можешь контролировать. Это настоящее наслаждение.
Джей чувствовала, будто ее предали, и остро ощущала свою беззащитность. Она 
также сказала, что “в тот момент Лео уже во всем этом не участвовал”, и что 
“акушерка не играла никакой роли”. Ее партнер же не участвовал в происходящем, 
он выглядел удрученным и не пытался помочь Джей. Для того, чтобы расслабиться, 
она старалась на него не смотреть, хотя он находился с ней рядом.
Первый из созданных ею в группе рисунков изображал то, каким Джей видела свой 
живот.4 На рисунке была надпись: “Ой, всего лишь один мальчик!” Она отражала ее 
чувство досады по поводу того, что вместо двоих у нее родился один ребенок. В 
ходе этой сессии она также призналась, что все еще не в полной мере смирилась в 
ролью жены и матери. Хотя на 21 неделе беременности она уже знала о том, что у 
нее родится двойня, она находилась в неведении относительно их пола. Она 
испытала шок, узнав, что оба плода мужского пола. Она хотела этого меньше всего,
 и призналась, что “муж и двое детей мужского пола – это уж слишком”. Она 
сказала, что ей было неприятно об этом думать. Рисунок, созданный на второй 
неделе групповых занятий, изображал то, что Джей назвала “кучей удобрения” и 
ассоциируется у нее с пережитыми в прошлом неприятностями. Она сказала, что 
куча удобрения – это ее живот, из которого сочится кровь. В родах она потеряла 
много крови, и ее рисунок напоминал ей об этом. Она сказала, что потеря крови 
ее очень беспокоит (подчеркнув при этом, что она потеряла много крови), и что 
это для нее как-то связано со смертью ребенка. Потеря крови еще больше 
усиливала горечь утраты ребенка и, в то же время, придавала ситуации 
мелодраматический оттенок, чего ей совсем не хотелось. Кровопотеря вызывала 
неприятные чувства у находившихся в родильном зале, и они были явно обеспокоены 
тем, как много крови она потеряла. У Джей кровь ассоциировалась с авариями и 
стихийными бедствиями, хотя сама смерть ребенка связывалась ею с выходом из ее 
организма некой энергии. Рассказывая о рисунке, Джей несколько раз перепутала 
имена детей. Изображенные на рисунке красные пунктирные линии она назвала 
“следами горя”, они проходят через фотографию ребенка, заканчиваясь на ее 
животе (куче компоста). 
В левом верхнем углу рисунка она изобразила то, что назвала “чушью, которая 
переполняет мою голову” – переживаемые ею чувства вины и долга, а также мысли о 
собственной несостоятельности. Она понимала, что спустя два месяца после родов 
и смерти ребенка она ДОЛЖНА была бы чувствовать себя лучше и адаптироваться в 
достаточной степени.
На той же неделе Джей создала еще один рисунок углем. Он изображал ее стоящей и 
растворяющейся “под душем горя”, которое, по ее мнению, она уже должна была бы 
преодолеть. Другая созданная в ходе второй арт-терапевтической сессии зарисовка 
представляет собой также выполненное углем изображение мертвого Эрика. Джей 
сказала, что ей хотелось его достать и взять на руки. Это отражало ее желание, 
чтобы он был жив, а также стремление побыть с ним подольше. В то же время, это 
говорит о ее неверии в то, что она действительно может чем-то ему помочь.
Она изобразила свои пальцы, на одном из которых надето обручальное кольцо. 
Таким образом, она показывает, что это ее руки. Кольцо свидетельствует о том, 
что она выступает в новой для нее роли жены и матери – матери близнецов. Однако 
эта роль оказывается призрачной, когда она обнаруживает, что Эрик мертв. То, 
что Джей изображает именно свои руки, а не руки Бога, может указывать на то, 
что она воспринимает себя в ответе за все случившееся. Ее неуверенность в том, 
что произошло отражается в характере исполнения рисунка и в том, как она его 
прокомментировала. Ей казалось, что ребенок здоров и развивается вполне 
нормально (он умер не потому, что был каким-либо образом травмирован – получил, 
например повреждение мозга, или имел некую врожденную патологию), но тем не 
менее “решил уйти из жизни”. Джей призналась, что случившееся коренным образом 
изменило ее жизнь, и что она теперь будет совсем не такой, как прежде.
Комментируя изображение Бруно, она сказала, что он “полон жизни и “занимает все 
пространство”. Она также заявила, что он тянется к ней с картинки, и что она 
остро ощущает его присутствие и его широкую улыбку. Желтый цвет, по ее словам, 
отражает его энергию и полноту жизни. Она сказала, что рисунок первоначально 
произвел на нее удручающее впечатление, но затем он ей понравился. Рисунок 
отражает ее изменившееся восприятие пространства и потребность в том, чтобы 
выразить переживаемое ею чувство горя. Джей объяснила нам, что ее желание 
пройти арт-терапию было в значительной мере связано с необходимостью выразить 
это чувство, поскольку переживать его “дальше было бы несправедливо как по 
отношению к себе, так и к Бруно”. Она сказала, что хочет быть с Бруно и не 
испытывать при этом чувств горечи и вины, однако, в его присутствии она вновь и 
вновь вспоминает о смерти другого ребенка.
На третьей арт-терапевтической сессии Джей создала рисунок, отражающий её 
страхи. Поводом для его создания послужила цитата, в которой речь шла о том, 
как “летучие мыши скорби пытаются вцепиться человеку в волосы”. Джей отразила 
переживаемое ею в связи с этим чувство отвращения. Она сказала, что нарисовала 
себя испуганной и добавила, что она пережила за последнее время слишком много 
неприятностей. Рисунок показывает, что она не хочет больше их иметь.
Созданный на той же неделе следующий рисунок (рис. 1) изображает, что Джей 
собирает хворост для костра. Она рассказала, что ощущает, как подавляемые ею 
чувства буквально “сжигают” ее тело, и что она хочет освободиться от скорби – 
выразить это чувство, дать ему выход. Изображенные часы, возможно, указывают на 
то, что для выражения чувства скорби необходимо время. Она сказала, что ей не 
хотелось бы бесконечно носить в себе неотреагированные чувства, связанные со 
смертью Эрика.
Она описала тело умершего ребенка как вызывающее у нее сильное беспокойство, и