Первые строки можно было разобрать, но дальше следовало что-то странное. 
    «После того как мы расстались, меня заперли в клетку похоти, и лень въелась 
в мои кости. Пять лет прошли в тупом безделье. Ты сейчас знаменит в столице как 
мастер меча. Пью за твое здоровье. Говорят, что Мусаси трус, гораздый лишь на 
бегство от вызова. Другие утверждают, что ему нет равных во владении мечом. Мне 
безразлично, правда это или ложь. Я просто счастлив, что твой меч заставил 
столицу говорить о тебе. 
    Ты умный. Ты сможешь проделать свой путь с помощью меча. Вспоминаю прошлое 
и думаю, почему я стал таким? Какой же я дурак! Глупый неудачник вроде меня 
должен умереть от стыда при встрече с таким мудрым другом, как ты. Не спеши 
осуждать меня! Впереди жизнь, и никто не знает, что принесет нам будущее. Не 
хочу встречаться с тобой сейчас, но настанет день, когда я захочу увидеться. 
Молюсь за твое здоровье». 
    Приписка, нацарапанная торопливыми иероглифами, извещала о том, что 
недавнее происшествие взбудоражило школу Ёсиоки, что Мусаси повсюду ищут, что 
ему следует остерегаться. Письмо завершалось следующими строками: 
    «Тебе нельзя умирать сейчас, когда ты вступил на стезю славы. Достигнув 
чего-то, я найду тебя, и мы вспомним былые дни. Береги себя, живи, потому что 
ты пример для меня». 
    Матахати, несомненно, желал ему добра, но чего-то недоговаривал. Зачем так 
хвалить друга и тут же поносить себя? «Почему, — думал Мусаси, — не написать 
просто: мы давно не виделись, давай встретимся и не спеша поговорим». 
    — Дзё, ты узнал адрес этого человека? - Нет. 
    — Его знают в лавке? 
    — Вряд ли. 
    — Он часто заходит к вам? 
    — Нет. Я видел его в первый раз. 
    Мусаси подумал, что немедленно вернулся бы в Киото, знай он, где живет 
Матахати. Он хотел поговорить с другом детства, вразумить его, пробудить в нем 
юношеский пыл. Матахати оставался для него другом, и Мусаси хотел вытащить его 
из состояния безразличия, которое губило Матахати. Мусаси, конечно, хотел, 
чтобы Матахати объяснил своей матери, как она заблуждается, преследуя Такэдзо. 
    Мусаси и Дзётаро молча шли по дороге. Они спускались с горы Дайго, внизу 
уже виднелся перекресток Рокудзидзо. 
    — Дзё, у меня есть просьба к тебе, — вдруг сказал Мусаси мальчику. 
    — Слушаю! 
    — Хочу послать тебя с поручением. - Куда? 
    — В Киото. 
    — Откуда я только что пришел? 
    — Да. Отнеси письмо в школу Ёсиоки на улицу Сидзё. Расстроенный Дзётаро 
пнул камень. 
    — Не хочешь? — спросил Мусаси, в упор глядя на мальчика. Дзётаро неуверенно 
покачал головой. 
    — Я бы пошел, но мне кажется, что вы просто хотите избавиться , от меня. 
    Мусаси почувствовал неловкость от подозрений Дзётаро. Ведь он подорвал веру 
мальчика в слово старших. 
    — Нет! — решительно возразил Мусаси. — Самурай не лжет. Прости меня за то, 
что произошло утром. Случилось недоразумение. 
    — Хорошо, я отнесу. 
    У перекрестка они зашли в харчевню под названием «Рокуамида» и заказали 
обед. 
    Мусаси сел писать письмо Ёсиоке Сэйдзюро: 
     
    «Мне передали, что Вы и Ваши ученики разыскивают меня. Сейчас я нахожусь на 
горной дороге Ямато и намерен странствовать в окрестностях Иги и Исэ в течение 
года для продолжения занятий фехтованием. Сейчас я не намерен менять свои планы.
 Разделяю Ваше сожаление, что нам не довелось встретиться во время моего 
посещения Вашей школы. Хочу сообщить, что вновь буду в столице в первый или 
второй месяц будущего года. К той поре я надеюсь значительно усовершенствовать 
мастерство. Полагаю, что и Вы не будете пренебрегать тренировками. Позор падет 
на процветающую школу Ёсиоки Кэмпо, если она потерпит еще одно поражение, как 
случилось в мой недавний визит. С почтением шлю Вам пожелания доброго здоровья. 

    Симмэн Миямото Мусаси Масана». 
     
    Письмо было вежливым, но не оставляло сомнений в том, что Мусаси уверен в 
своем превосходстве. Мусаси исправил адрес, приписав к имени Сэйдзюро и 
учеников школы. Отложив кисть, Мусаси вручил письмо Дзётаро. 
    — Его можно бросить в ворота школы? — спросил мальчик. 
    — Нет! Ты должен постучать в главные ворота и отдать письмо слуге. 
    — Понял. 
    — Я бы попросил тебя еще об одной услуге, но думаю, что она затруднительна. 

    -- Что? 
    — Не найдешь человека, который прислал мне письмо? Его имя Хонъидэн 
Матахати. Он мой старинный друг. 
    — Никакого труда. 
    — Серьезно? Как же ты его отыщешь? 
    — Обойду все питейные заведения и разузнаю. Мусаси рассмеялся. 
    — Здорово придумал! Из письма Матахати я понял, что он кого-то знает в