— задействовать разные факторы лечебно-коррекционного воздействия для 
обеспечения наибольшей эффективности арт-терапии;
— включать в группу пациентов с различными видами психических расстройств, 
индивидуальными личностными особенностями, потребностями, эмоционально-волевыми,
 познавательными и коммуникативными возможностями, разным социальным и 
культурным опытом и т. д. 
    Немаловажным было и то, что данная форма групповой арт-терапии, отличаясь 
сравнительно высокой структурированностью работы и директивностью 
психотерапевта, в большей степени отвечает характерной для отечественных 
государственных психиатрических учреждений институциональной культуре и 
ожиданиям самих пациентов.
    Кроме того, две другие формы групповой арт-терапии имели бы в данных 
условиях ряд существенных недостатков. Так, студийный подход требует иного 
оснащения, которое в существующих условиях вряд ли могло быть обеспечено. 
Студийный поход также ограничивает круг участвующих, требует гораздо более 
продолжительной работы и не позволяет задействовать ряд существенных для 
достижения положительных эффектов арт-терапии факторов.
    Динамический подход предполагает более узкие показания, а потому, его 
применение существенно ограничивало бы число участвующих в групповой 
арт-терапии пациентов. Помимо этого, данный вид групповой арт-терапии приходит 
в определенное противоречие с институциональной культурой психиатрического 
учреждения и ожиданиями большинства пациентов, что могло бы быть чревато 
возникновением дополнительных сложностей.
    Исходя из оценки особенностей тематических арт-терапевтических групп, 
ожидалось, что в ходе занятий будут проявляться разные лечебно-коррекционные 
факторы. Поскольку планировалась работа со смешанными группами, предполагалось 
использовать гибкий подход, позволяющий дифференцировать психотерапевтические 
вмешательства в группе непосредственно в ходе самой работы, ориентируясь на 
своеобразие реакций разных больных. Так, например, рассчитывалось, что для 
разных пациентов на определенных этапах арт-терапевтического процесса 
психотерапевт будет выступать в различной роли (Луззатто 2000). Для больных, 
обладающих сравнительно развитой способностью к осознанию своих чувств и 
потребностей, понимающих содержание рисунков, он мог бы выступать в роли 
партнера, вовлекая больных в разные виды вербальной обратной связи и 
способствуя активизации у них “внутреннего диалога”, направленного на лучшее 
осознание ими своего внутреннего мира и системы отношений.
    Для других пациентов, проявляющих значительный интерес к самостоятельной 
художественной работе, но обладающих ограниченной способностью и желанием 
вербализовать свои переживания, психотерапевт мог выступать преимущественно в 
роли “молчаливого свидетеля”, оказывая им эмоциональную и техническую поддержку,
 давая их работам эстетическую оценку.
    Для третьей категории пациентов, испытывающих в связи с арт-терапевтической 
работой определенные затруднения, неспособных к созданию законченных 
художественных образов и не придающих им какого-либо субъективного значения, 
психотерапевт мог бы выполнять функции фасилитатора, структурируя деятельность 
участников группы и помогая им развить способность к более продуктивной работе.
    Несмотря на относительную структурированность арт-терапевтической работы 
при использовании тематического подхода и наличие определенных общих правил 
поведения пациентов, ее демократичная атмосфера и высокая терпимость к 
индивидуальным особенностям членов группы позволяют психотерапевту действовать 
гибко и, в случае необходимости, использовать в отношении разных пациентов 
различные роли и виды интервенций.
    С учетом смешанного характера групп можно было также предполагать, что 
достигаемые в процессе арт-терапии положительные результаты будут определяться 
не только особенностями самого метода и условиями его применения, но и 
индивидуальными особенностями пациентов. Так, в одних случаях более вероятным 
могло быть достижение лишь немедленных или временных эффектов лечения 
симптоматического уровня. В других случаях возможным становилось достижение 
более продолжительных результатов арт-терапии, связанных с устойчивой 
психосоциальной компенсацией. Таким образом, при формулировании задач 
использования арт-терапии в работе с психиатрическими пациентами, учитывались 
возможности и тех, и других пациентов.
    Очень важным с точки зрения планирования арт-терапевтической работы и 
прогнозирования ее результатов было признание необходимости дифференцированного 
характера вмешательств на разных этапах работы. При этом принималось во 
внимание наличие в арт-терапевтическом процессе ряда взаимосвязанных этапов, 
характеризующихся разным типом реакций пациентов, их взаимоотношений друг с 
другом и с психотерапевтом (смотри предыдущие части книги).
    Кроме того, существенной представлялась постановка задач на каждом этапе 
работы, поскольку “четкая формулировка задач и применение специфических 
стратегий позволяет достичь хороших результатов, чего не позволяют добиться 
менее структурированные вмешательства” (Callias 1997, р. 40).
    И, наконец, предполагалось, что устойчивость положительных результатов 
работы во многом зависит от того, какое внимание будет уделено развитию у 
членов группы инициативы и самостоятельности, а также личностно-значимых 
потребностей и навыков, позволяющих достичь генерализации психотерапевтических 
изменений и устанавливать контакты за пределами арт-терапевтической группы. Как 
отмечает Каллиас (Callias 1997), “опыт свидетельствует о гораздо большей 
эффективности вмешательств, направленных на развитие собственных умений и 
навыков клиентов..., по сравнению с такими вмешательствами, когда клиент