переживали внутренний конфликт, связанный с тем, что их новый образ “я”, 
предполагающий большую спонтанность и естественность поведенческих реакций, а 
также проявление инициативы и творческого начала, приходил в противоречие с 
привычным образом “я”. Со стороны иногда казалось, что роль послушного и 
пассивного психиатрического пациента для некоторых из них является более 
предпочтительной и комфортной, гарантируя большую “безопасность” и следование 
привычным путем без значительных усилий.
    При этом нельзя было не заметить отличия поведения психиатрических 
пациентов с определенным «стажем» диспансерного учета от поведения тех больных, 
которые оказались на лечении в дневном стационаре впервые, либо стали 
наблюдаться психиатром сравнительно недавно. Одно из этих отличий заключается в 
ориентации пациентов с психическим “стажем” на врача (в данном случае 
врача-арт-терапевта) и стремление следовать его “предписаниям”.
    Данные особенности некоторых членов группы требовали от психотерапевта 
большей директивности и протекционизма. Когда же он пытался предоставить им 
свободу действий, тревога и растерянность этих больных усиливалась.
    Весьма показательным было поведение этих пациентов на завершающем этапе 
работы. Выписываясь из дневного стационара, некоторые из них просили 
психотерапевта предоставить им возможность продолжить поседение 
арт-терапевтических занятий с новой группой. Таким образом, налицо была их 
повышенная зависимость от психотерапевта и потребность в групповой поддержке. 
Кроме того, на завершающем этапе работы усилилась зависимость некоторых 
пациентов друг от друга. Анна и Юлия, например, продолжали поддерживать 
отношения и после завершения работы в группе.
    Применение многоосевой модели для описания внутригрупповых коммуникативных 
процессов позволяет сделать вывод о том, что эти процессы осуществлялись на 
завершающем этапе работы, главным образом, на уровне текущего социального опыта 
членов группы, что представляется вполне естественным в связи с их предстоящей 
встречей с повседневной реальностью и ее проблемами. В то же время, завершающий 
этап работы характеризовался достаточно сложным сочетанием различных по 
направленности коммуникаций. Так, например, подготовка настенной газеты 
сопровождалась преимущественной ориентацией на общегрупповые процессы. 
Осмысление же опыта участия в группе и попытка проанализировать основные 
результаты арт-терапевтической работы были сопряжены с усилением 
внутриличностной ориентации. Кроме того, у некоторых больных, испытывающих в 
связи с предстоящей терминацией явные трудности, усилилась ориентация на 
отношения друг с другом и с психотерапевтом. Что касается способов коммуникации,
 то на завершающем этапе наиболее ярко проявлялись проективно-знаковый и 
вербальный способы.
    Роли и функции психотерапевта на завершающем этапе работы варьировали в 
зависимости от индивидуальных реакций членов группы. Сохраняя определенную 
структурирующую функцию, которая, однако, была уже не столь значима, как на 
начальных этапах работы, психотерапевту пришлось активнее регулировать 
вербальную обратную связь на уровне группы в целом, а также оказывать 
индивидуальную поддержку отдельным членам группы и фасилитировать выражение 
чувств, связанных с терминацией.
    Важной задачей завершающего этапа работы являлась генерализация и 
поддержание достигнутых положительных эффектов арт-терапии во времени, что 
требовало переноса новых форм поведения членов группы в реальные условия их 
жизни, а также сохранения и развития системы их отношений. К сожалению, 
некоторым больным не удалось создать после завершения групповой работы столь же 
значимых для них, неформальных отношений с людьми, что характерно, в первую 
очередь, для нетрудоспособных лиц с ограниченными социальными контактами. Это 
относится к Александру (43 года) и Юлии. Остальным еще на третьем этапе работы 
удалось установить личностно-значимые связи за пределами группы, что можно 
рассматривать как важный фактор поддержания достаточно высокого уровня их 
психосоциальной адаптации. Для двух пациенток — Анны и Юлии — в силу 
выраженного у них синдрома “госпитализма”, несмотря на их попытки установить 
значимые контакты с другими людьми за пределами группы, их отношения с 
психотерапевтом и другими работниками диспансера оказались все же наиболее 
значимыми. Поэтому в целях поддержания достигнутого ими уровня относительной 
психосоциальной адаптации было решено предоставить им возможность продолжения 
арт-терапевтической работы, но уже в новой группе.
Механизмы и процессы, связанные с достижением положительных эффектов применения 
арт-терапии в работе с психиатрическими пациентами
    Планируя проведение арт-терапии с психиатрическими пациентами, оценивая 
особенности данной группы больных и условия предстоящей работы, необходимо было 
руководствоваться определенной системой теоретических представлений и 
сведениями о сравнительной эффективности разных форм арт-терапии. Это позволяло 
обосновать наиболее оптимальный выбор техник и прогнозировать результаты их 
применения.
    Так, в частности, предполагалось, что с учетом особенностей данного 
контингента больных, а также институционального и культурного контекста 
наиболее эффективной может быть работа в условиях тематической 
арт-терапевтической группы. Эта форма групповой арт-терапии позволяет:
— экономить материальные и кадровые ресурсы;
— проводить краткосрочную и среднесрочную арт-терапию, что в наибольшей степени 
соответствует условиям дневного стационара;
— более гибко и четко обозначать задачи и темы, а также лучше структурировать 
ход работы;