Матахати отказался от чарки. 
    — Почему? 
    — Не могу. Мне пора идти. 
    Матахати направился к выходу, но Кодзиро схватил его за руку. 
    — Садись! 
    — Меня ждет Мусаси! 
    — Не будь глупцом. Попытаешься напасть на Мусаси в одиночку, так он 
прихлопнет тебя, как муху. 
    — Вы ошибаетесь. Мусаси хочет мне помочь. Мы вместе отправляемся в Эдо, где 
я начну новую жизнь. 
    — Считаешь, что Мусаси можно доверять? 
    — Многие ругают его, а все потому, что моя мать распускает о нем сплетни. 
Она клевещет на него. В этом я убедился, поговорив с Мусаси. Он — мой друг, и я 
хочу подражать ему и чего-то добиться в жизни. Пусть и с большим запозданием. 
    Кодзиро хохотал, хлопая ладонями по татами. 
    — Почему ты такой простодушный? Мать рассказывала о твоей наивности, но ты, 
оказывается, совсем простак! 
    — Неправда! Мусаси... 
    — Сядь и послушай меня. Как ты можешь, предав мать, подружиться с ее 
врагом? Это подло. Я посторонний человек, и то обещал отважной старой женщине 
любую помощь. 
    — Мне нет дела до вашей помощи, я должен встретиться с Мусаси, не 
задерживайте меня! Эй, девушки, принесите кимоно, оно уже высохло! 
    Кодзиро пьяно посмотрел на Матахати. 
    — Не прикасайтесь к кимоно, пока я не прикажу, — скомандовал он девушкам. — 
Послушай, Матахати. Не лучше ли сначала посоветоваться с матерью, а уж потом 
отправляться в Эдо с Мусаси? 
    — Я решил обязательно пойти в Эдо с Мусаси. Если я там чего-нибудь добьюсь, 
то и с матерью все уладится. 
    — Повторяешь слова Мусаси. Кто, как не он, научил! Давай подождем до завтра 
и вместе встретимся с матушкой. А сейчас повеселимся. Останешься здесь, и 
никаких возражений! 
    Девушки хором поддакивали Кодзиро, зная, что у него водятся денежки. Никто 
не принес кимоно Матахати, а после нескольких чарок сакэ он забыл о нем. 
    В трезвом состоянии Матахати боялся Кодзиро, но во хмелю осмелел. Он 
хвастал умением пить, требовал еще сакэ, бахвалился, проклиная судьбу. Под утро 
Матахати свалился и опомнился пополудни. 
    После вчерашней грозы солнце светило ярче, а воздух был напоен свежестью. 
Матахати хотелось выплюнуть выпитое накануне сакэ. В ушах звучал голос Мусаси. 
К счастью, Кодзиро еще не проснулся в соседней комнате. Матахати осторожно 
спустился вниз, оделся и поспешил в Сэту. 
    Вода под мостом, замутненная дождем, была усеяна опавшими лепестками сакуры,
 обломанными веточками глицинии, желтыми цветами акации. 
    В чайной у моста Матахати сказали, что человек, приехавший на корове, 
прождал до вечера, ушел в гостиницу, а утром снова был на Ивовом мосту. Не 
дождавшись, он оставил записку, привязав ее к иве, и уехал. 
    «Так и не дождался тебя. Не могу больше оставаться здесь. Постарайся 
догнать меня по дороге», — гласила записка, похожая на большую белую бабочку. 
    Матахати заспешил по дороге Накасэндо, ведущей из Кисо в Эдо, но и дойдя до 
Кусацу, он не нагнал Мусаси. Матахати миновал Хиконэ, Ториимото и уже подумал, 
что проглядел Мусаси. На перевале Сурибати он прождал полдня, вглядываясь в 
прохожих. Когда Матахати достиг поворота на Мино, он вспомнил слова Кодзиро. 
    «Неужели меня одурачили? — спрашивал он себя. — Правда ли Мусаси хотел идти 
вместе со мной в Эдо?» 
    После долгих поисков Матахати наконец увидел Мусаси на выезде из города 
Накацугава. Он обрадовался, но, подойдя поближе, обнаружил, что женщина на 
корове — Оцу. Охваченный ревностью, он не мог держать себя в руках. 
    «Какой я дурак! — подумал он. — Дурак с того самого дня, как он уговорил 
меня сбежать на войну. Не позволю издеваться над собой! Подожди, я еще с тобой 
расквитаюсь!» 
     
    ЧЕТА ВОДОПАДОВ 
     
    — Ну и жара! — воскликнул Дзётаро. — Впервые так запарился на горной дороге.
 А мы сейчас где? 
    — Недалеко от перевала Магомэ, — ответил Мусаси. — Говорят, это самая 
трудная часть пути. 
    — В любом случае с меня довольно! Но скорее бы оказаться в Эдо. Там куча 
народу. Правда, Оцу? 
    — Действительно, только я вовсе не спешу в Эдо. Всю жизнь пропутешествовала 
бы по пустынной дороге. 
    — Вольно так говорить, когда едешь верхом. Шла бы пешком, запела бы 
по-другому. Смотрите, водопад! 
    — Отдохнем, — коротко бросил Мусаси. 
    Они свернули на узкую тропинку. Цветы на поляне еще блестели росой. Путники 
подошли к одинокой заброшенной хижине, стоявшей напротив водопада на скале. 
Дзётаро помог Оцу спешиться и привязал корову к дереву. 
    — Взгляни, Мусаси, — произнесла Оцу, указывая на дощечку на хижине, 
гласившую: «Мэотоно таки» — «Чета водопадов». Смысл объяснялся просто — скалы 
разделили водопад надвое. Один поток, мощный и бурный, низвергался с высоты с