какой форма оболочки может быть. Такая характеристика дается через три 
состояния Саттва, Раджас, Тамас.

 Мы теперь донесем до наших умов проникающие глубины такого знания и осознаем 
как глубоко должна была иметь прозрение в тайны бытия наука, которая была 
способна дать такое всеобъемлющее описание всех живых существ. Тогда такое 
восхищение наполнит наши Души, о котором мы говорили ранее, и мы скажем себе, 
что это есть самая замечательная вещь в истории развития человека, что то, что 
появляется сегодня снова в Духовной науке из темных Духовных глубин должно было 
уже существовать в те древние времена, когда оно было получено другими методами.
 Все это знание однажды существовало, мои дорогие друзья. Мы воспринимаем это, 
когда мы направляем наш взор к определенным изначальным временам. Затем, 
давайте взглянем на последующие века. Мы созерцаем то, что обычно достигает 
нашего внимания в Духовной жизни различных периодов, в древний Греческий век, в 
последующий Римский век и в Христианские Средние века. Мы поворачиваем наш взор 
от того, что древние культуры отдали современным временам, пока мы не придем к 
веку, когда Духовная наука снова не приносит нам нечто, что выростало в 
изначальном знании человечества. Если мы исследуем все это, мы можем сказать: В 
наше время мы часто лишены даже наималейшего отблеска того изначального знания. 
Все больше и больше только знание внешнего материального бытия занимает место 
знания грандиозной сферы существования и сверх-чувственного все-объемлющего 
древнего восприятия. Это было целью эволюции трех тысячи лет, что на место 
древнего изначального восприятия должно было возникнуть внешнее знание 
материальной физической плоскости. Это интересно наблюдать, как на материальной 
плоскости одиноко - я не желаю удерживать это замечание от вас - все еще 
остается, оставленное, как бы позади, в веке Греческой философии нечто, 
подобное эху древнего знания Санкхья. Мы можем все еще найти у Аристотеля 
некоторые отголоски реальной Душевной-природы; однако они во всей их 
совершенной ясности не могут более должным образом быть связанными с древним 
знанием Санкхья. Мы даже найдем у Аристотеля распределение человеческого 
существа внутри грубого физического тела; он не точно упоминает это, но 
очерчивает распределение, в котором, как он считает, он дает Душевную-часть, в 
то время как философия Санкхья знает, что это есть только оболочки; мы найдем 
растительную Душу, которая в смысле философии Санкхья была бы приписана тонкому 
элементарному телу. Аристотель считает, что он описывает нечто, относящееся к 
Душе; но он только описывает связи между Душой и телом, Гунами, и в том, что он 
описывает он дает однако форму оболочек. Затем Аристотель приписывает тому, что 
простирается в сферу чувств и что мы называем астральным телом, нечто, что он 
различает как Душа-принцип. Таким образом он более ясно не различает Душевную 
часть от телесной, потому что для него первое уже было наводнено телесной 
формой; он различает Астетикон (Asthetikon), а в Душе он далее различает 
Оректикон (Orektikon), Кинетикон (Kinetikon) и Дианетикон (Dianetikon). Таковые,
 согласно Аристотелю, являются градациями Души, однако мы более не найдем у 
него ясного различия между Душой-принципом и его оболочками; он считает, что 
дает классификацию Души, в то время как философия Санкхья понимает Душу в ее 
собственном существе как монаду и все дифференциации Души являются, как бы, 
сразу помещенными в облочке-принципе, в Пракрити принципе.

 Следовательно, даже сам Аристотель, говоря о Душевной части более не говорит о 
том изначальном знании, которое мы открываем в философии Санкхья. Но в одной 
области, области материального, Аристотель все еще имеет изложить нечто, что 
подобно выжившему отголоску принципа трех состояний; то есть когда он говорит о 
свете и тьме в цветах. Он говорит: Существуют некоторые цвета, которые имеют 
больше тьмы в себе, и другие которые имеют больше света и существуют цвета 
между таковыми. Согласно Аристотелю, в цветах, от голубого до фиолетового тьма 
преобладает над светом. Таким образом цвет есть голубой или фиолетовый, потому 
что тьма преобладает над светом, и есть зеленый или зеленовато-желтый когда 
свет и тьма уравновешивают друг друга, в то время цвет есть красноватый или 
оранжевый, когда свет-принцип пересиливает тьму. В философии Санкхья мы имеем 
этот принцип трех состояний для всего охвата Мира-феномена; мы имеет Саттву, 
когда Духовное преобладает над природой. Аристотель все еще имеет ту же самую 
характеристику, говоря о цвете. Он не использует этих слов, но можно сказать: 
Красное и красно-желтое представляют состояние Саттва света. Такая манера 
выражения более не обнаруживается у Аристотеля, но принцип древней философии 
Санкхья все еще обнаруживается у него; зеленое представляет состояние Раджас, в 
отношении света и тьмы, а голубое и фиолетовое, в которых преобладает тьма, 
представляет состояние Тамас света и тьмы. Даже хотя Аристотель не использует 
этих выражений, все еще может быть прослежен ход мыслей, возникающий из того 
Духовного понимания Мировых состояний, которые мы встречаем в философии Санкхья.
 В учении цвета Аристотеля мы имеем, следовательно, эхо древней философии 
Санкхья. Однако даже это эхо было утеряно и мы впервые переживаем мерцание этих 
трех состояний Саттва, Раджас, Тамас во внешней области Мира цвета, в трудной 
битве, проводимой Гете (Goethe). Ибо после того, как древнее разделение Мира 
цвета в состояния Саттва, Раджас, Тамас было погребено, так сказать, оно затем 
пере-появилось у Гете. В настоящее время оно все еще обругивается современными 
физиками, однако цвето-система Гете создана из принципов Духовной мудрости. 
Физик сегодня прав со своей собственной точки зрения, когда но не соглашается с 
Гете об этом, но он только доказывает, что в этом отношении физика оставлена 
всеми добрыми Богами! Это есть случай с современной физикой, которая из-за 
этого недовольна учением цвета Гете.