сантиметрах от стола, где я сижу; весит она 545 грамм и 8 миллиграмм, состоит 
из 
342 листов, имеющих 218.143 печатных буквы, на которые пошло 180 грамм черной 
краски".
Вот экспериментальное описание феномена.
Если пример этот вас поражает, то откройте любую из современных научных книг и 
взгляните на способ описания Солнца или Сатурна астрономом, указывающим место, 
вес, объем, плотность светила или описание солнечного спектра физиком, 
сообщающим число его лучей 4.
4 Я извиняюсь перед читателем в цитатах, которыми я обеменяю этот трактат, но я 

обязан подкреплять себя на каждом шагу прочными основаниями. То, о чем я 
рассказываю, кажется многим, не знаю почему, столь невероятным, что массы 
доказательств едва хватит для того, чтобы сломить предвзятое недоверие. (Прим. 
автора) 
В книге интересна не ее внешность, а то что автор изображает в ней знаками, ее 
сокровенность и глубина. По этому поводу можно привести рассуждения Фабра 
д'Оливе, о двух способах писания истории.
"Надо помнить, что аллегорические предания прошедших времен писаны иначе, чем 
история, заступившая их место и ни в чем с ними не схожая: так что люди, 
смешивавшие их, впадали в большую ошибку. История древняя, передававшаяся устно 

или хранившаяся в архивах храмов, в отдельных поэтических отрывках, касалась 
только нравственной стороны предмета и не отмечала поступков отдельных 
личностей, обращая все свое внимание на народы, сообщества, секты и доктрины, а 

также на искусства и науки, которые обозначались родовым наименованием".
"Хотя нельзя сомневаться в том, что эти массы народа имели начальника, 
руководившего ими, история не упоминала о личности этого предводителя, касаясь 
только общего духа времени. Один начальник сменял другого, без всякого о том 
упоминания со стороны аллегорической истории, и только приключения всех вместе 
собирались в одно целое. Делались известными только успехи или неудачи с 
нравственной стороны".
"История положительная, в форме нынешнего изложения, следует совершенно иному 
методу: для нее отдельные личности составляют суть дела. Она тщательно отмечает 

факты и время их совершения"( Fabre d'Olivet "Vers dores de Pythagore." стр. 26 

и 27).
Возвратимся к примеру книги, служившему нам для определения различия двух 
способов разбора.
Наружные признаки: бумага и чернила - служат выражению мысли, следовательно, 
чего-то более высокого, чего видеть нельзя. Так что видимое открывает невидимое.

Правило это верно и одинаково относится ко всем явлениям природы. Что же мы 
увидим далее? Мы увидим еще отчетливее основное различие науки древней и 
современной.
Первая занимается видимым, единственно с целью открыть невидимое.
Вторая изучает феномены, не заботясь об отвлеченной стороне.
Наука древняя есть тайная, внутренняя, а современная - видимая, наружная.
Прибавим к этим данным тот мрак, которым древние окутывали свои научные символы,
 
и тогда можно установить верное определение древней науки:
      Наука сокровенная - Scientia occulta,
      Наука о сокровенном - Scientia qccultati
      Наука, скрывающая открытия - Scientia occultans.
      Таково тройное определение Оккультной науки.

Глава 2
Методы в древней науке. - Аналогия. - Три мира. - Тернер. - Теософические 
исчисления.- Циклические законы.
Определив существование в древности истинной науки, способ ее передачи и 
главные 
предметы, которым она предпочтительно учила, мы попробуем продвинуть вперед 
наше 
исследование, определив методы, употреблявшиеся в древней науке, являвшейся, 
как 
мы отмечали наукой тайной (Scientia occulta). Основная ее цель заключалась в 
определении невидимого посредством видимого, нумена посредством феномена, идеи 
посредством формы.
Первый вопрос, который нам нужно разрешить, сводится к выяснению: существует ли 

на самом деле это отношение невидимого к видимому, и не служит ли эта мысль 
выражением чистейшего мистицизма.
Приведенный выше пример с книгой может проиллюстрировать и сущность учения о 
видимом - о "феномене".
Нам удается определить, что хотел сказать автор посредством знаков, которыми он 

пользовался для выражения своих мыслей, благодаря тому, что мы знаем о 
существовании постоянного соотношения между знаком и мыслью, которую он