В сказках "Иоринда и Иорингель" и "Братец и сестрица" материнская фигура 
появляется в качестве "покровительницы животных". Главная тема этих сказок — 
заклятие, накладываемое темной материнской фигурой, превращение главной героини 
в животное и снятие этого заклятия.
В этих сказках не только ведьмы, но и положительные герои имеют тесную связь с 
миром животных или сами принимают их облик. В мифологии тоже есть материнские 
фигуры, которые связаны с животными, например, Артемида и Кибела. Ведьма в 
народных преданиях появляется с черным котом на плече, с маленькой собачкой или 
в окружении гусей. Иногда элементы ее жилища имеют животное происхождение, как, 
например, курьи ножки стоящей в дремучем лесу избушки Бабы-Яги.
Неудивительно, что Мать-Природа принимает облик животного. По своей сути она 
является воплощением растительного и животного плодородия. Под покровительством 
великой богини преумножаются животные и растения. Все живое служит 
доказательством ее мощи и существует по установленным ею законам. Именно 
поэтому древнеегипетскую богиню Изиду называли "сосудом, в котором происходит 
зачатие".
Животное обитает в определенной среде: оно не изолировано, а связано с целым 
миром. Природа — единое целое, и мы, пребывая в состоянии экстаза, можем 
ощущать это единство. Именно поэтому дионисийские ритуалы способствовали 
обновлению инстинктивной связи и слиянию со всей природой. Воплощение матери в 
образе животного помогает нам отключить сознание и следовать своим инстинктам, 
а значит, достичь ощущения целостности. Вот почему образы животных особенно 
подходят для символического выражения архетипа матери.
Особенность животных состоит в том, что они живут в мире своих влечений и 
инстинктов, не ограниченном сознательными и рациональными аргументами, которые 
так мешают людям. Они полностью следуют своей бессознательной природе. Их 
влечения и побуждения — это влечения и побуждения природы, иначе говоря, они 
подчиняются законам коллективного бессознательного для своего вида. Животные 
жили и до сих пор живут по этим законам. Тот, кто возвращается к Великой Матери,
 к альфе и омеге всей жизни, возвращается к этому абсолютному знанию, для 
которого образы животных служат самыми подходящими символами. Таким образом, 
они становятся символами целостности.
Однако у животных нет сознания, они не могут использовать речь, как люди, 
которые просто не могут жить без Эго. У животных отсутствует самоощущение. 
Например, трудно представить себе перелетную птицу, решившую лететь в Африку 
задолго до наступления осени. Она не чувствует никакого желания делать это, 
пока не придет время и в природе не наступят соответствующие изменения. К тому 
же она не может улететь дальше, чем позволят ее физические возможности. Ее 
крылья и ее желание лететь являются для нее единственной реальностью.
Как большинство символов, символы животных имеют и негативные, и позитивные 
аспекты. Принято считать, что животные обладают более низкой организацией, чем 
люди, однако в одном они определенно нас превосходят: они обладают 
непосредственной связью с инстинктами. Иначе не было бы такого количества 
религиозных учений, в которых божественность открывается человеку в образе 
животного или в образе, обладающем чертами животного. О том же свидетельствует 
наличие тотемного животного у многих первобытных сообществ, а также образы всех 
животных-помощников в народных сказаниях, преданиях и легендах.
Хотя у животных отсутствует сознание, часто оказывается, что они знают больше 
людей. Именно поэтому животные часто играют позитивную роль в наших сновидениях.
 Они могут символизировать часть нашей личности, сохранившую связь со своими 
иррациональными корнями, с глубинными уровнями психики; часто они выявляют 
лояльность человека по отношению к своей внутренней природе — полную 
противоположность невротическому эгоцентризму. Они не отягощены сознанием и 
идеей о смысле жизни. Поэтому животные часто символизируют внутреннюю 
целостность или, иначе говоря, высшую ценность.
Для нас Великая Мать воплощает физическое и инстинктивное бессознательное. Там, 
где существует глубинное расщепление между духом и материей и где человеческое 
сознание непонятным образом идентифицирует себя лишь с одной из этих двух 
сторон единого целого, возникает опасность негативного отношения к материнскому 
бессознательному. Например, злая лесная ведьма превращает человека в животное, 
однако, так она прекращает изоляцию Эго, либо прогрессивным способом, делая его 
целостностным, либо регрессивным способом, делая его бессознательным. В 
последнем случае животное также воплощает целостность, ибо оно имеет более 
интегрированные реакции, чем человек, пусть и на более примитивном, 
бессознательном уровне. В этом смысле достижение целостности — это не прогресс, 
а возвращение в состояние participation mystique35, т. е. на более раннюю 
стадию психического развития36.
35 Мистической сопричастности {фр.).
36 "Гениальная догадка Леви-Брюля заключается в том, что открытый им феномен, 
который он назвал participation mystique, является характерной чертой 
примитивного мышления. Под этим понятием он имел в виду только чрезвычайно 
большое остаточное слияние между субъектом и объектом... Естественно, 
цивилизованный человек считает, что он уже ушел от него очень далеко. Но при 
этом в своей жизни он очень часто идентифицируется с родителями или же со 
своими аффектами и предрассудками и бесстыдно обвиняет других в том, что он не 
замечает в самом себе" (Commentary on 'The Secret of the Golden Flower'// 
Alchemical Studies. CW 13. Par. 66).
Как и при отравлении, в превращении человека в животное участвуют невидимые 
силы, порожденные бессознательным. Превращение человека в животное означает