неохотно вышел в центр зала. Он крепко обхватил отполированный черный шест, с 
которым, казалось, сросся. Стремительно приняв боевую стойку, Агон повернулся 
спиной к Мусаси и отпрыгнул от] противника. 
    — Яй-а-а! 
    Испуская пронзительный вопль, напоминающий крик диковинной птицы, Агон 
ринулся на тренировочную стенку, неистово вонзив копье в мишень. Она 
рассыпалась на щепки, хотя была сколочена из новых досок. 
    - А-а-х! 
    Громкий победоносный клич раскатился под сводами зала. Вырвав тест из стены,
 Агон танцующей походкой надвигался на Мусаси, от его могучего тела исходил жар.
 Остановившись на некотором удалении от Мусаси, Агон метнул яростный взгляд на 
последнего противника. Мусаси стоял с одним деревянным мечом, удивленно глядя 
на монаха. 
    — Готов? — рыкнул Агон. 
    Неожиданно со двора послышался сухой смешок и чей-то голос произнес из-за 
раздвинутых сёдзи: 
    — Агон, не глупи! Опомнись, олух! Перед тобой не доска, которую ты можешь 
прошибить насквозь. 
    Не выходя из стойки, Агон взглянул в створку сёдзи. 
    — Кто там? — заревел он. 
    Снова прозвучал смех, и в проеме возникла блестящая лысина и белоснежные 
брови, словно их выставил на витрину хозяин антикварной лавки. 
    — Неразумно рискуешь, Агон. На сей раз тебе не повезет. Пусть посетитель 
подождет до послезавтра, когда вернется Инсун. 
    Мусаси узнал старика, которого видел в огороде по пути в Ходзоин. Он не 
успел рассмотреть его лицо, потому что голова мгновенно скрылась. 
    От слов старика Агон на мгновение расслабил руку с копьем, но, поймав 
взгляд Мусаси, выругался в сторону исчезнувшего старика. 
    Агон вцепился в древко копья. Мусаси, следуя ритуалу, спросил: 
    — Теперь вы готовы? 
    Такая учтивость взбесила Агона. Стальные мускулы, как пружина, с 
невероятной легкостью подкинули его тело в воздух. Казалось, ноги монаха 
одновременно парят в воздухе и касаются пола, выписывая замысловатый- рисунок, 
похожий на морскую рябь в лунном свете. 
    Мусаси не шевельнулся, по крайней мере, так казалось со стороны. Его стойка 
была обыкновенной — он держал меч обеими руками прямо перед собой. Рядом с 
могучим монахом Мусаси — менее рослый и мускулистый — казался обыкновенным 
человеком. Основное различие между соперниками заключалось в глазах. Глаза 
Мусаси были остры, как у птицы. Зрачки, налитые кровью, сверкали яркими 
кораллами. 
    Агон тряхнул головой, то ли смахивая кативший со лба пот, а может, 
освобождаясь от предостережений старика. Звучали ли они до сих пор в его ушах? 
Пытался ли он выбросить их из мыслей? Агон выглядел разъяренным. Он 
стремительно менял стойку, пытаясь спровоцировать Мусаси, но тот стоял недвижно.
 
    Агон сделал выпад под душераздирающий вопль. В долю секунды Мусаси, отразив 
нападение, перешел в атаку. 
    — Что случилось? — раздалось в тишине зала. 
    Монахи бросились к Агону, обступив его черным кольцом. В суматохе кто-то 
споткнулся о копье и растянулся на полу. Склонившийся над Агоном монах 
закричал: 
    — Лекарство! Скорее! Лекаря! Руки и грудь монаха были в крови. 
    — Лекарство не поможет. 
    Эти слова произнес старик, появившийся у входа в зал. На лице его было 
ехидное выражение. 
    — Если бы я знал, что ему поможет лекарство, не стал бы отговаривать его от 
поединка. Безумец! 
    Никто не обращал внимания на Мусаси. Здесь ему делать было нечего, и он 
направился к выходу, где начал обуваться. 
    — Эй, ты! — окликнул его старик, шедший следом. 
    — Слушаю! — ответил через плечо Мусаси. 
    — Хочу с тобой поговорить. Иди за мной! 
    Старик провел Мусаси в комнату по соседству с додзё. Это была простая 
квадратная келья, в которой раздвигалась только одна створка фусума. Усадив 
Мусаси, старик сказал: 
    — Ты заслужил встречу с настоятелем, но он в отъезде и вернется дня через 
три. Хочу поздравить тебя от его имени. 
    — Я вам очень признателен, — ответил с поклоном Мусаси. — Я благодарен за 
хороший урок, преподанный у вас в храме, но я должен извиниться за печальный 
исход поединка. 
    — Никаких извинений! Обычный случай. Перед боем надо смириться с возможной 
смертью. Не беспокойся! 
    — Как чувствует себя Агон? 
    — Сражен наповал! 
    От слов старика на Мусаси повеяло ледяным холодом. 
    — Убит? — переспросил Мусаси, а про себя подумал, что стал виновником еще 
одной смерти. Его деревянный меч принес новую жертву. Мусаси, закрыв глаза, 
сердцем обратился к Будде, как он всегда делал в подобных случаях. 
    — Молодой человек! 
    — Слушаю вас.