или подобий, что исходят от предметов и слов, которые массами проходят в 
воздухе, пока не достигнут чувств или, в конечном итоге, воображения и души 
того, кто их воспринимает. Восприняв сначала кожей, подготовившей его к 
восприятию, хотя виды вещей несомы своей собственной природой или сами собой к 
чувствам людей и животных, они, тем не менее, могут приобрести некоторые 
отпечатки от неба, когда находятся в воздухе, а различные их сюжеты чувствуются 
одни больше, другие меньше, следуя своему предрасположению в момент подачи 
картин воображения. И, таким образом, человек может естественно и без 
какого-либо суеверия, без помощи какого-либо духа, сообщаться мыслью с другим 
человеком, сколько-нибудь удаленным, т.к. они будут существовать по меньшей 
мере 24 часа, хотя и нельзя точно указать время. Эту вещь я наблюдал и делал 
аббат Тритемий. Плотин нам доказывает, а также учит способу, которым вещи 
духовные, как и телесные, производят некоторые картины (виды) благодаря влиянию 
тел на тела; они укрепляются в воздухе, проявляются и являются нашему зрению и 
другим чувствам благодаря свету. Как движение мы видим, когда дует полуденный 
ветер, как воздух конденсируется в маленькие облака, в которых отражаются как в 
зеркале очень удаленные замки, горы, лошади, люди и другие вещи, которые, по 
мере того, как облака проходят дальше, развеиваются; и, как показал Аристотель 
в работе "О метеорах", радуга формируется в воздушном облаке как в зеркале. И 
Альберт говорит, что изображения тел могут легко формироваться в воздухе, 
который влажен, тем же способом, как изображения вещей в зеркалах. И Аристотель 
рассказывает, что с одним человеком из-за слабого зрения бывало так, что близко 
расположенный воздух служил ему зеркалом и обозреваемый им район отражался в 
этом зеркале так, что он не мог разобраться и считал, что его тень идет перед 
ним, видя голову идущей в направлении, куда он шел. Тем же способом получаются 
все виды очень удаленных картин в воздухе, чего хотят добиться с помощью 
некоторых зеркал, чтобы невежды, стоящие в стороне от них, верили, что видят 
фигуры демонов и духов, хотя последние всего лишь похожая картина, лишенная 
всякой жизни. Известно, что в темном месте, где есть маленькое отверстие, 
которое можно пробить для попадания лучей солнца, помещая к этому отверстию 
белую бумагу или гладкое зеркало, видят на этой бумаге все, что солнце освещает 
и что совершается снаружи. 
Существует еще более замечательное чудо, когда кто-либо, написав портреты или 
несколько слов, выставляют их ночью определенным способом в хорошую погоду при 
полнолунии, а кто-либо другой, поставленный об этом в известность, может их 
видеть и читать в окружности или в круге луны картины, поднявшиеся и 
размножающиеся в воздухе; это очень полезно, чтобы сообщать новости из 
осажденных городов и мест. Это секрет, который прежде практиковал Пифагор и, 
который даже сегодня знают несколько лиц, как мне это известно. Итак, все эти 
вещи и большое количество других, более значительных, основано на природе 
воздуха, и выводят их принципы из математики и оптики, и эти виды отражаются в 
зрении так же, как посредством эха отражается звук. 
Но есть еще и другие, более специфичные секреты, благодаря которым человек 
может слышать то, что говорит другой даже на ухо или потаенно, или как-то 
по-особому другому лицу. Из воздуха еще происходят ветры, которые есть широко 
взволнованный и возбужденный воздух. 
Существуют четыре главных ветра, которые дуют с четырех сторон света; а именно, 
— Нот, — со стороны юга, Борей — с севера, Зефир — с запада, и Аполеот или Эрус 
— с востока, о которых так сказано в этих двух стихах Понатануса: 
"Нот — южный ветер, туманный и влажный, который св. Иероним называет 
извергающим дождь". 
Овидий его описывает так: "Ветер Нот летает на крыльях влажных, закрывая лицо 
страшной темнотой, подобной смоле; его тяжелая борода низвергает воду по белым 
волосам; облака останавливается у его на лбу; его крылья и грудь отвратительны 
от воды". 
Но Борей, в противоположность Ноту, — ветер Севера, сильный и шумный, он гонит 
облака, возвращая воздуху покой, и морозит воду. Овидий так заставляет его 
говорить о себе самом: "Я имею силу гнать и содрогать печальные облака и 
подчинять их моим приказам. Я опрокидываю деревья, я делаю твердыми пары, и я 
посылаю их на землю градом; я все тот же, когда я встречаю другие ветры под 
сводом небес (т.к. там моя полнота), я опускаюсь с такой силой, что воздух, 
который я встречаю среди наших ударов трещит и выскакивает вспышками из-под 
свода облаков. Это я, войдя и сдавливая глубину земных пещер, тревожу манов и 
заставляю дрожать землю". 
Зефир, который также называется Фавониус, — ветер очень легкий, который дует с 
запада; он нежен, холоден и влажен, смягчает суровость зим, производя все травы 
и цветы. 
Эрус, в противоположность ему, называющийся еще Субсолер и Аполеот, есть ветер 
с востока; он очень быстро пожирает влажный туман. Таковы четыре ветра: первый 
с востока, второй с запада, третий с севера, четвертый с юга. 

Глава седьмая 
О РОДАХ СМЕШЕНИЙ, ОБ ОТНОШЕНИИ, КОТОРОЕ ОНИ ИМЕЮТ С ЭЛЕМЕНТАМИ, И ОБ ОТНОШЕНИЯХ 
САМИХ ЭЛЕМЕНТОВ К ДУШЕ ЧУВСТВАМ И НРАВАМ.
После четырех простых элементов сразу же следуют четыре рода совершенно 
смешанных, каковыми являются камни, металлы, растения и животные. Хотя все 
элементы служат для составления каждого из них, но каждая смесь, тем не менее, 
следует одному особому элементу и больше придерживается его свойств; так все 
камни происходят от земли, т.к. они тяжелы и стремятся вниз, и сухость столь 
сильно доминирует в них, что невозможно сделать их жидкими. Металлы водянисты и