— Впервые слышу такое! Мусаси, значит, шлет послание Матахати сейчас, 
сообщая о свидании в будущем году? Твой учитель такой же чудак, как и ты! 
    Дзётаро нахмурился, возмущенно вздернув плечи. 
    — Не нахожу ничего смешного! Акэми наконец справилась со смехом. 
    — Ты рассердился? 
    — Конечно! Я вежливо попросил тебя о помощи, а ты хохочешь, как 
    безумная. 
    — Прости меня, я и правда со странностями. Больше не засмеюсь. 
    Если Матахати вернется, я передам ему твое послание. 
    — Обещаешь? 
    — Клянусь! 
    Закусив губу, чтобы не улыбнуться, Акэми спросила: 
    — Повтори имя человека, который прислал тебя. 
    — Память у тебя неважная. Миямото Мусаси. 
    — Как ты пишешь «Мусаси»? 
    Подняв бамбуковую щепку, Дзётаро нацарапал на песке два иероглифа. 
    — Это ведь читается «Такэдзо»! — воскликнула Акэми. 
    — Его имя не Такэдзо, а Мусаси. 
    — Да, но эти иероглифы можно прочитать и как «Такэдзо». 
    — Упряма же ты! — проворчал Дзётаро, швыряя щепку в воду. Акэми немигающим 
взглядом смотрела на иероглифы, начертанные на песке. Подняв глаза на Дзётаро, 
она внимательно оглядела его с головы до ног. 
    — Твой Мусаси случаем не из Ёсино в провинции Мимасака? — 
    тихо спросила она. 
    — Да. Я из Харимы, а он из деревни Миямото соседней провинции Мимасака. 
    — Он высокий и сильный? И не бреет макушку? 
    — Да. Откуда ты знаешь? 
    — Я помню, он однажды рассказал мне, что в детстве у него на макушке 
вскочил громадный чирей, от которого остался шрам. Если он будет брить макушку, 
как все самураи, безобразный шрам будет виден. 
    — Он тебе рассказал? Когда? 
    — Пять лет назад. 
    — Ты знаешь моего учителя так давно? 
    Акэми не отвечала. Нахлынувшие воспоминания захватили ее так, что ей трудно 
было говорить. Со слов мальчика она убедилась, что Мусаси и Такэдзо — одно лицо.
 Акэми страстно захотелось его увидеть. Ей опротивели проделки матери, она 
видела, как гибнет Матахати. С первого взгляда Акэми приглянулся Такэдзо, и 
годы убедили ее в правильности первого впечатления. Она радовалась, что до сих 
пор не вышла замуж. Такэдзо совсем не похож на Матахати! 
    Акэми не раз обещала себе никогда не связывать свою судьбу с типами, 
которые пьянствовали в «Ёмоги». Она презирала таких мужчин, храня в сердце 
образ Такэдзо. Ее не покидала надежда когда-нибудь встретить его. Такэдзо 
представлялся в ее мечтах, когда она пела любовные песни. 
    Посчитав задание выполненным, Дзётаро сказал: 
    — Мне пора. Не забудь все передать Матахати, если он вернется. 
    Дзётаро засеменил по узкой тропке на гребне дамбы. 
     
    Воловья упряжка тащила гору мешков с рисом или чечевицей, а может, и 
другого местного продукта. Гору венчала надпись, сообщавшая, что это подношение 
истовых верующих храму Кофукудзи в Наре. Этот храм знал даже Дзётаро, поскольку 
Кофукудзи был символом Нары. 
    Глаза Дзётаро вспыхнули озорным блеском. Догнав повозку, он забрался на нее,
 даже ухитрился присесть незаметно для извозчика. Мешки не только скрывали его, 
на них можно было удобно откинуться. 
    По обе стороны дороги тянулись поля с ровными рядами ухоженных чайных 
кустов. Вишня только зацветала. Крестьяне возделывали поля, молясь о том, чтобы 
в этом году земли не потоптали ноги солдат и копыта лошадей. Женщины, 
склонившись над ручьями, мыли овощи. Горный тракт Ямато жил мирной жизнью. 
    «Мне здорово повезло», — думал Дзётаро, устраиваясь поудобнее среди мешков. 
Его клонило в сон. Когда колесо наезжало на камень и телегу встряхивало, 
Дзётаро таращил глаза, мысленно благодаря дорогу, не дававшую ему проспать Нару.
 Езда была вдвойне приятна — не надо было идти пешком, и путь до Нары 
укоротился. 
    На выезде из деревни Дзётаро сорвал на ходу лист камелии. Приложив его к 
губам, он стал насвистывать мелодию. Извозчик оглянулся, но никого не увидел. 
Свист не умолкал, извозчик несколько раз поворачивал голову назад, потом, 
остановив воз, пошел вокруг телеги. 
    Дармовой попутчик ему не понравился, и возница принялся дубасить мальчишку, 
а тот начал оглушительно вопить. 
    — Ты что здесь делаешь? — орал извозчик. 
    — Разве я мешаю вам? 
    - Да! 
    — Не вы же впряжены в телегу? 
    — Наглый сорванец! — истошно заорал извозчик, швырнув Дзётаро на землю. 
    Тот мячиком откатился к дереву. Телега двинулась дальше. Скрип удалявшихся 
колес звучал словно смех над незадачливым Дзётаро. 
    Он поднялся с земли и вдруг обнаружил пропажу бамбукового пенала, в котором 
находился ответ из школы Ёсиоки. Пенал висел у него на шее на шнурке. Мальчик 
принялся шарить вокруг, но безуспешно. Потеряв надежду, он ходил кругами, 
уставившись в землю. Молодая женщина, одетая по-дорожному, в широкополой шляпе,