использовать Восточное выражение, мы можем назвать Буддхи. Наше учение, итак, 
говорит нам, что человек разовьет Буддхи в нормальной жизни в будущей стадии; 
однако как сверх-человеческий Духовный форма-принцип он всегда существовал 
среди других сущностей и, поскольку он всегда существовал, он является первой 
формой, дифференцированной от изначальной текущей субстанции. Соответственно 
философии Санкхья сверх-Душевное существование Буддхи восходит от первой формы 
субстанционального существования. Если мы рассмотрим дальнейшую эволюцию 
субстанционального принципа, мы встретим как третью форму то, что философия 
Санкхья называет Ахамкара. В то время как Буддхи находится, так сказать, на 
границе принципа дифференцирования и только намекает на определенную 
индивидуализацию, форма Ахамкара возникает как уже полностью дифференцированная,
 так что когда мы говорим об Ахамкаре, мы должны представлять Буддхи как 
организованную в независимые, реальные, субстанциальные формы, которые 
существуют тогда в Мире индивидуально. Если мы хотим получить картину этой 
эволюции, мы должны представлять одинаково распределенную массу воды, как 
субстанциальный изначальный принцип; затем представлять ее вздымающуюся так, 
что появляются отдельные формы, но не откалывающиеся, как полностью 
сформированные капли, но формы, которые поднимаются как маленькие возвышения 
воды из общей субстанции и все же имеющие свою основу в общем изначальном 
течении. Мы должны тогда иметь Буддхи; и постольку, поскольку такие 
воды-возвышения отделяют себя в капли, в независимые шары, глобусы, в них мы 
имеем форму Ахамкара. Посредством определенного уплотнения такой Ахамкары, уже 
индивидуализированной формы каждой отдельной Душевной-формы, возникает то, что 
мы описываем как Манас.

 Здесь мы должны признать, что вероятно небольшое несоответствие возникает, 
касательно наименования вещей. В рассматривании человеческой эволюции с точки 
зрения нашего учения, мы помещаем (считая сверху) Само-Дух после Жизне-Духа или 
Буддхи. Такая манера обозначения абсолютно корректна для настоящего Цикла 
человечества и в курсе этих лекций мы увидим, почему. Мы не вставляем Ахамкару 
между Буддхи и Манасом, но для цели нашей концепции, мы объединяем ее с Манасом 
и называем оба вместе Само-Дух. В те древние дни это было вполне оправдано 
рассматривать их как отдельные по причине, которую я только обозначу сегодня и 
позднее разработаю детально. Это было оправдано, потому что невозможно было 
тогда использовать ту важную характеристику, которую мы должны давать, если мы 
должны сделать себя понятыми на сегодняшний день; характеристику, которая с 
одной стороны приходит от влияния Люцифера, а с другой стороны от влияния 
Аримана. Эта характеристика абсолютно отсутствует в философии Санкхья и для 
построения, которое не имеет возможности взглянуть на эти два принципа из-за 
того, что невозможно еще найти и следа их силы, было вполне оправдано 
проскользнуть в такую дифференцированную форму между Буддхи и Манасом. Когда мы 
следовательно говорим о Манасе в смысле философии Санкхья, мы не говорим 
полностью об одинаковой вещи, как когда мы говорим о ней в смысле Санкарачарья. 
В последнем, мы можем в совершенстве идентифицировать Манас с Само-Духом; но мы 
не можем фактически делать так в смысле философии Санкхья; хотя мы можем 
охарактеризовать вполне полно то, что есть Манас.

 В этом случае мы сначала начнем с человека в Мире чувств, живущего в 
физическом Мире. Прежде всего он проживает свое физическое существование таким 
образом, что он осознает свое окружение посредством своих чувств; а посредством 
своих органов осязания, посредством своих рук и ног, рукодействием, хождением, 
разговором, он реагирует на физический Мир вокруг него. Человек осознает 
окружающий Мир посредством своих чувств и воздейтсвует на него, в физическом 
смысле, посредством своих органов осязания. Философия Санкхья вполне 
соответствует этому. Однако как человек осознает окружающий Мир посредством 
своих чувств? Так, нашими глазами мы видим свет и цвет, свет и тьму, мы видим 
также контуры вещей; нашими ушами мы воспринимаем звуки; нашими органами 
обоняния мы ощущаем запахи; нашими органами осязания мы получаем осязательные 
впечатления. Каждый отдельный орган является средством осознания определенной 
части внешнего Мира. Органы зрения воспринимают цвета и свет; органы слуха - 
звуки и так далее. Мы являемся как бы соединенными с окружающим Миром через 
такие двери нашего существа, которые мы называем чувствами; через них мы 
открываем себя окружающему Миру; однако через каждый отдельный орган мы 
приближаемся к определенной провинции этого Мира. Теперь, даже обычный язык 
показывает нам, что внутри нас мы носим нечто подобное принципу, который держит 
вместе эти различные провинции, к которым склонны наши чувства. Например, мы 
говорим о теплых и холодных цветах, хотя мы знаем, что это только манера 
разговора, и что в реальности мы осознаем холод и тепло посредством органов 
осязания, а цвета, свет и тьму посредством органов зрения. Таким образом мы 
говорим о теплых и холодных цветах, так сказать, с определенной внутренней 
взаимосвязи, которую мы чувствуем, мы прилагаем то, что воспринимается одним 
чувством к другим. Мы выражаем себя так, потому что в нашем внутреннем существе 
существует определенное переплетение, смешение между тем, что мы воспринимаем 
посредством зрения и тем, что мы осознаем как чувство тепла - более деликатно 
чувствительные люди, слыша определенные звуки, могут внутренне осознавать 
определенные идеи цветов; они могут говорить об определенных нотах, как 
представляющих красное, а других - голубое. Внутри нас, следовательно, обитает 
нечто, что держит отдельные чувства вместе и делает из отдельных 
чувственных-полей завершенное для Души. Если мы чувствительны, мы можем 
продвинуться еще дальше. Существуют, например, люди, которые чувствуют, вступая