вырывать из земли растительность; это стоило ему большого труда, потому что 
кусты были жесткими и корни их тесно переплелись. Разрезая ножом землю и 
спутанные корни и извлекая debris* руками, он наткнулся на край какого-то 
белого предмета, который, когда его полностью выкопали, и оказался пресловутой 
чашкой. Немного погодя, чуть больше углубившись в землю, джентльмен обнаружил 
там и блюдце, которое подходило к чашке. Оба эти предмета поставили на землю, 
покрытую разбросанными корнями, так что казалось, будто корни растут прямо 
вокруг них. И формой своей, и рисунком эти чашка и блюдце ничем не отличались 
от тех, которые мы принесли с собою на пикник, и, оказавшись на скатерти, 
составили седьмую чайную пару. Сразу хочу добавить, что, когда мы пришли домой, 
моя супруга сразу же спросила нашего главного кхитмутгара, сколько у нас чашек 
и блюдец в этом самом сервизе. Поскольку сервиз был старым, несколько предметов 
из него уже успели разбиться, но слуга немедленно ответил, что чайных чашек 
осталось девять. Когда мы их собрали и пересчитали, оказалось, что их 
действительно девять, если не считать ту чашку, которую мы выкопали из земли. 
Вместе с нею их стало десять. Этот сервиз отличался довольно своеобразным 
рисунком и был куплен в Лондоне много лет назад, так что подобрать к нему чашку 
того же образца, находясь в Симле, было практически невозможно.
     Конечно, сама мысль о том, что человек может создавать материальные 
объекты, пользуясь для этого лишь психической энергией, вызовет реакцию 
отторжения у тех, кому полностью чужда эта тема. Подобная идея не станет более 
приемлемой для этих людей, даже если сказать им, что чашка с блюдцем, о которых 
идет речь, были не сотворены, а возникли скорее как "дубликаты" уже 
существующих предметов. "Дублирование" объектов представляется просто особой 
разновидностью их сотворения — сотворением по готовому образцу. Так или иначе, 
но все события этого утра происходили именно так, как я их изложил. Я 
постарался строжайшим образом следовать правде, описывая каждую мелочь во всех 
подробностях. Если этот феномен был не тем, чем нам казался, то есть не 
чудеснейшей демонстрацией силы, о которой современная наука пока не имеет ни 
малейшего представления, — значит, он являлся тщательно продуманным 
мошенничеством. Но даже если оставить в стороне тот факт, что участие мадам 
Блаватской в подобном обмане представляется совершенно невероятным с 
нравственной точки зрения, данная гипотеза выглядит весьма шаткой. Ни один 
человек нормальных умственных способностей, который ознакомится с изложенными 
фактами или просто доверяет моему свидетельству, не может рассматривать эту 
версию как окончательное решение проблемы. Нет никаких сомнений в том, что 
чашку и блюдце выкопали из земли именно так, как я описал. Если они оказались 
там не с помощью оккультной силы, значит, их заранее закопали в этом месте. Но 
я уже описывал состояние почвы, откуда их извлекли; судя по характеру 
растительности, эта земля много лет оставалась нетронутой. Можно, конечно, 
настаивать на том, что с другого участка холма к данному месту заблаговременно 
прорыли тоннель, по которому и протолкнули чашку с блюдцем. Однако это 
предположение едва ли оправдано с физической точки зрения. Если выкопать 
тоннель того размера, который требуется для подобной цели, на земле наверняка 
останутся следы работ — однако никаких следов не было видно. Мы не нашли их 
даже после того, как специально осмотрели землю вскоре после феномена.
     Но истина состоит в том, что теория о предварительном "захоронении" не 
выдерживает никакой критики, поскольку невозможно было предвидеть, что из 
бесчисленного множества вещей, о которых можно попросить, мадам Блаватской 
придется сотворить именно чашку и блюдце. Эта просьба была обусловлена 
конкретными, сиюминутными обстоятельствами. Если бы в последний момент к нам не 
присоединился еще один человек, то нам хватило бы тех чашек с блюдцами, которые 
упаковали слуги, и на посуду вообще никто не обратил бы особого внимания. Ее 
выбирали слуги; они с легкостью могли взять вместо данных чашек какие-то другие,
 и никто из гостей не знал об их выборе заранее. Если бы чашку и блюдце 
действительно зарыли в землю с целью обмана, мошенникам в процессе подготовки 
пришлось бы также заставить нас выбрать для пикника именно то место, которое мы 
выбрали; но конкретное место, куда поставили джампаны наших дам, выбирал я сам, 
вместе с джентльменом, которого мы условились называть "X.", причем место это 
находилось в нескольких ярдах от точки, где потом обнаружили чашку. Если 
оставить в стороне прочие несообразности, которыми блистает версия о 
мошенничестве, возникает вопрос: кем могли быть люди, которые закопали в землю 
чашку и блюдце, и когда именно они осуществили эту операцию? Мадам Блаватская 
безвыходно находилась в нашем доме с вечера накануне, когда мы договорились 
отправиться на пикник, и до момента, когда мы двинулись в путь. Единственный 
слуга, которого она привезла с собою (парнишка из Бомбея, абсолютно не знающий 
Симлу), постоянно был где-то в доме с предыдущего вечера до утреннего 
пробуждения домочадцев. Случилось так, что в середине ночи он говорил с моим 
собственным посыльным, когда мне не давала спать дверь, ведущая на чердак. Ее 
забыли закрыть, и она хлопала на ветру; я позвал слуг и велел ее запереть. Шум 
разбудил мадам Блаватскую, и она послала своего слугу, который всегда спал 
поблизости, чтобы узнать, в чем дело. Полковник Олькотт, президент 
Теософического Общества, в это время также гостил у нас. Он тоже провел с нами 
весь вечер с того момента, как мы вернулись из своей неудавшейся экспедиции, и 
присутствовал при нашем отправлении на пикник. Предположение, что он потратил 
ночь, чтобы пройти четыре или пять миль вниз по неудобному кхуду и по лесу, где 
трудно найти тропинку, задавшись целью закопать чашку и блюдце, которые могли и 
не совпасть по виду с посудой, взятой на пикник, и даже не имея никакой 
гарантии, что мы направимся именно в это место, а не в другое, — словом, при 
ничтожной вероятности того, что все его ухищрения действительно помогут