секунды задержать оружие противника, чтобы успеть 
провести контратаку. 
Использование тэссэн формализовано в чуть больше чем ста рю. Как показывают 
исторические данные, в качестве первой в этой области должна быть отмечена 
Синкагэ рю. 
Глава 8
Захваты и техника борьбы
Cтой крепко
Или проиграешь
Байрон 
Ёрои куми-ути
Использование в бою захватов и приемов борьбы на Азиатском континенте имеет 
такой же возраст, как человек. Это в полной мере справедливо и для Японских 
островов. В Японской мифологии можно найти описание поединков - борьбы между 
богами за право быть главным божеством в стране. В 9 веке н.э. примитивные 
приемы борьбы попали в поле зрения класса воинов. Позже, в период доминирующего 
положения воинов в Японии, навыки захватов и приемы борьбы стали основой 
усовершенствованных системы ближнего боя противников в полных боевых доспехах. 
Захваты и приемы борьбы преобладали в ближнем бою воинов по той простой причине,
 что техника, включающая только удары руками и ногами была заведомо 
неэффективна против вооруженного воина в доспехах. Все классические воины 
обладали в той или иной степени навыками борьбы. Ёрои куми-ути, или борьба в 
доспехах, это практичная система, рассчитанная на случай, когда воин, попав в 
условия ближнего боя, по какой-либо причине оказывался без своего основного 
оружия. Но поединок ёрои куми-ути вовсе не обязательно был схваткой без оружия. 
Ни одна из боевых систем классического будзюцу не требовала, чтобы воин был 
полностью безоружен, хотя почти все они включали методы боя при минимальном 
вооружении. Одним из наиболее удобных для ёрои куми-ути видов оружия был кодати 
или более короткий клинок. 
Ёрои куми-ути требует от участников схватки мощной и необычной работы бедрами и 
конечностями. В качестве метода тренировки используется ёцу-гуми, борьба в 
условиях, когда все четыре руки друх противников участвуют в захватах - без 
захвата собственно доспехов. Совершенствование ёцу-гуми было важным для 
последующей эффективной борьбы в доспехах - при такой работе воин развивал 
равновесие, подъемную силу и подвижность, необходимые как для сохранения 
собственной устойчивости, так и для опрокидывания противника на землю. В любой 
подходящий момент борьбы стоя один из противников мог достать короткое оружие и 
нанести им удар. Специальный нож, ёрои- доси, носили для этой цели в 
спедиальном чехле на правом бедре, его обычно доставали левой рукой. Но 
разумеется, требовалась очень хорошая пдготовка, чтобы удержать собственное 
равновесие и не терять контроль над противником, одновременно доставая нож и 
нанося им удар по жизненноважной точке. Кроме того, необычайно сложно было 
ввести лезвие через доспехи противника под нужным углом. 
Многие традиционные системы классических единоборств уделяли существенное 
внимание изучению ёрои куми-ути. Как подтверждают исторические данные, первой 
такой системой скорее всего стала Цуцуми-ходзан Рю в 15 веке. 
Ходзё-дзюцу
В ёрои куми-ути, как и в других видах борьбы, победитель не всегда хотел убить 
побежденного. В определенных случаях более предпочтительным было взять врага 
живым. Поэтому с теникой борьбы в ближнем бою оказались тесно соединены приемы 
связывания противника, имеющие целью лишить его возможности спастись бегством. 
Методы связывания врага были не просто случайным обматыванием его как можно 
более длинной веревкой, насколько надежным бы это ни казалось. В условиях четко 
разделенного на классы общества профеодальной и феодальной Японии важное 
значение уделяли использованию для представителей разных классов разных и четко 
определенных систем связывания. Этот обычай лишь в минимальной степени отражал 
проявление уважения к общественному положению жертвы. Одежда, инструменты и 
оружие, привычки и поведение, возможности и навыки различались для 
представителей разных социальных классов, и именно эти факторы играли решающую 
роль в определении кого как связывать. Дворянина, воина, фермера, купца, 
ремесленника, монаха и нищего связывали по-разному. Анатомические различия 
между мужчинами и женщинами тоже привели к разработке воинами разных систем 
связывания для мужчин и для женщин. 
Ходзё-дзюцу, искусство связывания с помощью веревки, включает совокупность 
методов, используемых, чтобы связать и лишить подвижности проигравшего в 
поединке. Воин тренировался, развивая тэ но ути - ловкость рук, которая 
гарантировала эффективность связывания. Обездвиживание жертвы не было 
единственной целью ходзё-дзюцу. Связывание должно было быть выплнено быстро, 
часто в условиях сопротивления жертвы. Таким образом, ходзё-дзюцу было важной 
вторичной системой будзюцу, которая полностью зависела от имевшихся у воина 
навыков поимки и контролирования врага с использованием захватов и приемов 
борьбы. Специальная веревка, используемая в ходзё-дзюцу, обычно была у всех 
воинов, сосьавляя часть боевого вооружения. Но во многих реальных случаях воин 
располагал для связывания врега только сагэо - коротким шнуром, закрепленным на 
ножнах одати. Тем не менее при правильной подготовке враг оказывался связан с 
удивительной эффективностью. 
Лишь немногие классические традиционные школы не уделяли внимания изучению 
ходзё-дзюцу. В историческом плане методы связывания были впервые формализованы 
в Такеноути Рю. 
Глава 9
Дополнительные искусства
Все жарче бой,
И кто храбрец - 
Тому иль слава, 
иль конец.
Томас Кэмпбелл 
Бадзюцу
Скелетные остатки, найденные в Японии, показывают, что лошадь существавала еще 
в доисторические времена. Этот факт отражен и в японской мифологии. Даже до 
формирования класса воинов в стране было большое количество бойцов-всадников. 
Позже, когда сила классических воинов возросла до решения политических проблем 
и приаведа к разделению страны, техника езды на лошади стала неотъемлемой 
частью их боевой подготовки. Хозяин хорошей лошади явно демонстрировал свое 
аристократическое происхождение, и такой элемент престижа был важным фактором 
для тех воинов, кто хотел быть лидером и командовать другими. 
В период Камакура повседневные занятия классического воина отражали его боевую 
профессию. Он был постоянно занят боевой подготовкой, существенную часть 
которой занимало бадзюцу, или искусство езды на лошади. Сидя на лошади, буси 
мог использовать свое оружие с большей эффективностью - это особенно касалось 
лука и стрел, меча, копья и нагамаги или нагината. Необходимость пересекать 
реки и другие водные преграды привела к развитию отдельного направления 
подготовки всадника - суи-бадзюцу или искусство езды на лошади в воде. Хотя 
каждый буси прекрасно понимал, что его жизнь в поединке гораздо больше зависит 
от меча, чем от лошади, тем не менее он обязательно уделял вниманеие кихон, или 
базовой технике езды на лошади. Тренировка начиналась с отработки нориката - 
правильной посадки. Садясь в седло, буси знали что им понадобится львиная сила 
для сохранения обеспечивающей быстрою езду посадки в течение долгих часов. 
Использование седла, обеспечивающего надежную опору и позволяющего держаться на 
лошади без узды, с оружием в руках, было для его профессии абсолютно необходимо.
 Как показывают исторические данные в 15 веке бадзюцу было впервые 
систематизировани в Оцубо Рю. На этой основе возникло более 50 традиционных 
школ. 
Ядомэ-дзюцу
Бойцы, которые могли попасть под сметрельный дождь стрел, обычно полагались на 
защиту, за которой можно было спрятаться. Японские воины разработали для этой 
цели большие переносные щиты. Их использование было, однако, ограничено защитой 
при штурме осажденной крепости, защитой группы воинов, а также защитой при 
передвижениях или перегруппировке сил и других тактических маневрах. В битве 
японский воин не пользовался щитом - щит считали предназначенным для трусов, 
кроме того использование ручного щита не совмещалось с техниками работы воина 
его основным традиционным оружием. 
Хотя у воина не было специальной защиты от летящих стрел, для этой цели служили 
предметы его снаряжения. В первую очередь это шлем воина - кабуто. Держа шлем в 
левой руке впереди себя, воин мог защищаться от летящих в него стрел. Но 
гораздо более распространенным было использование для этой цели меча. Используя 
один или два меча, воин спокойно встречал врага, отбивая или отклоняя стрелы. 
Ядомэ-дзюцу - искусство остановки стрел стало важной частью боевой подготовки 
классического воина. Занятия ядомэ-дзюцу развивали острое зрение, сверхбыстрые 
рефлексы и твердую уверенность в своих силах. Критическое значение имело 
положение готовности - камаэ, при неправильном положении и плохой стойке 
отражать летящие стрелы было невозможно. Столь же важным было тонкое чувство 
дистанции - ма-ай. Выражение зансин в ядомэ-дзюцу достигаго максимума, 
поскольку малейшая потеря концентрации могла быть смертельной. Стрелы, не 
представляющие непосредственной угрозы, как бы близко они не летели, полагалось 
пропускать мимо - воин обращал внимание только на стрелы, летящие 
непосредственно в него. 
Одной из первых традиционных школ, формализовавших ядомэ-дзюцу, была основанная 
в 17 веке Манива Нэн Рю. 
Сьюэй-дзюцу
Древние люди, преодолевая природный страх перед водой, учились плавать и 
использовать плавающие средства. Уверенные действия в воде были неотъемлемой 
частью древней жизни в Японии - стране, окруженной морями и имеющей 
многочисленные иразнообразные внутренние водоемы - реки, ручьи, озера и пруды. 
Плавание упоминается в японской мифологии. Древние японские бойцы понимали, что 
умение павать дает им преимущество. На основе этого с формированием класса 
воинов боевое плавание как искусство получило усиленное развитие. 
Топографические различия, выражающиеся в различной глубине и силе течения в 
водоемах обусловили появление нескольких стилей боевого плавания. Различия в 
глубине определили появление как плавания по поверхности, так и плавания под 
водой, при разной силе течения также использовали разную технику. 
Боевое плавание выполняло различные функции. Воин мог тихо подплыть к врагу и 
долго держаться на воду. Умея хорошо плавать, воин мог пересечь бурную реку и 
двигаться против течения, мог плыть в доспехах и полном вооружении, нести 
знамена или флаги, оружие и различные тяжелые предметы, а также стрелять из 
лука или огнестрельного оружия, находясь почть полностью под водой. Воины также 
разработали метды захватов и борьбы под водой - отрабатывали даже технику 
захвата врага при падении в воду с лодки. Другие стили боевого плавания 
позволяли воину освобождаться от опутывающих ноги водных растений, выбираться 
из водоворотов и порогов, и даже запрыгивать из воды в лодку. 
Сьюэй-дзюцу - искусство плавания включает базовую технику, в первую очередь 
фуми-аси - перемещение в воде как основу боевых действий при схватках в воде. 
Специальные навыки, как например, инатоби - "прыжок кефали", позволявший 
выпрыгивать из воды. Аси-гарами - техника захватов и борьбы в воде была 
основана на захвате ног противника, позволявшем его утопить или заставить 
сдаться, а секретная техника сюсоку-гарами позволяла плавать со связанными 
руками и ногами. Мало кто из классических воинов не уделял внимания занятиям 
боевым плаванием. По историческим данным, основанная в 16 веке Синдэн рю на 
настоящий момент может считаться первой традиционной школой, формализовавшей 
боевое плавание. 
Заключение
Классическое будзюцу в наши дни
Даже при том, что классическое будзюцу было создано ограниченным слоем 
феодального общества Японии и для ограниченного круга, будет ошибочным считать, 
что его направления разработаны и предназначены исключительно для Японцев. 
Сейчас в 20 веке, многие рю классического будзюцу продожают работать. В своем 
современном образе эти рю выступают хранилищами культурных ценностей, таких как 
верования, традиции и системы практических занятий. Эти ценности могут оказать 
облагораживающее влияние на современного человека, способствовать улучшению его 
взаимоотношений с окружающими. Одна из основных причин, способствующая 
сохранению классическими рю их исключительной выживаемости на протяжении долгой 
истории сотоит в том, что очень важное значение всегда придается концепции 
накаима, которую понимают как "единство прошлого и настояшего" или 
"бесконечность настоящего". Поэтому, несмотря на изменчивое и можное влияние 
потока времени, разрушающего все, классические боевые дисциплины практически не 
меняются, ни с точки зрения изучаемых форм, ни по своей изначальной природе. 
Тем не менее, есть ряд важных моментов, которые должны понять те, кого 
привлекают классические боевые искусства и кто хочет ими заниматься. 
Классическое будзюцу недоступно для широких масс - как японцев, так и 
иностранцев, по той простой причине, что ведущие мастера рю, выбирая учеников 
из большого числа желающих, руководствуются критериями качества, а не 
количества. Члены классической рю обладают врожденным чувством долга, а также 
сильным чувством внутренней связи, близкой к отношениям в семье. Кроме того, 
система их восприятия такова, что служба прошлому понимается как 
признательность настоящему и как ответственность за будущее. 
Все те, кто изучает классическое будзюцу в современных условиях, твердо 
убеждены, что личная польза, получаемая ими от выбранного занятия 
непосредственно относится к современной жизни, и не требуется вносить изменений 
в то, чем они занимаются. Соответственно, они должны быть убежденными 
консерваторами, способными решительно отказаться от изменений, навязываемых 
силой или предлагаемых модой. Это достигается изоляцией рю от влияния идей, не 
соответствующих ценностям и нормам классического воина. Современный ученик 
решительно убежден, что в любом возрасте можно использовать специальные навыки 
для повышения самодисциплины, для развития самоуважения за счет следования 
кодексу чести, для простой жизни, позволяющей поддерживать умственное и 
физическое здоровье и развивать сотрудничество с другими членами общества. 
Кандидат, собирающийся присоединиться к рю классического будзюцу, должен 
понимать, что доступ к рю означает установление контакта с одним из важнейших 
проявлений национального этоса Японии. Если кандидат не воспринимает и не 
поддерживает всем сердцем интересы рю, если он не имеет и не проявляет 
глубокого уважения к японским верованиям и обычаям - ни одна из классических рю 
ни при каких обстоятельствах его не примет. 
Кандидат должен быть представлен и рекомендован ведущему мастеру рю, к которой 
хочет присоединиться. Эти формальности нельзя обойти. Здесь должен помочь 
кто-то, кого хорошо знает и кому доверяет мастер. Даже после указанных 
формальных действий скорее всего кандидату будет предложен испытательный срок, 
в период которого будет проверяться его решимость и возможности с точки зрения 
занятий боевым искусством. Только после этого возможен прием в число учеников. 
Здесь необходимо сказать о требованиях, предъявляемых к кандидату. Современные 
мастера рю классического будзюцу обычно происходят из наиболее известных 
японских воинских семей - буке. Соответственно, получают предпочтение кандидаты,
 имеющие такое же происхождение. Кандидаты - военные или защитники закона по 
профессии также имеют преимущество, поскольку хорошо знакомы с дисциплиной. 
Наконец, подходящим кандидатом считается тот, кто независимо от своего 
происхождения и профессии соответствует образу жизни классического воина. При 
этом от всех кандидатов требуется внутренняя собранность и отношение к жизни, 
показывающее сильный характер. 
Считаются обязательными такие личные качества как храбрость, честь и верность, 
а также эмоциональная устойчивость, уважение к вышестоящим, чувство 
национальной гордости и добровольное подчинение строгой дисциплине. (За время, 
прошедшее после издания первого издания этой книги в США (1973 г.) многое 
изменилось. Мода на классические боевые искусства сделала их значительно более 
доступными, в частности для неяпонцев. Та же мода вызвала появление новых 
ветвей и направлений старых школ и изменения исходной техники.) 
Принятый в члены классической рю новый ученик - ньюмонся прежде, чем приступить 
к занятиям должен дать скрепленную кровью клятву (кеппан). Основной метод 
тренировок на начальном уровне - жесткая физическая подготовка. На основе 
непосредственного личного знакомства с разными видами оружия и методами их 
использования ученик быстро осознает, что классическое будзюцу нельзя понять 
путем разговоров о нем или наблюдений за ним - полное понимание возможно только 
при непосредственном личном знакомстве - в действии. Понимание смысла действий 
основано не на мыслях и не на словах, ни при каком интеллектуальном общении, а 
скорее происходит за счет "приобщения", когда ученик сам достигает понимания в 
процессе занятий. Несмотря на преимущественно физический аспект тренировок, от 
ученика ждут изменений в умственной сфере, которые позволят ему настроится на 
сотрудничество и улучшат его интуицию. Глубина и полнота знаний, получаемых 
учеником, поддаются измерению и будут ему видны как проявления, помимо навыков 
работы с оружием, чувства внутренного мира и безопасности, которое приходит 
после достаточно долгих тренировок. 
Резльтаты занятий классическим боевым искусством неоценимы для любого человека. 
Независимо от степени личного удовлетворения и технического мастерства, 
достигнутого в таких современных дисциплинах, как кендо, дзюдо, каратэдо или 
айкидо, всем кто занимается этими стилями стоит подумать об изучении настоящего 
классического боевого искусства. С другой стороны, те у кого совсем нет опыта в 
область современных дисциплин, не должны считать это препятствием для своих 
занятий классическими боевыми искусствами. 
Самое важное для тех, кто начинает изучать классическое будзюцу - учиться 
только у квалифицированных инструкторов, имеющих официальное право преподавания.
 В Японии это просто (сейчас, к сожалению, намного сложнее, чем было раньше), 
но на Западе ситуация сложная. За пределами Японии не так много 
квалифицированных инструкторов классического будзюцу. К сожалению, при этом 
многие, как японцы, так и нет, называют себя инструкторами классических 
дисциплин. Запасясь подложными документами, они пользуются неспособностью 
широкой пубкики оценить компетентность и права преподавателя. Кроме того, тот, 
кто интересуется классическими боевыми искусствами, легко может спутать их с 
аналогами - классическими боевыми путями - будо. Эту обширную тему мы оставим 
для обсуждения в книге "Классическое будо".