ение учителя. Это было по меньшей мере 
неожиданно - похоже на находку неизвестного сокровища. Когда он появлялся под 
именем Дордже Драдул - "несокрушимый воин", - нам казалось, что он 
величественно въезжает на белом коне. Он был несравненен, безупречен и 
элегантен. Он учил ценить обыденные вещи и в то же время вводил такие формы, 
которые в нашем легкомысленном мире казались возмутительными. Выросшие в 
убеждении, что неформальность равнозначна свободе, мы сопротивлялись. Но его 
стиль работы с миром нес столько бодрости, радости и восторга, что сомнений 
быть не могло: учитель предлагал реальный способ бытия. Можно быть достойным и 
подлинным, даже в формальном смысле, без натянутости и скованности. 
	Весь образ жизни Дордже Драдула выражал уважение к миру и к людям. Он умел 
показать это в простом действии - когда надевал шляпу или пальто, когда брал в 
руки зажигалку или авторучку. Приятие им самых обычных повседневных вещей, 
движения его тела, его отношения с окружающей обстановкой - во всем этом было 
присутствие, и, благодаря этому, все излучало неисчерпаемую доброту. Так он 
учил и естественной иерархии. Он подчеркивал, что настоящий воин мира понимает, 
как нужно класть, использовать и хранить различные вещи, чтобы они выражали 
понимание и приятие глубинного блага. 
	Он попросил меня помочь ему разработать план, который позволил бы представить 
мудрость Шамбалы организованно, так чтобы все получили возможность приобщиться 
к этому опыту. Вместе с группой учеников мы приступили к созданию учебных 
программ для школ Шамбалы. Я не сразу понял, что происходит. Дордже Драдул 
возложил на меня огромную ответственность как на представителя школы, то есть 
поставил перед необходимостью расти, развиваться, становиться подлинным, 
преодолевать колебания! Конечно, было страшно: сумею ли я передать столь 
простое учение о глубинном добре и не свести его к очередной теории 
самосовершенствования? Представлять учение Шамбалы, объяснять его нехитрую 
мудрость снова и снова, сохраняя при этом точность и свежесть изложения, - это 
было колоссальное испытание. Я выдерживал его, я шел вперед только благодаря 
реальности, которую демонстрировал нам Дордже Драдул, - реальности пути воина. 
То, что он говорил, он действительно делал. 
	Картина священного мира, которую он открывал, была уникальной, полной и 
очевидной. И вместе с тем в ней не было и признаков предварительно 
составленного плана по типу модных нынче техник самоанализа, где все 
проработано, взвешено и доведено до товарного вида. Разработка учебных программ 
по курсу Шамбалы определенно не была легким делом, но сама по себе мудрость 
этого учения естественно и органично подсказывала и формы, и направления 
дальнейшего развития. В этом процессе углублялось и крепло наше взаимное 
понимание и приятие. Хотя Трунгпа Ринпоче явно бросил вызов всем нам, он 
неизменно проявлял доброжелательность настоящего воина. Он был бесконечно 
терпелив и благожелателен, он верил в нас, верил, что каждый придет к 
собственному полноценному пониманию пути воина. Больше всего мне запомнилось, с 
какой готовностью он позволял нам экспериментировать, учиться на собственном 
опыте. Он понимал, что у каждого из нас есть сомнения, и на множество наших 
вопросов отвечал экспромтом. Он был несгибаем, но никогда не отпугивал - именно 
благодаря твердости своих убеждений. 
	Со временем я стал лучше понимать и принимать уникальность традиции Шамбалы и 
простоту ее мудрости. Эта мудрость становится несомненной, когда, столкнувшись 
с этими идеями или читая эту книгу, вы услышите удивительный язык - совершенно 
новый и в то же время вполне понятный. Мудрость учения Шамбалы, которую 
представляет Трунгпа Ринпоче, никто в нашем мире никогда не слышал, но она 
настолько понятна, что ее понимает и принимает каждый человек, независимо от 
возраста и общественного положения. Учение Шамбалы наилучшим мыслимым способом 
выражает человеческую доброту, которая внутренне присуща любой культуре. В то 
же время эти идеи легко входят в повседневную жизнь. В этом и состоит их 
уникальность. Они прямо и естественно выражают мудрость и достоинство жизни. 
	Это учение оставил нам Трунгпа Ринпоче, чье благородство и заботу о нашем мире 
невозможно переоценить. Он был не только провозвестником тибетской традиции 
буддизма для западной культуры; он дал новую жизнь уже забытой традиции пути 
воина. Он прожил сорок семь лет, семнадцать из них в Северной Америке; он 
сделал очень много и на очень многих людей оказал сильнейшее и непосредственное 
влияние. В течение десяти лет он преподавал учение Шамбалы. На фоне времени и 
истории такая работа кажется незначительной; но за этот короткий период он 
привел в действие могучую силу доброты, способную по-настоящему изменить мир. 
	Значение жизненного подвига Трунгпа Ринпоче для всех нас будет становиться 
более очевидным с годами. Даже сейчас, когда я пишу эти строки и так мало 
времени прошло после его смерти, память о его коротком пребывании с нами 
глубока и устойчива. Многие из нас продолжают его традицию, потому что он 
показал нам, как смотреть в лицо реальности, и представил наш долг как 
дисциплину и как путь просветленного воина. Уди