допускают к ним ранее чем через семь лет после того, как он был принят в 
качестве послушника. При этом нет никакой гарантии, что семилетний срок не 
будет продлен для него ad libitum*. У кандидата даже нет уверенности в том, что 
его вообще когда-нибудь допустят к посвящению того или иного рода. Одной этой 
мучительной неопределенности оказалось бы вполне достаточно, чтобы отпугнуть 
большинство европейцев от попыток проникнуть в сферы оккультизма, как бы сильно 
он ни привлекал их в интеллектуальном плане. Но подобная неопределенность — 
отнюдь не каприз деспотичного общества, которое, так сказать, кокетничает со 
своими полными рвения поклонниками. Испытания, через которые должен пройти 
неофит, — это вовсе не причудливые розыгрыши и не имитация каких-то жутких 
опасностей. Это также не искусственные преграды, воздвигнутые мастерами 
оккультизма, чтобы испытать хладнокровие учеников, подобно тому, как учитель 
верховой езды устанавливает в своей школе барьеры для прыжков. Природа науки, 
которую собирается исследовать соискатель, такова, что ее откровения потрясают 
разум и подвергают суровому испытанию самую непреклонную отвагу. В интересах 
самого кандидата следует предварительно испытать его характер, стойкость в 
достижении цели, а может быть, также и его физические и психические качества, 
наблюдая за ними с безмерной осторожностью и терпением; лишь потом ему можно 
позволить сделать последний решительный шаг и нырнуть в море необыкновенных 
переживаний, которое он либо переплывет своими собственными силами, либо 
погибнет.
     Вполне очевидно, что я не могу располагать точными знаниями о том, какие 
испытания ожидают кандидата на протяжении периода его развития; догадки же, 
основанные на отрывочных сведениях, собранных то здесь, то там, не заслуживают 
упоминания. Однако столь же очевидно, что особенности жизни, которую ведет 
обычный кандидат на звание неофита, ни в коей мере не являются секретом. Помимо 
всего прочего, предельное развитие адепта требует от него соблюдения абсолютной 
физической чистоты, и кандидат обязан с самого начала представить 
доказательства того, что он готов соблюдать это требование. На протяжении всего 
испытательного срока он должен, так сказать, соблюдать полное целомудрие, 
воздержанность и безразличие к любым физическим удовольствиям. Такой образ 
жизни не предполагает ни какой-то фантастической дисциплины, ни навязчивого 
аскетизма, ни бегства от мира. Ничто не мешает джентльмену из лондонского 
светского общества быть кандидатом в оккультисты и проходить подготовку по 
полной программе, причем окружающие даже не будут ничего об этом знать. С точки 
зрения истинного оккультизма, возвышенная преданность подлинного адепта — 
отнюдь не плод отталкивающего аскетизма заурядного индийского факира, этого 
йога лесных дебрей, чья грязь возрастает вместе со святостью, этого фанатика, 
вонзающего себе в тело железные крючья или держащего руку поднятой вверх, пока 
она не отсохнет. Отрывочное знакомство с некоторыми чисто внешними фактами, 
индийского оккультизма часто приводит к недоразумениям на этот счет.
     Йога-видья — вот индийское название оккультной науки. Исследуя практику 
заблудших энтузиастов, культивирующих некоторые низшие отрасли этой науки при 
помощи одних лишь физических упражнений, легко усвоить множество вещей, которые 
и знать-то совсем не стоит. Строго говоря, такое физическое совершенствование 
называется хатха-йогой, а более возвышенная разновидность, которая достигается 
дисциплиною ума и ведет к подлинным высотам оккультизма, носит название 
раджа-йоги. Нет и не было ни одного человека, заслуживающего в глазах 
подлинного оккультиста названия адепта, который достиг бы своих возможностей 
при помощи трудоемких и ребяческих упражнений хатха-йоги. Я не хочу сказать, 
что эти низшие упражнения совершенно бесполезны. Тот, кто ими занимается, 
действительно приобретает некоторые паранормальные силы и способности. Описанию 
этих упражнений посвящено множество трактатов, и многие жители Индии могут 
рассказать любопытные случаи из опыта своего общения со знатоками этого 
необыкновенного искусства. У меня нет никакого желания заполнять страницы этой 
книги сообщениями о чудесах, в которых я не в состоянии отделить правду от 
вымысла. Однако главная мысль, на которой я здесь настаиваю, заключается в 
следующем: ни одна история, кем-либо прочитанная или услышанная, в которой 
индийская йога выглядит низкой, ограниченной или вульгарной, не может иметь ни 
малейшего отношения к утонченной, неземной йоге, известной под названием 
раджа-йоги, ведущей к величественным высотам адептства.
     

     
ТЕОСОФИЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО
     Поскольку оккультная организация всегда оставалась тайной, то относительно 
философских взглядов, которые она сохранила или приобрела, еще следует узнать 
гораздо больше, нежели это может показаться. Когда я полностью опишу свой 
собственный опыт, станет ясно, что великие адепты оккультизма ничего не имеют 
против распространения своей религиозной философии постольку, поскольку эта 
доктрина может послужить на пользу нашему миру, который еще не готов к чистому 
психологическому исследованию. Они также не являются решительными противниками 
случайного проявления той высшей власти над силами Природы, которую они обрели 
в результате своих необычайных исследований. Те многочисленные, явно 
сверхъестественные явления, свидетелем которых я стал благодаря воздействию 
оккультных сил, никоим образом не могли бы иметь места, если бы общее правило, 
запрещающее Братьям демонстрировать свои силы перед лицом непосвященных, было 
абсолютным. В самом деле, это правило строго запрещает демонстрацию каких-либо 
оккультных феноменов с целью вызвать удивление и восхищение очевидцев. Я 
склонен думать, что этот запрет имеет абсолютную силу, если в дело не замешана