эго-сознание приобретает необходимую дистанцированность от подсознания и 
достаточно жесткие границы. Но в процессе отделения и обретения границ 
эго-сознание все больше теряет контакт со своей подсознательной основой. 
Наступает состояние диссоциации, несбалансированности между сознанием и 
подсознанием. Появляются симптомы, невротические расстройства. Отделенное от 
своей питательной среды, эго-сознание рискует тем, что станет ригидным и 
стерильным, потеряет образующий смысл, умрет. Поэтому эго должно совершить 
возвращение к подсознательному источнику, коллективному матриксу, для того, 
чтобы обновить себя, чтобы получить доступ к новым архетипическим энергиям и 
образам. Это и описывается историей о путешествии героя, о нахождении новых 
помощников, о смерти и воскресении, о победе и воссоединении. В результате 
расширяется область сознательного, что уже само по себе дает целительный эффект.
 
Лжегерой, может быть, аналогичен всего лишь старому, прошлому "я", которое 
пытается воспользоваться результатами путешествия внутрь, не признавая 
произошедшей трансформации. Можно представить себе проверку результатов работы 
пожестче формата подстройки к будущему в НЛП, где человек максимально полно 
окунался бы в мир изначальных проблем - если у тебя так все здорово получается, 
покажи и докажи это вживую. Не то твое место, господин Новый Человек, окажется 
занятым гораздо более натренированным Прежним тобой же. Его, кстати, 
поддерживают и окружающие, тебя же они не узнают. 
Послушание. На самом деле герой в сказке подчиняется не авторитетам, но законам 
сказочного (т.е. подсознательного) мира. Он отправляется в головокружительное 
путешествие в неизвестный мир и берет с собой лишь простейшие правила поведения.
 Только их он и слушается. Плюс практически любая традиция, включая 
психотерапию, дает человеку проводника и учителя. Его тоже надо слушаться. 
Для объяснения отсутствия выборов у сказочного героя давайте представим себе 
две картинки. На одной из них - ребенок в середине небольшой комнаты с четырьмя 
стенами. Он спокойно движется куда хочет; он знает, где стены, он в любой 
момент может вернуться в середину. На другой - ребенок (почему-то я представляю 
его себе стоящим у стула) среди тумана. Стен нет, или они не видны. Ребенок 
боится не только отойти, а даже пошевелиться. Выборов у него удивительно много; 
но он стоит на месте. 
Сказка: ПОЙМАЙЧИК АГАО С ПЛАНЕТЫ ЛЮДЧЕЙ
* * * 
Опять сказка времен моей работы в детдоме. Я пробовал сочинить для своих ребят 
сказку, и проблему нехватки родителей выразил в таком вот космическом варианте 
под Воннегута. Но сказка тогда не получилась; остались смешные названия и 
варианты фантастического бреда. На следующий год я работал в детском саду. Это 
была даже не работа, а скорее дружеские отношения с детсадом у самого дома. Два 
раза в неделю я устраивал там "факультатив" - приходил и рассказывал сказки. И 
была там одна младшая группа... С тамошними четырехлетками были у меня полные 
нескладушки. Их ассоциативное мышление повергало меня в трепет и в отчаяние. Я 
мог сказать им слово "желтый", и кто-нибудь сразу говорил, что видел в деревне 
желтого жука, а другой говорил, что у его дедушки в деревне коза, а третий 
становился на четвереньки и блеял... От сказки в секунду не оставалось и следа. 
Этот бардак был особенно обидным на фоне отличных отношений с другими группами. 
И вот я все ходил к ним и ходил, хотя толку было мало, и радости тоже. 
И вот однажды я подготовил для них что-то особое, и отправился, лелея самые 
сладкие надежды. А они устроили из всего этого обычный развал, и даже хуже. Я 
страшно разозлился. Не заходя в другие группы, я отправился домой, где в это 
время стояла аппаратура для звукозаписи - шла запись сказочных кассет. Я 
заперся в "студии" и записал эту сказку на едином порыве злости, без всякого 
текста, сразу на чистовик. Так я никогда не делал ни до, ни после. 
За прошедшие с тех пор полтора года мне говорили про эту сказку (с кассет, 
текста так и не было) чаще, чем про другие. Ее очень хвалили. И это всегда были 
взрослые. И вот я думаю... Нет, думайте сами. И уже после теоретической главы 
про инициацию прочтите тогда (если взбредет охота думать) сказку Строгой 
Учительницы из приложения. 
* * * 
Пофи. А переродитель - это, конечно, ты... 
Автор. Нет, я такой поймайчик, который старается, чтобы его не поймали. 
Притвориться полицейским - обычный трюк для вора. А на самом деле, если ты 
имеешь в виду мою профессию, то она досталась мне в наказание. Веришь? 
Пофи. Пока да. 
Автор. Гулял я в детстве со своим маленьким братиком. Мне тогда было, кажется, 
16, а ему 7. И вот мы проходим мимо кафе, которое только что открылось. На нем 
вывеска: по-русски "Драники" и по-украински "Деруни". Он спрашивает - что это? 
А я отвечаю: "Есть родители, которые не могут бить своих детей. И когда им это 
все-таки нужно, они их приводят сюда. Это такое специальное учреждение, там в 
одной комнате оформляют квитанцию, как побить, сколько, а в другой специальные 
работники выполняют". 
Сказал - забыл. А мой братик потом две недели мучился, чуть по ночам не плакал 
- или даже плакал - пока не признался маме. Она мне устроила "драники"! Но 
мамин гнев - это была мелочь. А вот как судьба меня покарала... Сижу я теперь в 
своем кабинете в поликлинике, на мне халат, ко мне родители приводят детей и 
просят, как их побить, сколько... 
Пофи (хохочет). Халат с капюшоном? 
Автор. Нет, обычный такой, белый... А в прихожей на мраморной доске выбита 
цитата из дневников детского поэта Хармса: "Конечно, травить детей нельзя, но