Лечение хирурга было следующим. Сна­чала он смазал челюсть Дохаку настойкой 
живицы на масле и перевязал ее волокнами китайской крапивы. Затем он прикрепил 
веревку к макушке его головы и привязал ее к перекладине, чтобы голова не 
падала, пока он будет зашивать рану. А потом он велел Дохаку лечь и засыпал его 
тело рисом, чтобы тот не мог пошевелиться.

В течение трех дней Дохаку ни разу не потерял сознания и не переменил 
положе­ния тела. Он даже не пил настойки жень­шеня. Говорят, что только когда 
на третий день дал о себе знать его геморрой, он принял немного болеутоляющего. 
В конце концов его кости срослись и он полностью выздоровел.




* * 
*


Когда господин Мицусигэ заболел оспой в Симоносэки, Икусима Сакуан дал ему 
какое-то лекарство. Это был исключительно тяжелый случай болезни, и поэтому 
приближенные всех сословий были очень обес­покоены состоянием господина 
Мицусигэ. Неожиданно его струпья стали черными. Люди, которые ухаживали за ним, 
были в отчаянии. Они тайно сообщили об этом Са-куану и он сразу же пришел к 
больному.

– Что ж, это совсем не опасно. Струпья заживают. Вскоре он полностью 
выздоровеет без каких-либо осложнений. Даю вам слово, – сказал Сакуан.

Приближенные господина Мицусигэ ус­лышали об этом и подумали: «Сакуан выглядит 
немного обеспокоенным. Значит, по­ложение нашего хозяина действительно 
без­надежно».

Затем Сакуан расположил возле кровати больного ширму, стал за ней и дал 
господину Мицусигэ какое-то лекарство. После этого его струпья зажили и он 
полностью выздо­ровел. Впоследствии Сакуан рассказывал одному 
человеку:
– Поскольку лечил хозяина я сам, когда я давал хозяину лекарство, я был 
исполнен решимости, если ему не станет лучше, вскрыть себе живот и умереть 
вместе с ним.




* * 
*


Когда Накано Такуми умирал, возле него собрались все его родные и близкие. Он 
сказал: «Вы должны понять, что есть три качества безупречного слуги: решимость 
выполнить волю хозяина, смелость и готов­ность умереть».

Однажды, когда несколько человек со­брались на платформе возле внутренней 
цитадели дворца, некто обратился к Утида Сёуэмону со 
словами:
– Говорят, что вы учитель меча, но ва­ши поступки в повседневной жизни не 
подтверждают этого. Если бы вас попросили совершить кайсяку, мне кажется, 
вместо того, чтобы отрубить голову, вы отрубили бы макушку головы.

– Это не так, – ответил Сёуэмон. – Проведите небольшую линию на своей шее, и 
тогда я покажу вам, что могу рубить, не отступая от нее даже на волосок.




* * 
*


Нагаяма Рокуродзаэмон путешествовал по Токайдо и был недалеко от Хамамацу. 
Когда процессия с его паланкином прохо­дила мимо постоялого двора, к нему 
подо­шел нищий и 
сказал:
– Я – ренин из Этиго. У меня закон­чились деньги и я оказался в 
затруднитель­ном положении. Мы оба воины. Пожалуйста, помогите мне.

– Неучтиво говорить, что мы оба во­ины, – гневно отвечал Рокуродзаэмон. – Если 
бы я оказался на твоем месте, я бы вскрыл себе живот. Вместо того чтобы 
по­зориться, выпрашивая деньги на дороге, вскрой себе живот прямо сейчас. 
Давай!