ами», вырезанными из кедровых досок. В одном из храмов Тобольска из 
кедровой сосны сооружен иконостас.
        Древесина кедра имеет характерный бальзамический запах, плотная, 
приятного розового цвета, с красивой текстурой. Из-за однородного строения она 
прекрасно поддается обработке: колется, строгается, полируется, высыхает без 
растрескивания. Изделия и строения из кедровой древесины долговечны, ее и 
теперь используют мастера художественной резьбы по дереву, из нее изготавливают 
мебель, скульптуры, карандаши, чертежные доски. Помещенный в шкафу небольшой 
кусочек дерева отпугивает моль. В посуде, изготовленной из кедровой древесины, 
долго не скисает молоко.
        Из кедра делали раньше и продолжают делать теперь резонансные доски для 
музыкальных инструментов, арфы, рояли, гитары, потому что древесина его 
обладает замечательными резонансными свойствами.
        Между прочим, еще в конце прошлого века о хороших резонансных свойствах 
кедра знали далеко не все. И ловкие торговцы использовали это в свою пользу. 
Так немецкие фирмы, покупающие у сибирских маслоделов масло, ставили перед ними 
условие, чтобы экспортировалось оно только в таре из кедра, причем толщина 
кедровых носочек должна была быть увеличена, по меньшей мере, вдвое. Такое 
странное требование было разгадано не сразу. Между тем, секрет оказался прост: 
в Германии бочки из-под сибирского масла с большой осторожностью разбивались и 
тарные дощечки направлялись на фабрики музыкальных инструментов. На такой 
«золотой» таре хитроумные коммерсанты зарабатывали не меньше, чем на масле.
        Высоко ценились в России и за рубежом кедровые сундуки. Они даже 
являлись неотъемлемой частью дохода Государства Российского. Большие поставки 
мебели и сундуков шли с Урала и Сибири в Индию, Китай, Амстердам, а оттуда 
расходились по всему свету. В кедровых сундуках надежно хранились шерстяные 
вещи, что объясняется высоким содержанием в древесине кедра фитонцидов. Кстати, 
о том, что кедр считался государственным достоянием, весьма красноречиво 
говорят охранные мероприятия, предпринимаемые властями при заготовке кедровой 
древесины. При заводах, делающих сундуки, состоял государственный служащий, 
который строго следил, чтобы для изготовления сундуков и мебели был использован 
только сухостойный и упавший ствол. Древесина утратившего способность к 
дальнейшему плодоношению и превратившегося в сухостой дерева не теряет своих 
технических качеств и может служить для изготовления любых изделий в течение 
нескольких лет. Служащий выходил на отборку древесины в леса и ставил 
специальные метки на определенном квадрате, а после доставки леса на завод 
скрупулезно проверял наличие данных меток. Если стволы не были помечены, на 
хозяев налагался огромный штраф, а работники шли в казематы или подвергались 
другим наказаниям, иногда даже смерти.
        Вообще освоение и изучение сибирских лесов, как источника 
государственного дохода, чиновники канцелярий старались держать под контролем. 
Путешественникам, исследователям и переселенцам сибирские места были интересны, 
прежде всего, как богатые соболиные угодья и источник получения ценного 
пищевого продукта — кедровых орешков. После присоединения Сибири к России 
первые поселения русских создавались именно у кедровников, растущих по берегам 
рек. Сибирскими жителями было давно замечено, что гибель кедровников влечет за 
собой упадок соболиного промысла. Мех же соболиный наряду с другой - пушниной 
(«мягкой рухлядью») в Древней Руси длительное время заменял денежные знаки и 
являлся основной статьей дохода царской казны. Оскудение соболиного лова и 
вызвало первые государственные указы по сохранению лесных богатств и в первую 
очередь кедровников. В известном царском, Алексея Михайловича, «Уложении» 1649 
года уже содержится несколько пунктов по охране природы. В 1656 году были 
объявлены заповедными соболиные угодья по многим рекам Северного Зауралья, а в 
1683 году подписан указ, запрещавший под страхом смертной казни жечь кедровые 
леса, «где производится соболиный лов».
        В 1755 году, 25 августа, Тобольской губернской канцелярией было издано 
распоряжение, в котором сибирским новоселам предписывалось: «Чтобы в хоромное и 
всякое строение лесу, особливо матерого кедровника, напрасно и тщетно для малых 
своих бездельных корыстей, кроме суще законных надобностей и нужд, отнюдь не 
опустошали и не рубили, а потребные с тех кедров орешки и шишки обирали и не 
подрубали бы не только всего дерева, но и сучья берегли».
        Позднее, однако, кедровый промысел достиг такого невероятного размаха, 
что сибирским кедровникам был нанесен практически непоправимый урон, который не 
смогли уже покрыть даже мероприятия по искусственному насаждению. Варварство 
проявляло себя во всей чудовищной «красе» главным образом при сборе кедровых 
орехов. Вот что рассказывал об этом в середине XIX века лесничий Томского и 
Салаирского заводов, выпускник Санкт-Петербургского лесного института А. Б. 
Коптев: «Шишки кедра располагаются преимущественно на верхних ветвях дерева, 
почему при сборе шишек промышленники встречают большие затруднения и часто, 
если нет между промышленниками хороших лазальщиков, срубают целые деревья, 
чтобы набрать несколько десятков шишек».
        Между прочим, знающие люди давно заметили, что растения вовсе не 
безропотно переносят насилие человека. Например, если сбор кедровых шишек 
проводится избиением деревьев огромными колотушками, то кедры-исполины потом 
мстят людям за жестокое к себе отношение, о чем рассказывает в интервью 
«Российской газете» О. Савельев — знаток русского леса, заведующий лабораторией 
лесоводства Московской сельскохозяйственной академии имени К. А. Тимирязева. От 
ударов колотушками, говорит он, дерево не только «плачет» — разрушается основа 
основ его защитных функций — кора, подкорные ткани. Старые сибирские охотники и 
таежные собиратели хорошо знают, что за такое массовое избиение кедрачи мстят 
людя