способной соперничать с чувствами шекспировских героев. Но где найти 
несравненную Джульетту? Кто таил в себе сердце Офелии? Они были, он не 
сомневался, однако его требования заключали почти невозможное. Ему хотелось той 
божественной гармонии, когда бы и его возлюбленная видела в нем Ромео или 
Гамлета. А ведь именно в этом и заложено чудо и величие истинной любви — 
встреча двух равных! Двух предназначенных друг другу с самого рождения. Увы, в 
глубине души Альбера таился робкий ребенок, надевший маску героя, чтобы скрыть 
свою беззащитность. Даже встретив свой идеал, он не был бы уверен, что будет 
достоин его и сможет внушить ответные чувства. И он выдумал себе возлюбленную 
О-о! Знатность и благородство ее ни в ком не вызывали сомнений. Искусство же 
стало ее единственным гением, которому она служила и верила. Сложные мотивы 
помешали ей самой вступить на стезю творчества, но во всем мире не нашлось бы 
более горячего поклонника, более тонкого ценителя и судьи, чем она. Щадя 
самолюбие юных талантов, она скрывала свое богатство и, если оказывала помощь, 
то делала это тайно. Имя ее было неизвестно и не могло служить пищей для 
пересудов суетной толпы. И вот в ее сердце вошел бедный артист, не имевший в 
жизни ничего, кроме таланта. Приезжая на спектакли, она прятала лицо под густой 
вуалью, выбирала самую незаметную ложу и из глубины ее смотрела на своего 
возлюбленного, впитывая в себя каждый его жест, каждый звук его голоса. Нет, 
она никогда не аплодировала ему, но скромный букет цветов всегда ожидал его в 
гримерной. Сердца любящих знают без слов, видят без глаз, понимают без 
объяснений. Они чувствовали друг друга. Альбер ощущал ее присутствие среди 
сотен людей, собравшихся в театре. Мрак зрительного зала весь умещался в ее 
громадных расширившихся зрачках. И он играл только для нее. Нет, он играл для 
искусства, вплетая в него свою любовь. Сосредоточив внимание на какой-либо 
детали во внешности своей партнерши по сцене, Альбер мог представить себе, что 
перед ним его возлюбленная незнакомка. О, как он жил и творил в те счастливые 
минуты! По кусочкам он собирал образ своей идеальной дамы. Вот волосы Аннет, 
темные, блестящие, тяжелые, как воды реки Гуроны. Конечно, точно такие же у его 
таинственной незнакомки. Голос Мари, тихий, но отчетливый и проникновенный, 
словно исходящий из самых глубин души, был одновременно голосом его 
единственной. Хрупкий стан Вероники, нежные глаза Лоры, тонкие руки Иветты, 
походка Каролины… Все восхищавшее Альбера немедленно становилось достоянием его 
возлюбленной. И он, упоенный своим неземным чувством, считал себя счастливейшим 
на свете. 

Скоро он приобрел популярность, стал известным. Его искренность вызывала массу 
толков среди публики и подчас пугала партнерш. Они-то больше, чем кто другой, 
понимали неподдельность его слез, радости, смеха, страданий. И вот тогда, среди 
пышных цветов, в которых проявлялись восторги зрителей, Альбер стал находить 
букет своей незнакомки. В нем никогда не оказывалось ни записки, ни письма, но 
он отличался особой изысканностью в подборе цветов, так, что юноша мог 
догадываться об их значении. Темно-синие фиалки говорили о грусти разлуки с 
ним; желтизна ирисов скрывала ревность; лилии окутывали его ароматом нежности. 
И если он спрашивал швейцара, кто передал цветы, тот всегда отвечал: «От 
неизвестной дамы». 

Потом Альбер оказался в трудных обстоятельствах. Карьера его могла оборваться. 
Ему требовалась крупная сумма, иначе угрожала долговая тюрьма с последующей 
нищетой и потерей всех прав выступать на сцене. Он ни с кем не делился своим 
ужасным положением, но кто, кроме нее, мог догадаться обо всем? В критическую 
минуту Альбер обнаружил в своей комнате нужные деньги. И не ей ли обязан он 
предложением перейти на главные роли в королевский театр, тот самый, где в 
детстве ему нанесли незаслуженную обиду? Теперь уже наяву, а не в мечтах он 
произносил длинные монологи, а зал, затаив дыхание, слушал его. Мечты мальчика 
исполнились. Знаменитый артист Альбер Винт царствовал на сцене, на которую его 
когда-то не пускали. 

Но, увы! Здесь же кончилась его романтическая любовь к незнакомке. Шумный успех,
 богатство, слава заставили его забыть о ней. И, кажется, с этого момента 
началось его падение. Он утерял источник, в котором черпал вдохновение, игра 
его стала натянутой и фальшивой. Он повторялся, искал объяснений своим неудачам 
в интригах других артистов. Завидовал молодым, не желая признать, что его 
талант иссяк. Упрямство или пресыщенность мешали ему вернуться к своему 
юношескому идеалу, но скоро их место заняли гнев и дикая ревность. Его юные 
соперники стали рассказывать о неизвестной даме, которая покровительствует 
искусству и поддерживает их. Альбер пытался убедить себя, что она не имеет 
отношения к его забытой возлюбленной, но сердце подсказывало ему, что это не 
так. Тогда злоба охватывала его. Он ни разу так и не увидел ее, а молодежь 
описывала ее как реальную личность, восхищаясь красотой и благородством. «Она 
изменила мне!» — думал Альбер, забыв о том, что сам наделял свою незнакомку 
нелицеприятной преданностью искусству. 

И вот однажды он встретил даму, которая как будто и была его доброй феей. 
Впрочем, он узнал об этом слишком поздно. На одном из новогодних маскарадов 
Альбер не мог найти себе пары для танцев. В пьяном угаре он выбежал на улицу и 
остановил проезжавшую карету. В ней сидела женщина в лиловом бархатном платье. 
Густая вуаль скрывала ее лицо, но что-то удивительно знакомое мелькнуло во всем 
ее облике. Альбер заплетающимся языком пригласил ее на танец. К изумлению, она 
не прогнала его и подала руку.