должны жить, но еще не совершенно очистились, остаются более или менее 
долго пленницами астрального трупа или сжигаются одическим светом, 
стремящимся ассимилировать и уничтожить их. Чтобы освободиться от этого 
трупа, страждущие души входят иногда в живых и живут там в состоянии, 
называемом каббалистами "эмбрионатом".

   Эти-то воздушные трупы и вызываются посредством некромантии. При 
вызывании вы приходите в сношение с ларвами, мертвыми или умирающими 
субстанциями; обыкновенно они могут говорить только посредством шума в 
наших ушах, производимого нервным потрясением, и рассуждая обыкновенно 
отражают наши мысли или мечты.

   Но, чтобы видеть эти странные формы, нужно привести себя в особенное 
состояние, граничащее со сном и смертью, т. е. нужно намагнетизировать 
самого себя и прийти в особенное состояние ясновидящего - сомнамбулизма в
бодрственном состоянии. Следователно, некромантия достигает реальных 
результатов, и вызывания магии могут произвести истинные видения. Я 
говорил уже, что в великом магическом агенте, астральном свете, 
сохраняются все отпечатки вещей, все изображения, образованные, как 
лучами, так и отражениями; в этом же свете являются нам сновидения; этот 
же счет опьяняет помешанных и заставляет их уснувший рассудок 
преследовать самые странные химеры. Чтобы видеть без иллюзий в этом 
свете, нужно силой воли отстранить отражения и притягивать к себе только 
лучи. Грезить наяву, - значит, видеть в астральном свете: и оргии шабаша,
о которых рассказывало столько колдунов, во время судебных процессов, 
представлялись им именно таким образом. Часто подготовка и вещества, 
употреблявшиеся для достижения этого результата, были ужасны, как мы 
увидим это в Ритуале: но в результате нельзя сомневаться. Они видели, 
слышали, прикасались к самым омерзительным, фантастическим, невозможным 
вещам. Я вернусь еще к этому предмету в пятнадцатой главе; теперь же мы 
занимаемся только вызыванием мертвецов.

   Весной 1854-го года я отправился в Лондон, чтобы избавиться от 
неприятностей и без помехи отдаться науке. У меня были рекомендательные 
письма к знаменитым людям, интересовавшимся откровениями 
сверхъестественного мира. Я виделся со многими из них и нашел в них много
любезности и столько же безразличия и легкомысленности. Прежде всего от 
меня, как от шарлатана, требовали чудес. Я был слегка обескуражен, так 
как, по правде говоря, не имея ничего против того, чтобы посвятить других
в тайны церемониальной магии, для себя самого я всегда боялся иллюзий и 
утомления; к тому же эти церемонии требуют очень дорогого материала и его
трудно найти. Итак, я занялся изучением высшей каббалы, и совершенно не 
думал об английских адептах, когда однажды, вернувшись в свою гостиницу, 
нашел адресованное на мое имя письмо. В конверте были - половина поперек 
перерезанной карточки, на которой находился знак печати Соломона, и 
маленький клочок бумаги, на котором карандашом было написано:

   "Завтра, в три часа, около Вестминстерского аббатства вам предъявят 
другую половину этой карточки". Я отправился на это странное свидание. На
назначенном месте стояла карета. Я непринужденно держал в руке свой 
обрывок карточки; ко мне приблизился слуга и подмигнул, открывая мне 
дверцу кареты. В карете сидела дама в черном; шляпа ее была покрыта 
густой вуалью; она жестом пригласила меня сесть возле себя, показывая в 
то же время другую половину полученной мной карточки. Дверца закрылась, 
карета покатилась, и, когда дама подняла свой вуаль, я увидел, что имею 
дело с пожилой особой, с чрезвычайно живыми и странно пристальными 
глазами под серыми бровями. "Сэр, сказала мне она, с ясно выраженным 
английским акцентом, - я знаю, что закон секрета строго соблюдается 
адептами; приятельница г. Б*** Л***, видевшая вас, знает, что у вас 
просили опытов, и вы отказались удовлетворить это любопытство. Быть 
может, у вас нет необходимых предметов; я покажу вам полный магический 
кабинет; но прежде всего я требую от вас ненарушения секрета. Если вы не 
дадите мне этого обещания, - я прикажу проводить вас домой". Я дал 
требуемое от меня обещание, и верен ему, не называя ни имени, ни звания, 
ни местожительства этой дамы, которая, как я узнал позже, была 
посвященной, хотя и не первой, но все же очень высокой степени. Мы часто 
и долго разговаривали, и постоянно она настаивала на необходимости 
практики, чтобы дополнить посвящение. Она показала мне магическую 
коллекцию одеяний и инструментов; даже одолжила мне несколько редких, не 
доставшихся мне книг; короче говоря, она побудила меня попробовать 
произвести у нее опыт полного вызывания, к которому я приготовлялся в 
течение двадцати одного дня, добросовестно выполняя все обряды, указанные
в 13-й главе Ритуала.

   Все было закончено 24-го июля. Нужно было вызвать призрак божественного 
Аполлония и спросить его о двух секретах: одном, касавшемся лично меня, и
другом, интересовавшем эту даму. Сначала она рассчитывала присутствовать 
при вызывании с благонадежным человеком; но в последний момент эта особа 
испугалась, и, так как тройное или единство безусловно необходимо при 
выполнении магических обрядов, - я остался один. Кабинет, приготовленный