ПРОВЕРКА
1. Сколько раз за эту неделю вы писали утренние страницы? Вы уже позволили себе 
обдумать несколько способов творческого риска? Балуете ли вы своего творческого 
ребёнка тем, что любили в детстве?
2. Были ли вы на творческом свидании? Воспользовались ли вы им, чтобы рискнуть? 
Что вы делали? Что ощутили?
3. Встретились ли вы с синхронностью на этой неделе? Как это было?
4. Произошло ли ещё что-либо важное для вашего творческого возрождения? Опишите.

НЕДЕЛЯ 8
   На этой неделе мы примемся ещё за одно из основных препятствий на творческом 
пути – недостаток времени. Предстоит рассмотреть, как именно вы использовали 
собственное восприятие времени, когда оправдывали нежелание идти на творческий 
риск. Вы также определите, какие практические перемены могли бы совершить в 
своей жизни. Углубляясь в свои переживания и представления, вы начнете 
избавляться от суждений, внушенных вам в процессе воспитания, заставляющих вас 
довольствоваться гораздо меньшим, чем вы желаете как творческий человек.
ВОССТАНАВЛИВАЕМ ЧУВСТВО УСТОЙЧИВОСТИ
ВЫЖИВАНИЕ
   Одна из самых трудных задач, с которыми приходится сталкиваться художникам, 
довольно примитивна – это творческое выживание. Всем художникам необходимо 
выучиться мастерству переживать потерю: надежды, престижа, денег, веры в себя. 
Несмотря на все, что дает нам творческая карьера, утраты неизбежны. Они 
представляют собой опасности на пути, но не только – они ещё и указывают дорогу.
 Творческие потери можно превратить в творческие приобретения и достоинства – 
но не сторонясь от мира.
   Психиатры и психотерапевты нередко отмечают: для того чтобы пережить потерю 
и вернуться к нормальной жизни, утрату сначала необходимо осознать и с 
кем-нибудь поделиться этим. Именно потому, что творческие потери так редко 
открыто осознаются или оплакиваются, они становятся душевными шрамами, которые 
сдерживают творческий рост. Нам кажется, что делиться ими с кем-либо слишком 
болезненно, слишком глупо, слишком унизительно. И вот мы не даем ранам зажить, 
а вместо этого превращаем их в тайные очаги боли.
   Если произведения искусства наши детища, то творческие лишения – что-то 
вроде выкидышей. Женщины, потеряв ребёнка, часто переживают в одиночестве 
ужасные страдания. Так же и художники терзаются, если книга не продается, фильм 
не оценивают по достоинству, жюри на выставке не принимает картину, лучший 
вылепленный горшок разбивается, стихи не печатаются, а травма лодыжки оставляет 
нас вне игры на целый танцевальный сезон.
   Необходимо помнить, что наш внутренний художник – ребёнок и наш ум способен 
вынести гораздо больше, чем наши эмоции. Нужно быть внимательными, чтобы 
отмечать и оплакивать потери.
   Незаслуженно холодный прием хорошего произведения, невозможность перейти к 
другому жанру, инструменту или роли из-за того, что от нас ожидают окружающие, 
– все это творческие потери, которые необходимо оплакивать. Никакой пользы не 
принесут слова вроде: «Эх, такое может случиться с кем угодно» или «Кого я 
пытался одурачить?». Непережитое разочарование становится барьером, отделяющим 
нас от наших стремлений. Если вас не взяли на роль, которая с самого начала 
была «вашей», не предложили присоединиться к компании, отменили показ вашего 
фильма или даже не рассмотрели пьесу – все это творческие потери.
   Пожалуй, больше всего вреда приносят такие их формы, которые как-либо 
связаны с критикой. Ваш внутренний художник, как внутренний ребёнок, редко 
обижается на правду. Ещё раз повторю, что большая часть конструктивной критики 
только помогает художнику вздохнуть свободно. Мы похожи на детей, но все же не 
глупы. «Ага!» – часто восклицаем мы, услышав уместную и точную критику. 
Художник думает: «Да! Я вижу! Конечно! Я могу это подправить!».
   Критика, которая приносит художнику вред, – высказана она с добрыми 
намерениями или нет – лишена спасительного зерна истины, при этом в ней есть 
некое укоризненное порицание или непререкаемое и неконкретное осуждение, 
которое невозможно рационально опровергнуть.
   Учителя, редакторы, наставники часто бывают для молодых художников 
авторитетными фигурами или чем-то вроде родителей. Неотъемлемое условие такой 
связи ученика и учителя – доверие. Когда оно разрушается, эффект так же силен, 
как при родительском насилии. Речь в обоих случаях идет об эмоциональном 
инцесте. Полный доверия ученик слышит от недобросовестного учителя, что его 
работа плохая, что он не подает никаких надежд, что ныне мэтр видит пределы 
истинному таланту ученика, а ранее ошибался или сомневается в том, что талант 
присутствует. Такая критика – очень субъективная и очень расплывчатая – похожа 
на скрытое сексуальное домогательство, оставляющее смутную тяжесть в душе. 
Ученик чувствует себя пристыженным, оттого что он плохой художник или, что ещё 
хуже, глупец, потому что решил испытать свои способности.
СИЛА СЛОНОВОЙ КОСТИ
   За последние десять лет мне не раз доводилось читать лекции в вузах. На 
собственном опыте я убедилась, что многие преподаватели и сами пребывают в 
душевном разладе, если вышли из творческой формы. Мастера интеллектуальных 
рассуждений, они отдалены тем самым от собственных творческих устремлений 
настолько, что часто успехи подопечных расстраивают их.
   Такие ученые ценители с подозрением относятся к программам по развитию 
литературного творчества: как это люди не изучают искусство, а занимаются им! 
Кто знает, к чему это может привести?