—  Не спеши, выслушай меня до конца.
    Матахати летел домой как на крыльях. Они договорились, что вечером Матахати 
зайдет к ростовщику за авансом. Дайдзо обещал ему тридцать золотых.
    Матахати лег спать. Ему снились горы золота.
    Проснулся он поздно вечером. От волнения у него пересохло во рту. Выйдя из 
дома, Матахати постоял немного, раздумывая о неожиданном предложении. «Кто же 
он на самом деле?» — размышлял он о Дайдзо.
    Дайдзо сказал ему: «Выждешь удобный момент и, когда появится сёгун, убьешь 
его из мушкета. Мушкет и порох спрячут на территории замка под большим рожковым 
деревом неподалеку от задних ворот».
    За рабочими в замке, конечно, строго надзирали, но все же Матахати мог 
выполнить поручение мнимого ростовщика. Хидэтада любил проверять работы в замке.
 После выстрела Матахати успел бы скрыться в поднявшейся суматохе и бежать 
через внешний ров.
    Дома Матахати не находил себе места от волнения. Слова Дайдзо звучали в его 
ушах. Матахати бил озноб, он покрылся гусиной кожей. «Ужасно! Сейчас же 
откажусь»,— решил он, но тут же заколебался, вспомнив, что ему говорил Дайдзо: 
«Теперь, когда ты посвящен в тайну, на тебя возлагаются строгие обязательства. 
Неприятно говорить, но в случае отказа от них проживешь не больше трех дней». 
Матахати поежился, представив взгляд Дайдзо.
    Вечером Матахати шел по переулку Нисикубо к лавке ростовщика на улице 
Таканава. Он миновал глухую стену и остановился перед низким входом в лавку.    
           
    —  Входите, не заперто, — раздалось изнутри.
    — Дайдзо?
    —  Рад тебе. Пройдем в склад.
    Они двинулись по длинному узкому коридору.
    —  Садись,— сказал Дайдзо, ставя свечу на сундук. — Видел Умпэя?
    — Да.
    —  Когда он возьмет тебя в замок?
    —  Послезавтра.
    —  Все в порядке?
    —  Надо еще заверить печатью мои бумаги у чиновников в округе и в квартале.
    —  Не беспокойся, я состою в квартальном комитете.
    —  Почему?
    —  Ничего удивительного. Я влиятельное лицо здесь, поэтому окружной голова 
предложил мне войти в комитет.
    —  Я не удивился... но все так неожиданно.
    — Ха-ха! Знаю, что ты подумал. Считаешь, что недопустимо держать в комитете 
такого, как я. Пойми простую истину: имей деньги, будешь всем угоден и в 
местное начальство выбьешься. Подумай, Матахати, ты ведь скоро разбогатеешь.
    — Д-да, — заикаясь произнес Матахати. — В-вы дадите мне задаток?
    —  Сию минуту.
    Дайдзо со свечой отошел в дальний конец склада, снял с полки лакированную 
коробку и отсчитал тридцать золотых монет.
    —  Есть во что завернуть? — спросил он.
    У Матахати ничего не нашлось. Дайдзо поднял с пола тряпку и кинул ее 
Матахати:
    —  Заверни да спрячь за пазуху.
    —  Вам нужна расписка?
    —  Расписка? — рассмеялся Дайдзо. — Честный ты парень! Нет, не нужна. 
Поручительством служит твоя голова.
    Матахати часто заморгал и произнес:
    —  Я лучше пойду.
    —  Не спеши. Как следует все запомнил?
    — Да. Вот только один вопрос. Вы сказали, что мушкет спрячут под рожковым 
деревом. А кто его туда положит?
    Матахати с утра думал об этом, не представляя, что возможно пронести мушкет 
и боеприпасы на тщательно охраняемую территорию замка да еще запрятать их за 
месяц до намеченного покушения.
    — Не твое дело, — ответил Дайдзо. — Думай о своем задании. Ты переживаешь, 
потому что пока не свыкся со своей ролью. Недели через две совершенно 
успокоишься.
    —  Хотелось бы.
    —  Во-первых, тебе следует мысленно настроиться на выполнение задания, а 
потом действовать.
    —  Понятно.
    — Я не могу допустить провала дела из-за пустяков, поэтому спрячь деньги 
подальше и забудь о них до завершения задания. Они от тебя никуда не денутся. 
Деньги могут загубить важное дело.
    -- Я уже думал об этом. Позвольте спросить, где гарантия, что вы заплатите 
обещанное после выполнения задачи?
    -- Не хочу хвастать, но деньги меньше всего волнуют меня. Подойди!
    Дайдзо поднял свечу и стал показывать Матахати ящики из-под лакированных 
подносов, доспехов и прочих товаров, расставленных в складе.
    — В каждом тысячи золотых монет, — сказал Дайдзо.
    Матахати смутился, что высказал вслух свои сомнения. Он покидал ростовщика 
в приподнятом настроении.
    После его ухода Дайдзо отправился в жилую половину дома.
    — Акэми, — позвал он. — Я думаю, что он сразу пойдет прятать деньги.