термина, заявив, что "первой составляющей Мудрости является умение распознавать 
ложь, а второй - умение находить истину". Но если это так, то какое право имеет 
наш век фальсификаций, где фальшиво все - от подвергнутой ревизии Библии до 
сливочного масла, претендовать на какую-то "Мудрость"? Однако прежде чем 
скрестить копья с нашими оппонентами в этом вопросе, попытаемся сперва дать 
собственное определение этому термину.
Сразу оговоримся, что Мудрость - это, в лучшем случае, довольно растяжимое 
понятие, по крайней мере - в европейских языках. Само по себе оно не передает 
никакой конкретной идеи и потому нуждается в конкретизирующем его определении. 
В Библии, например, его еврейский эквивалент - "Чочма" (Chochmah) (в греческом 
варианте - София) употребляется в связи с самыми разнообразными вещами - 
абстрактными и конкретными. Так, "Мудрость" может обозначать и божественное 
вдохновение, и чисто земную хитрость; и Тайное Знание Эзотерических Учений, и 
слепую веру; "страх Божий" и искусство фараоновых магов. Это понятие 
употребляется и в связи с Христом, и в связи с колдовством, так как о колдунье 
Седекле (Sedecia) тоже говорят как о "мудрой женщине из Эн-Дора". Начиная с 
самых ранних веков Христианства, т.е. со времен св. Иакова (III, 13-17), и 
вплоть до самого последнего кальвинистского проповедника, который видит в 
существовании ада и вечного проклятия подтверждение "Божественной мудрости", 
этот термин употреблялся в самых различных значениях. Однако св. Иаков учил, 
что мудрость бывает двух видов, и мы целиком и полностью разделяем это учение. 
Он проводит четкую разграничительную линию между божественной или поэтической 
"Софией" (Мудростью свыше) и земной, психической, дьявольской мудростью - 
Софией (iii,15). Для истинного теософа нет никакой иной мудрости, кроме первой. 
И если бы такой теософ смог подсказать тогда Павлу, что эта мудрость доступна 
только
"совершенным", т.е. посвященным в ее тайны, или, по крайней мере, знакомым с 
азбукой священных наук! Но как бы ни была велика его ошибка, и какой бы ни была 
преждевременной его попытка посеять семена истины и вечного знания на 
невозделанной почве, все же его намерения были добрыми, а мотивы - лишенными 
эгоизма; потому он и был побит камнями. Ведь если бы он проповедовал 
какую-нибудь блажь собственного сочинения или же делал бы это ради личной 
выгоды, разве стал бы кто-то изгонять его и преследовать, когда вокруг 
плодились сотни разных лживых сект и безумных "обществ", чуть ли не ежедневно 
устраивавших свои "сборища"? Но он отличался от всех остальных. Хотя и 
осторожно, но он все же говорил не о "мудрости мира сего", но об истине, или о 
"скрытой мудрости ... которой никто из Князей Мира сего не познал" (Первое 
Послание Коринфянам, II), и тем более не могут знать архонты нашей современной 
науки. Что же касается "психической" мудрости, которую Иаков определил как 
земную и дьявольскую, то она существовала во все века, со времен Пифагора и 
Платона, когда на одного philosophus приходилось девять sophistae, и до наших 
дней. Эту мудрость наш век приветствует, и, надо признать, может с полным 
правом претендовать на обладание ею. Более того, для того, чтобы примерить 
новую одежду, не требуется много времени и сил; а толпа никогда не отказывалась 
вырядиться в павлиньи перья, если ей предоставлялась такая возможность.
Однако настало время подвергнуть используемые нами термины анализу, и начнем мы 
со слов из книги Иова, которая представляет собой глубокомысленную аллегорию 
кармического очищения и посвятительных обрядов: "Но где истинная премудрость 
обретается? и где место разума?" И ответим его же словами: "В старцах мудрость, 
и в долголетии разум". (Иов, xxviii, 12, и xii,12).
Здесь нам следует еще раз остановиться на этом сомнительном термине, на сей раз 
снабженным эпитетом "древний", который также нуждается в объяснении. 
Ортодоксальные церкви дают этому определению, вложенному в уста Иова одно 
истолкование; каббалисты - совершенно иное; а Гнозис Оккультистов и теософов 
придает ему свое собственное значение, то самое, которое он имел в оригинальной 
"Книге Иова" - до-Моисеевом сочинении, признанном трактате о Посвящении. Так, 
каббалисты связывают определение "древний" с проявленным СЛОВОМ или ЛОГОСОМ 
(Дабар) вечно скрытого и непознаваемого божества. Даниил, описывая одно из 
своих видений, тоже употребляет этот термин, говоря о Яхве - двуполом 
Адам-Кадмоне. Служители церкви связывают его с антропоморфным Иеговой - 
"Господом Богом", как звучит его имя в переводе Библии. Восточные Оккультисты 
используют этот мистический термин, только говоря о перерождающемся Высшем Эго. 
Поскольку божественная Мудрость рассеяна по всей безграничной Вселенной; а свет 
атмы может пребывать только в нашей ВЫСШЕЙ СУЩНОСТИ, которая является составной 
частью Вселенной, вечной и, в то же время, индивидуальной. Т.е. речь здесь идет 
об интеллектуальном Принципе, о проявлении Бога внутри каждого разумного 
существа, или о нашем Высшем Манасе в его соединении с Буддхи. Именно этот 
совокупный свет и есть "Мудрость, нисходящая свыше", и когда он нисходит на 
личностное эго, последнее становится "чистым, умиротворенным, кротким". Отсюда 
и утверждение Иова, что "мудрость - в старцах", т.е. - с Буддхи-Манасом. Ведь 
только Божественное Духовное Я - вечно, и продолжает оставаться самим собой, 
переходя от рождения к рождению; в то время как те "личности", в которых оно 
поочередно пребывает - мимолетны, и меняются как калейдоскоп картинок в 
волшебном фонаре. Именно это Духовное Я как раз и является тем "Древним", 
поскольку как его не назови: София, Кришна, Буддхи-Манас или Христос, - оно 
по-прежнему будет оставаться первенцем Алайя-Махат'а, Вселенской Души и Разума 
Вселенной. Следовательно, эзотерически слова Иова должны звучать так: "В 
старцах (Высшем Эго человека) - мудрость, и в долголетии - (во множестве его 
перерождений) разум". Никто из людей не в силах постичь истинную и 
окончательную Мудрость в течение одной жизни; и каждое новое рождение - все