деяниями, такое стояние прямо независимо от того что наши руки могут натворить, 
даже - говоря о ситуции Гиты - что наши мечи могут натворить или что мы можем 
сказать нашими устами; такое стояние прямо нашим внутренним Я, независимо от 
всего, что мы говорим нашими устами и делаем нашими руками, это есть то, к чему 
великий Кришна направляет своего ученика Арджуну. Таким образом великий Кришна 
направляет своего ученика Арджуну к человеческому идеалу, который так 
представляется, что человек говорит: Я совершаю мои деяния, но не имеет 
значения совершаются ли они мной или другим - я смотрю на них; то, что 
совершается моими руками или говорится моими устами, я могу смотреть на это так 
же объективно, как если бы я видел камень, освобождающийся и скатывающийся с 
горы вниз в глубины. Так я стою в отношении моих деяний; и хотя я могу быть в 
состоянии знать то или это, формировать концепции Мира, я сам полностью отличен 
от этих концепций, и я могу сказать: Во мне обитает нечто, что, это истинно, 
объединено со мной и что воспринимает, но я смотрю на то, что это другое нечто 
воспринимает. Таким образом я сам свободен от моих восприятий. Я могу стать 
свободным от моих деяний, свободным от моего знания и свободным от моих 
восприятий. Высокая идея человеческой мудрости таким образом помещена перед 
нами! И в конце концов, когда это нечто поднимается в Духовное, встречаю ли я 
демонов или святых Духов, я могу смотреть на них внешне. Я сам стою здесь, 
свободный от всего, что происходит, даже в Духовных мирах вокруг меня. Я смотрю 
и иду моим собственным путем, и не участвую в том, в чем я принимаю участие, 
потому что я стал смотрящим. Это есть учение Кришны.

 Теперь, услышав, что учение Кришны основано на философии Санкхья, будет 
совершенно ясно для нас, что это должно быть так. Во многих местах можно видеть 
его сияющим через учение Кришны; когда Кришна говорит своему ученику: Душа, 
которая живет в тебе связана несколькими различными способами; она связана с 
грубым физическим телом, она связана с чувствами, с Манасом, Ахамкарой, Буддхи; 
но ты отличен от всех их. Если ты рассмотришь всех их как внешние, как оболочки 
окружающие тебя, если ты осознаешь, что как Душевное существо ты независим от 
всех их, тогда ты понял нечто, чему Кришна желал научить тебя. Если ты 
осознаешь, что твои связи с внешним Миром, с Миром в целом, были даны тебе 
через Гуны, через Тамас, Раджас и Саттву, тогда ты узнаешь, что в обычной жизни 
человек связан с мудростью и добродетелью через Саттву, со страстями и 
влечениями, с жаждой существования через Раджас, а через Тамас он связан с 
ленью, небрежностью и сонливостью. Почему человек в обычной жизни чувствует 
энтузиазм к мудрости и добродетели? Потому что он имеет отношение к базовой 
природе, характеризуемой Саттвой. Почему человек в обычной жизни чувствует 
радость и стремление ко внешней жизни, чувствует удовольствие во внешних 
феноменах жизни? Потому что он имеет отношение к жизни, определяемое через 
Раджас. Почему люди идут через обычную жизнь сонно, лениво и неактивно? Почему 
они чувствуют угнетенными своей телесностью? Почему они не находят возможным 
непрерывно поднимать себя и побеждать свою телесную природу? Потому что они 
связаны с Миром внешних форм, который в философии Санкхья выражен через Тамас. 
Однако Душа мудрого человека должна стать свободным от Тамаса, должна оборвать 
свою связь с внешним Миром, выраженной сонливостью, ленностью и неактивностью. 
Когда таковые удалены от Души, тогда она только связана с внешним Миром через 
Раджас и Саттву. Когда человек уничтожил свои страсти и влечения и жажду 
существования, сохраняя энтузиазм для добродетели, сострадания и знания, его 
связь с внешним Миром впредь является тем, что философия Санкхья называет 
Саттва. Однако когда человек также стал освобожденным от такой тенденции к 
добродетели и знанию, когда, хотя и как добродетельный и мудрый человек, он 
является независимым от своего внешнего выражения даже в отношении добродетели 
и знания; когда добродетель есть естественный долг, а мудрость как нечто 
изливающееся на него, тогда он прекратил свою связь с Саттвой. Когда, однако, 
он таким образом снял с себя три Гуны, тогда он освободил себя от всех связей с 
каждой внешней формой, тогда он триумфирует в своей Душе и понимает нечто, что 
великий Кришна желал сделать из него.

 Что тогда постигает человек, когда он стремится стать тем, что великий Кришна 
удерживает перед ним как идеал - что он тогда понимает? Понимает он тогда более 
ясно формы внешнего Мира? Нет, он уже понял их; однако он поднял себя над ними. 
Постигает он более ясно отношение Души к таким внешним формам? Нет, он уже 
постиг это, однако он поднял себя над этим. Это не есть то, что он может 
встретить во внешнем Мире, Мире многочисленности форм или свою связь с этими 
формами, которую он теперь понимает, когда он сбрасывает три Гуны; ибо все это 
принадлежит более ранним стадиям. Пока некто остается в Тамасе, Раджасе или 
Саттве, он становится связанным с природными рудиментами бытия, адаптирует себя 
к социальным взаимоотношениям и к знанию, и приобретает качества добродетели и 
симпатии. Но если некто поднялся над всем этим, он сбросил все эти 
взаимоотношения на предыдущих стадиях. Что воспринимает тогда некто, что 
возникает перед его глазами? То, что некто воспринимает и что возникает перед 
ним не есть все это. Чем может быть то, что отличается от всего, чего некто 
достигает на пути Гун?

 Это есть ни что иное как то, что некто окончательно распознает как свое 
собственное существо, ибо все остальное, что может принадлежать внешнему Миру 
было сброшено прочь на предыдущих стадиях. В вышеупомянутом смысле, что есть 
это? Это есть сам Кришна; ибо он сам есть выражение того, что есть высшего в 
себе. Это означает, что когда некто проработал себя до высшего, он есть лицом к