(15271606). В более близкой хронологической связи с философской сутью 
современного кэндо находятся идеи Ямаока Тэссю (18371888), основателя Итто 
Сёдэн Муторю. Ямаока жил в то время, когда социальные волнения, вызванные 
падением токугавского бакуфу и установлением правления Мэйдзи, могли легко 
вынудить не столь духовно закаленных, как он сам, мечников, разрубать узлы 
возникающих проблем с помощью клинка. Ямаока имел много возможностей ввязаться 
в схватку, где его собственное мастерство сулило ему победу; но поскольку он 
остался верен классическому представлению о бусидо, он ни разу не обнажил свой 
меч в реальном бою.
      Ямаока, обученный деятельному стилю кэндзюцу школы Дзикисинкагэрю, был 
самым умелым мечником среди так называемых сансю  — трех государственных 
деятелей, имена которых писались через общий иероглиф сю : Ямаока Тэссю, Кацу 
Кайсю и Такахаси Дэйсю. Все трое были ярыми сторонниками бакуфу, но Ямаока 
лучше других видел назревавшие политические проблемы, разрешение которых 
требовало упразднение подобного режима. Несмотря на свою большую преданность 
роду Токугавы, Ямаока полагал, что больше всего он должен быть предан японской 
нации в целом. Его влияние на лидеров бакуфу было невероятным. Кэйки, 
последнего сёгуна из рода Токугавы, часто обвиняют в слабохарактерности, так 
как он уступил требованиям Сайго Такамори, Окубо Тосимити и Ивакура Томоми, т.е.
 отрекся от права рода Токугавы на власть. В действительности же Кэйко стал 
спасителем нации, чье решение отречься от власти было обусловлено идеями Ямаоки,
 проповедуемыми хэйхо школы Муторю. И когда Ямаоку по совету Сайго определили 
в секретари императора Мэйдзи, его идеи оказали существенное влияние на монарха.
 Император сам был крепким мужчиной, гордившимся своей физической силой. 
Схватившись ради шутки со своим секретарем, он не успел опомниться, как 
оказался на земле, а от удара у него даже посыпались искры из глаз. Поражение 
от человека, физически явно слабее его, так подействовало на императора, что он 
на всю жизнь усвоил правило: голая сила не лучшее средство в разрешении 
возникающих проблем. После случившегося кэндо вообще и Ямаока в частности 
пользовались большим расположением императора.
      Ямаока полагал, что обладатель меча должен соответствовать тому духу, в 
котором меч обычно выковывался. Кузнецы наподобие тех оружейников, что 
выковывали мечи в традиции знаменитого ордена кузнецов Масамунэ (ок.12501600), 
делали клинки в духе нукадзуни суму , что означает развязывать узлы проблем 
«не обнажая меча». Меч рождается для обеспечения мира и сохранения жизни, а не 
для развязывания войн и лишения жизни. Ямаока всегда руководствовался этим 
духом. Но применительно к кэндо, как выяснил Ямаока, труднее всего оказывается 
овладеть таким духом, ибо для начала, как бы неожиданно это ни звучало, надо 
было научиться обнажать и использовать меч по назначению. Воспитание такого 
духа основывается на представлении ёмэйгаку о занятиях физическими дисциплинами.
 В кэндо становление духовной зрелости человека, его «внутренних качеств» 
зависит от степени обучения его искусству владения мечом, достаточной для 
проявления его «внешних качеств». Усилия, направленные на самосовершенствование 
(сатори), «подстегиваются» посредством сюгё , иначе нещадной тренировки, 
служащей катализатором в процессе сэйсин танрэн , иначе духовной закалки. 
Духовной зрелости достигли те мечники, которых отличает склонность к 
размышлению и внутреннему самоанализу.
      Кэндо также черпает свои идеи из учений знаменитых фехтовальщиков, 
испытавших влияние дзэнбуддийского монаха Такуана или его идей, среди которых 
есть и идея фудосин , «невозмутимого разума». Миямото Мусаси (1584?1645), 
основатель Эммэйрю, выразил эту концепцию словами «иваоно ми», «монолитное 
тело»; Камиидзуми Исэно Ками, основатель Синкагэрю, руководствовался 
множеством подобных концепций; Ито Иттосай, основатель Итторю, объявил иссин 
итто , иначе «один разум, один меч», пределом духовной зрелости. Ямаока исходил 
из того же самого, когда провозглашал синги иттай , т.е. «разум и техника суть 
одно», полагая, что совершенствование технических навыков и становление 
духовной личности являются неразделимыми процессами. Таким образом, его 
действия определялись учениями школы Дзикисинкагэрю. Краткий обзор идей, 
проповедуемых этой школой в эпоху Мэйдзи и после нее, еще лучше прояснит 
существо современного кэндо.
      Ямада Дзирокити (18631931) являет собой прекрасный пример сплава 
технического мастерства и духовного совершенства в одном человеке. В детстве 
Дзирокити был болезненным мальчиком. Но физическая сила младшего брата, легко 
поднимающего над головой плетеную корзину с рисом, побудила его заняться гэккэн 
(«грозный меч»), как в эпоху Мэйдзи обычно именовали кэндо. Дзирокити 
воспитывался семьей в конфуцианских традициях почтения к собственным родителям. 
Он возмужал, сохранив истинное чувство скромности. «Я полагаю себя никчемным 
человеком», — часто заявлял он своим друзьям, но кто хорошо знал его, не 
сомневались в его заслугах как выдающегося бойца на мечах и учителя кэндо.
      Дзирокити стал пятнадцатым верховным наставником школы Дзикисинкагэрю. 
Он требовал обращать самое пристальное внимание на овладение основами и 
заставлял вех занимающихся в его додзё усиленно тренироваться. «Учитесь 
усердно», — советовал он мечникам, — «чтобы не посрамить ваших 
предшественников». Занятия кэндо для Дзирокити служили исключительно 
"умерщвлению собственного "я", дабы человек мог преуспеть в дальнейшем". Он 
оспаривал само стремление кэндо эпохи Мэйдзи скатываться на позиции спортивного 
или развлекательного зрелища. Дзирокити особо претило зарабатывание денег, 
устраивая перед публикой представления по кэндо. Все его усилия в кэндо были 
нацелены на сохранение исконной духовной сути самого кэндо.
      Дзирокити всю свою жизнь посвятил поиску самосовершенствования