— Такуан отвел меня туда. -- А как наш новый дом?
    —  Готов.
    ~~ Можно возвращаться к себе.
    —  Учитель... Почему вы такой худой?
    — Я некоторое время занимался медитацией.
    —  Как вам удалось освободиться?
    —  Гонноскэ расскажет. Могу лишь добавить, что боги не оставили меня в беде.

    —  Не волнуйся, Иори,— вмешался Гонноскэ. — Никто теперь не сомневается в 
невиновности Мусаси.
    Иори начал рассказывать про разбойников, Дзётаро и их встрече, о «мерзкой 
старухе»... Здесь он вспомнил про письмо.
    —  От Кодзиро? — удивился Мусаси.— Где ты его видел?
    —  В деревне Нобидомэ. Старуха вместе с ним. Он сказал, что направляется в 
Будзэн. С ним был отряд самураев Хосокавы... Учитель, будьте начеку, он — 
опасный человек.
    Мусаси кивнул, засовывая нераспечатанный свиток во внутренний карман кимоно.

    —  Кодзиро очень сильный, правда? — продолжал Иори, считая, что Мусаси не 
прислушался к его предупреждению. — Почему он против вас?
    За разговором они не заметили, как добрались до отстроенного заново дома. 
Иори побежал в деревню раздобыть еды, а Гонноскэ принес воды и развел огонь в 
очаге.
    Весело потрескивал огонь, и было отрадно видеть всех живыми и здоровыми. 
Только сейчас Иори заметил свежие шрамы на шее и руках Мусаси.
    —  Откуда они? — удивился Иори.
    —  Пустяки! Коня накормил?
    — Да, учитель.
    —  Завтра вернешь его хозяину.
    Иори поднялся на заре, чтобы до завтрака покататься верхом. Показавшееся 
из-за горизонта солнце привело его в восторг.
    — Учитель, вставайте! — бросился он к дому. — Оно такое же, как и в горах 
Титибу. Огромное, сейчас оно покатится по равнине. Гонноскэ, пора вставать!
    — Доброе утро! — сказал Мусаси, выходя из рощи, где он совершал утреннюю 
прогулку.
    Взволнованный Иори не захотел даже завтракать.
    — Я поехал! — крикнул он, хлестнув коня.
    Мусаси долго наблюдал, как лошадь с всадником неслась навстречу солнцу, 
постепенно уменьшаясь, пока не превратилась в точку, растворившуюся в огненном 
диске.
     
    ВРАТА СЛАВЫ
     
    Садовник поджег собранные листья и отпер калитку, прежде чем идти 
завтракать. Синдзо был уже на ногах. День он начал, как обычно, с чтения 
китайских классиков, а потом занялся фехтованием. Умывшись у колодца, он 
отправился в конюшню.
    —  Конюх!
    — Да, господин!
    —  Гнедого все еще нет?
    — Нет, но я больше беспокоюсь о мальчике.
    —  Не волнуйся. Он вырос в деревне и не пропадет.
    Пожилой привратник сообщил Синдзо, что группа молодых людей ожидает его в 
саду. Синдзо поспешил в сад.
    — Давно мы не виделись! — обратился к Синдзо один из самураев.
    — Как я рад, что мы снова вместе! — ответил Синдзо.
    —  Как здоровье?
    —  Великолепно, как видишь. Что вас привело сюда в столь ранний час?
    Пятеро бывших учеников Обаты Кагэнори — сыновья гвардейцев сёгуна или 
конфуцианских ученых — обменялись многозначительными взглядами,
    — Поговорим вон там, — указал Синдзо на поросший кленами пригорок.
    Молодые люди окружили костер из листьев, разложенный садовником.
    —  Говорят, что это дело рук Сасаки Кодзиро, — сказал один из самураев, 
указывая на шрам на шее Синдзо.
    Синдзо промолчал.
    —  Мы собрались по поводу Кодзиро, — продолжал молодой человек.— Вчера мы 
узнали, что он убил Ёгоро.
    — Я этого ждал, — сказал Синдзо. — Доказательства у вас есть?
    — Косвенные. Тело Ёгоро нашли у подножия холма Исараго, за храмом. Дом 
Какубэя как раз на этом холме, а Кодзиро живет у него.
    —  Ёгоро мог один пойти к Кодзиро.
    — Несомненно. Цветочник видел человека, судя по описанию Ёгоро, который 
пробирался на холм. Кодзиро зарубил Ёгоро и стащил его вниз.
    —  И это все? — спросил Синдзо.
    —  Нет. Мы хотим обсудить будущее дома Обаты и рассчитаться с Кодзиро.
    Синдзо застыл в глубокой задумчивости.
    — Ты, верно, слышал, что Кодзиро стал вассалом Хосокавы Тадатоси и сейчас 
находится на пути в Будзэн, — продолжал молодой человек. — Все сошло ему с рук: 
оскорбление учителя, убийство его единственного сына и расправа с нашими 
товарищами. Мы, ученики Обаты Кагэнори, обязаны что-то предпринять.