тому, как сегодня оспаривается само существование наших предков-исполинов (хотя 
в Химавате*, на той самой территории, которая принадлежит вам, у нас есть 
пещера, полная скелетов этих гигантов, это ничего не меняет: обнаружив их 
колоссальные остовы, их неизменно объявляют случайными причудами Природы), так 
же и вриль, или акаша, как мы называем эту силу, считается чем-то невозможным, 
мифическим. А может ли наука надеяться объяснить подобные феномены без 
досконального знания акаши, ее комбинаций и свойств? Мы не сомневаемся в том, 
что люди западной науки открыты для убеждения, но сначала им нужно 
продемонстрировать факты; однако для того, чтобы ученые восприняли их именно 
как факты, эти сведения должны стать их собственным достоянием и поддаваться их 
методам исследования. Загляните в предисловие к "Микрографии", и вы найдете, 
что, как вытекает из слов Хукса, самые тесные отношения объектов имели в его 
глазах меньше веса, нежели их внешнее влияние на разум, и замечательные 
открытия Ньютона нашли в лице этого ученого своего главного оппонента. 
Современных Хуксов — великое множество. Подобно этому образованному, но 
невежественному человеку прошлого, ваши современные ученые стремятся не столько 
к тому, чтобы установить физическую связь между фактами, которая открыла бы им 
многие тайные силы Природы, сколько к созданию удобной классификации научных 
экспериментов, так что главным качеством, которое требуется научной гипотезе с 
их точки зрения, является не истинность, а всего лишь правдоподобие.
     Вот и все, что известно о науке. Что же касается человеческой природы в 
целом, она осталась такою же, какою была миллион лет назад. Предрассудки, 
основанные на эгоизме, всеобщее нежелание отказаться от сложившегося порядка 
вещей ради нового образа жизни и нового образа мыслей (а оккультные занятия 
требуют не только всего этого, но и гораздо большего), гордыня и упорное 
сопротивление истине, если она хотя бы просто опрокидывает привычные 
представления, — вот характерные черты вашей эпохи... К каким же результатам 
могут привести даже самые поразительные феномены в случае, если мы дадим 
согласие на их реализацию? Сколь бы успешными ни оказались эти эксперименты, 
опасность будет возрастать прямо пропорционально успеху. Вскоре у вас останется 
только один выбор: продолжать в том же духе и даже crescendo* или пасть от 
собственного оружия в бесконечной борьбе с предрассудками и невежеством. От вас 
потребуют все новых и новых экспериментов, которые придется соответственно 
организовывать; все будут ждать, что каждый последующий феномен окажется более 
удивительным, чем предыдущий. Повседневный опыт подсказывает вам, что от 
человека нельзя ожидать веры в то, чего он не видел собственными глазами. А 
хватит ли жизни на то, чтобы убедить скептиков всего мира? Пожалуй, довольно 
несложно сделать так, чтобы количество уверовавших в Симле возросло до сотен и 
тысяч. Но как быть с сотнями миллионов тех, кому не удастся стать очевидцами 
феноменов? Не имея возможности бороться с невидимыми операторами, невежды могут 
в один прекрасный день выместить свою злобу на видимых экспериментаторах; 
высшие и образованные классы будут, как всегда, упорствовать в своем неверии, 
разбивая в пух и прах все ваши аргументы, как это было и раньше. Вместе со 
многими другими людьми вы порицаете нас за нашу великую скрытность. Однако мы 
кое-что знаем о человеческой природе, поскольку этому нас научил опыт долгих 
веков — да, долгих, долгих столетий. И мы знаем, что пока науке есть что 
изучать, а людские массы еще не избавились в душе от призрака религиозного 
догматизма, общественные предрассудки следует преодолевать постепенно, шаг за 
шагом, а не стремительным натиском. Не один Сократ пал их жертвою в седой 
древности, и туманное будущее породит еще не одного мученика. Освобожденная 
наука презрительно отворачивалась от взглядов Коперника, возрождавшего теории 
Аристарха Самосского, который "утверждал, что земля кругообразно обращается 
вокруг своего центра", а церковь за несколько лет до того угрожала Галилею 
сожжением, собираясь принести его в жертву Библии. Роберта Рекорда, самого 
талантливого математика при дворе короля Эдуарда VI, обрекли на медленную 
смерть в тюрьме его же коллеги, которые смеялись над его "Твердыней Знаний" и 
объявили его открытия бесплодными фантазиями... Дела давно минувших дней, 
скажете вы? Воистину так, однако хроника нашего времени не слишком отличается 
от хроники предшествующих эпох. Достаточно только вспомнить недавние гонения на 
медиумов в Англии, сожжение на костре подозреваемых в ведьмовстве и чародействе,
 имевшее место в Южной Америке, России и на окраинах Испании, и вы поймете: 
единственным спасением для подлинных знатоков оккультных наук является 
скептицизм публики, а шарлатаны и обманщики служат естественным щитом для 
адептов. При этом мы лишь упрочиваем общественную безопасность, держа в секрете 
ужасное оружие, которое в противном случае могло бы быть использовано против 
общества и которое, как вы уже отметили, становится смертоносным в руках людей 
злых и своекорыстных".
     Оставшаяся часть письма связана преимущественно с вопросами личного 
характера, и приводить ее здесь не стоит. Цитируя письма Кут Хуми, я, 
разумеется, буду неизменно опускать пассажи, касающиеся лично меня и не имеющие 
непосредственного отношения к публичным дискуссиям. Читатель, однако, должен 
помнить (и я сейчас утверждаю это самым недвусмысленным образом), что я не 
изменяю ни единого слова в цитируемых мною отрывках. Крайне важно заявить об 
этом со всею определенностью, потому что чем ближе мои читатели знакомы с 
Индией, тем труднее им будет поверить, что письма Кут Хуми в том виде, в каком 
я их здесь публикую, написаны уроженцем Индии, если только автор не подтвердит 
это самым убедительным образом. Тем не менее это факт, не подлежащий никаким 
сомнениям.
     Насколько я помню, отвечая на письмо, пространно процитированное выше, я 
возразил, что мышление европейцев не отличается столь безнадежной