люциферического элемента душа человека должна любить событие и существ 
сверхчувственных миров. Против мирового порядка грешат только тогда, когда 
направляют на чувственное тот род любви, который должен был бы влечь к 
сверхчувственному. Любовь к сверхчувственному вполне правильно вызывает в 
любящем повышенное самочувствие: любовь же, которую ищут в чувственном мире 
ради этого повышенного самочувствия, отвечает люциферическому искушению. Любовь 
к духовному, когда ее ищут ради "Я", действует освобождающе; любовь же к 
чувственному, когда к ней стремятся ради "Я", не действует освобождающе; но 
достигаемым ею удовлетворением она создает оковы для "Я".
 Значение ариманических существ сказывается на мыслящей душе, подобно тому, как 
значение люциферических - на чувствующей. Они приковывают мышление к 
чувственному миру. Они отвращают его от того факта, что все мысли только тогда 
имеют значение, когда они сказываются как часть великого мысленного мирового 
порядка, которого нельзя найти в чувственном бытии. В мире, в который погружена 
душевная жизнь человека, должен присутствовать ариманический элемент, как 
необходимый противовес люциферическому. Без люциферического элемента душа 
прогрезила бы всю жизнь в наблюдении чувственного бытия и не ощутила бы 
побуждения подняться над ним. Без противодействия ариманического элемента душа 
подпала бы люциферическому; она бы очень низко ставила значение чувственного 
мира, несмотря на то, что в нем находится часть необходимых условий ее 
существования. Она бы ничего не хотела знать о чувственном мире. Ариманический 
элемент имеет правильное значение для души человека, когда он ведет к такому 
вживанию в чувственный мир, которое соответствует этому миру; когда принимают 
его за то, что он есть, и могут обойтись без него во всем, что в нем, по 
природе его, должно быть преходящим. Совершенно невозможно говорить о желании 
избежать люциферического и ариманического элементов путем искоренения их в себе.
 Если бы человек искоренил в себе люциферический элемент, ему нельзя было бы 
больше стремиться душой к сверхчувственному; а если бы он уничтожил 
ариманический элемент, он не мог бы больше правильно отнестись к чувственному 
миру и оценить все его значение. Человек ставит себя в правильное отношение к 
одному из этих элементов, создавая ему правильный противовес в другом. Все 
вредные действия этих мировых существ проистекают единственно из того, что они 
проявляются там или здесь без ограничений и не гармонизуются надлежащим образом 
противоположной силой.
 О ДУХОВНЫХ МИРОВЫХ СУЩЕСТВАХ
 Оживая в элементарном мире, ясновидческое сознание находит в нем существ, 
могущих развить там такую жизнь, какую человек приобретает только в мире чувств.
 Эти существа чувствуют себя самих - свое "Я" - не так, как чувствует его 
человек в чувственном мире; они гораздо больше, чем человек, пронизывают это 
"Я" своим волнением; они Болят себя. Они ощущают свое бытие как нечто такое, 
что они сами, своею волею, дают себе. Зато по отношению к своему мышлению у них 
нет того чувства, что они производят свои мысли, как производит их человек; все 
свои мысли они чувствуют как приходящие извне, как нечто такое, что находится 
не в них, а в мире, и что из мира излучается в их существо. Таким образом, для 
этих существ никогда не может возникнуть сомнения в том, что их мысли суть 
отражения излитого над миром мысленного порядка. Они мыслят не свои мысли; они 
мыслят мысли мира. Мышлением своим эти существа живут в мыслях мира; но волят 
они самих себя. Жизнь чувств слагается у них, согласно этому их велению и 
мышлению. Они чувствуют себя членами мирового целого, и они чувствуют 
необходимость волить себя в соответствии с этим мировым целым. Вживаясь в мир 
этих чувств, ясновидческая душа приходит к согласному с природой представлению 
о своем собственном мышлении, чувствовании и велении. В пределах элементарного 
мира эти способности человеческой души не могли бы развиться в человеческом 
эфирном теле. В элементарном мире человеческое веление осталось бы лишь слабой, 
как бы сонной силой, а человеческое мышление - расплывчатым, мелькающим миром 
представлений.
 "Чувство Я" здесь вообще не могло бы возникнуть. Для всего этого человеку 
необходимо быть облеченным в физическое тело.
 Восходя из элементарного мира в подлинный мир духа, ясновидящая душа человека 
переживает себя в условиях, которые еще дальше, чем элементарные, отстоят от 
условий чувственного мира. В мире элементов многое еще напоминает чувственный 
мир. В духовном же мире человек стоит перед совершенно новыми условиями. Здесь 
ничего нельзя сделать, если иметь одни только те представления, которые можно 
выработать в чувственном мире. Тем не менее, человеческой душе необходимо так 
укрепить в чувственном мире свою внутреннюю жизнь, чтобы она могла перенести из 
этого мира в духовный то, что делает возможным пребывание в последнем. Если бы 
человек не принес с собой в мир духа окрепшую таким образом жизнь души, то в 
этом мире он впал бы просто в бессознательность. Тогда он мог бы присутствовать 
в нем только так, как присутствует, например, растение в чувственном мире. Как 
человеческая душа, он должен принести с собой в духовный мир все то, чего нет в 
чувственном мире, но что, однако, дает в нем свидетельство о своем 
существовании. Нужно уметь составлять себе в чувственном мире представления, в 
котором он хотя бы и побуждает, но которые непосредственно не соответствуют в 
нем никакой вещи и никакому событию. Все, что отражает ту или иную вещь в 
чувственном мире, или описывает то или иное чувственное событие, лишено всякого 
значения в духовном мире. Все, что можно воспринять чувствами, что можно 
очертить в понятиях, применимых в чувственном мире, не существует в мире духа. 
При вступлении в мир духа нужно как бы оставить позади себя все, к чему 
применимы чувственные представления. Представления же, которые человек так 
образовал себя в чувственном мире, что они не соответствуют чувственным вещам