Белесые хлопья пепла вились над костром.
    — Я тоже одна из жертв, — после долгого молчания произнес Синдзо. — У меня 
есть свой план. Что предлагаете вы?
    — Мы хотим обратиться с протестом к Хосокаве, рассказать ему обо всем и 
потребовать, чтобы он выдал Кодзиро нам. Мы насадим голову Кодзиро на пику и 
поставим у могилы учителя.
    Полагаете, что Кодзиро выведут связанным к вам? Вряд ли, Хосокава не пойдет 
на это. Его клан заинтересован в боевом мастерстве Кодзиро, поэтому его взяли в 
вассалы. Вашу жалобу воспримут как 
    новое подтверждение его воинского искусства. Какой даймё выдаст вам своего 
вассала без веских причин?
    —  Тогда нам остаются крайние меры.
    —  Какие?
    —  Их отряд продвигается медленно. Мы успеем собрать всех преданных 
учеников школы...
    —  И напасть?
    — Да. Просим тебя присоединиться к нам.
    —  Ваша план мне не нравится.
    —  Ты же носишь имя Обата!
    —  Признать превосходство противника трудно, — задумчиво проговорил Синдзо.
— Кодзиро искуснее всех нас. Напав на него даже не одним десятком, мы лишь 
покроем себя позором.
    —  Неужели ты останешься в стороне? — в один голос воскликнули все самураи.
    —  Нет, вы меня неправильно поняли. Я не хочу, чтобы Кодзиро остался 
безнаказанным, но выжидаю срок.
    —  Завидное терпение! — усмехнулся один из молодых людей.
    —  Боишься ответственности? — спросил другой.
    Синдзо не отвечал. Молодые самураи молча пошли от костра. У конюшни они 
увидели незнакомого мальчика, который расседлывал взмыленного коня.
    Вскоре к конюшне подошел Синдзо.
    — Хорошо, что ты вернулся! — воскликнул он.
    —  Вы что, поссорились? — спросил Иори.
    —  С кем?
    — С самураями, которые только что прошли здесь. Они были очень сердитые и 
как-то странно говорили. Он, мол, трусоват, мы его переоценили.
    —  Не обращай внимания, — ответил Синдзо. — Где ты был ночью?
    — Дома. Учитель вернулся.
    —  Я знаю, что его должны были освободить. Слышал новость, Иори?
    —  Какую?
    —  Твой учитель теперь очень важный человек. Ему невероятно повезло — он 
будет наставником сёгуна по фехтованию. Мусаси создаст собственную школу.
    —  Правда?
    —  Совершенно серьезно. Ты рад?
    —  Конечно! Можно взять коня?
    —  Ты ведь только приехал.
    — Я поскачу домой и сообщу учителю.
    —  Не надо. Как только состоится решение совета старейшин, я сам поеду к 
Мусаси.
    Решение вскоре было принято. Из замка прискакал гонец с письмом для Такуана 
и вызовом Мусаси в канцелярию сёгуна. Мусаси повелевалось явиться на следующий 
день в Приемный павильон у ворот Вадакура.
    Когда Синдзо прискакал к дому Мусаси на равнине Мусасино, он застал хозяина 
с котенком на руках, беседующим с Гонноскэ.
    —  Я приехал за тобой, — сказал Синдзо.
    —  Спасибо, — произнес Мусаси. — Благодарю за заботу об Иори. Вечер Мусаси 
провел с Такуанем и даймё Удзикацу, наслаждаясь теплотой их дружбы.
    Проснувшись на следующее утро, Мусаси нашел у своей постели сложенное 
парадное платье, веер и бумажные салфетки.
    —  Сегодня у тебя великий день, — сказал ему за завтраком Удзикацу. На 
завтрак подали рис с красными бобами, морского леща и другие праздничные 
кушанья.
    Получив вызов во дворец сёгуна, Мусаси сначала хотел отказаться от высокой 
чести. В Титибу он много размышлял о двух годах, прожитых в Хотэнгахаре, и о 
разумном правлении. Мусаси пришел к выводу, что даже Эдо, не говоря уже об 
остальной стране, не готов к системе идеального правления, о которой он мечтал. 
Проповедовать основы Пути к государственным делам преждевременно, надо 
дождаться, какая из сил — Эдо или Осака — установит безоговорочную власть над 
страной. Мусаси мучил еще один вопрос — если дело дойдет до войны, кого ему 
поддерживать: Восточную или Западную армию? Или укрыться в горах и питаться 
кореньями до тех пор, пока не наступит мир?
    Мусаси все же не мог отказаться от оказанной чести потому, что подвел бы 
своих благожелателей и друзей.
    В необыкновенно солнечное утро Мусаси в парадном платье ехал на 
великолепном скакуне к вратам славы.
    На въезде к Приемному павильону стоял высокий столб с надписью: 
«Спешиться!» Мусаси соскочил с коня, стражник и конюх приняли поводья.
    — Меня зовут Миямото Мусаси, — произнес Мусаси установленную этикетом фразу.
 — Прибыл по вызову, направленному вчера советом старейшин. Сопроводите меня к 
начальнику приемной.
    Мусаси провели в приемную и оставили там, «пока не последует приглашение».