с тогдашней политической системой и особенностями страны. Кроме того, ничто не 
могло послужить худшей подготовкой к жизни в Индии, нежели несколько лет, 
проведенных в Соединенных Штатах. Поэтому мадам Блаватская отбыла в Индию, не 
вооружившись рекомендациями, которые с легкостью могла бы получить в Англии, а 
ум ее при этом был отравлен совершенно ошибочным и предубежденным восприятием 
характерных особенностей, свойственных британским правящим классам в Индии, и 
отношения этих классов к народу. Географически Индия и Соединенные Штаты далеко 
отстоят друг от друга. В других же отношениях они разделены еще больше. В свой 
первый приезд в Индию мадам Блаватская стала проявлять подчеркнутую симпатию по 
отношению к коренным жителям, с которой резко контрастировало ее отношение к 
европейцам; она настойчиво стремилась к общению с первыми и не делала никаких 
шагов навстречу последним. Этот факт, вкупе с ее явно русской фамилией, привел 
к вполне естественным последствиям: одна весьма бестактная организация, которая,
 наряду с различными иными функциями, старается исполнять в Индии роль 
политической полиции, стала воспринимать мадам Блаватскую как suspecte*. Правда,
 эти подозрения развеялись почти столь же быстро, как и возникли, но перед этим 
мадам Блаватская успела на краткое время стать объектом слежки столь неуклюжей, 
что ее невозможно было не заметить. Это возбудило в мадам Блаватской 
негодование, доходившее до лихорадки. Более флегматичную натуру этот инцидент, 
вероятно, просто позабавил бы, но все эти инциденты в сумме привели к 
удручающим последствиям. Как русская по рождению, хотя и натурализовавшаяся* в 
Соединенных Штатах, мадам Блаватская, вероятно, более остро восприняла 
оскорбление, заключавшееся в том, что ее приняли за шпионку, чем это сделала бы 
какая-нибудь англичанка, менее искушенная в тонкостях политического сыска. К 
тому же в глубине души она осознавала, что вместо того, чтобы восторгаться тем 
чисто духовным и интеллектуальным предприятием, которому она посвятила жизнь, 
ей отказали в этом месте в обществе, которое по праву полагалось ей в силу ее 
высокого происхождения. Вероятно, это сделало ее негодование еще более 
ожесточенным, когда она поняла, что ее жертва не оценена, а обернулась против 
нее самой и рассматривается в качестве подтверждения грязных подозрений. Как бы 
то ни было, все эти обстоятельства, воздействуя на легко возбудимый темперамент,
 заставили мадам Блаватскую выступить с публичными протестами, благодаря 
которым как среди коренных жителей, так и среди европейцев стало широко 
известно, что в правительственных кругах на нее смотрят с неодобрением. На 
некоторое время это представление помешало успеху ее работы. В Индии ничего 
нельзя добиться, если первоначальный толчок делу не дадут европейцы; во всяком 
случае, отсутствие подобного импульса страшно затрудняет любое предприятие, при 
котором требуется сотрудничество с коренным населением. Нельзя сказать, что 
Теософическому Обществу не удалось вовлечь в свои ряды новых членов. Туземцам 
льстила позиция, занятая по отношению к ним их новыми "европейскими" друзьями, 
каковыми, несомненно, считались мадам Блаватская с полковником Олькоттом, 
невзирая на их американское гражданство. Индийцы проявляли пылкое поверхностное 
желание стать теософами, однако их пыл не всегда оказывался длительным, и в 
некоторых случаях они демонстрировали прискорбный недостаток серьезности, 
навсегда отпадая от Общества.
     Между тем мадам Блаватская стала заводить друзей среди европейцев. В 1880 
году она посетила Симлу, где начала — увы, с большим опозданием — искать 
правильный подход к работе. Тем не менее и тогда были снова допущены некоторые 
просчеты, которые замедлили утверждение Теософического Общества в Индии, мешая 
этой организации занять то достойное место, которое ей подобало. В разное время 
при большом стечении народа проводились демонстрации множества удивительных 
оккультных феноменов; но при этом не принимались необходимые меры 
предосторожности против той великой опасности, которая всегда присутствует в 
случае, если внимание публики к оккультной науке привлекают подобным методом. 
Если феномены демонстрируются в безупречных условиях перед людьми, которые 
достаточно умны, чтобы понять значительность этих явлений, то это, бесспорно, 
вызывает особый эффект, пробуждающий жажду изучения оккультной философии, — 
такой эффект, которого не может произвести никакое иное воздействие. Но столь 
же верно (хотя, на первый взгляд, это может показаться не столь очевидным), что 
умы, совершенно не подготовленные предшествующим обучением к тому, чтобы 
уловить действие оккультных сил, воспримут даже самый безупречный феномен 
скорее как оскорбление своему разуму, нежели как доказательство действия 
оккультной силы. Это в особенности относится к людям, чей ум ни в чем не 
выходит за рамки посредственности и чьи возможности не позволяют выдержать 
потрясение оттого, что им предлагают совершенно новый набор идей. Напряжение 
слишком велико; еще несколько разрывов логической цепи — и воспитанный на 
банальностях наблюдатель возвращается в свою исходную позицию бесстрастного 
скептицизма, совершенно не осознавая того факта, что ему предложили откровение 
бесценного интеллектуального значения, а он его не понял. Нет ничего привычнее 
заявления: "Не могу поверить в реальность необыкновенного явления, пока не 
увижу его собственными глазами. Покажите его мне, тогда и поверю, но никак не 
раньше". Бесчисленные люди, которые это говорят, полностью заблуждаются насчет 
того, во что они поверили бы, если бы явление им действительно показали. Мне 
вновь и вновь приходилось наблюдать, как перед глазами людей, не привыкших 
изучать подобные явления, проходили феномены, абсолютно достоверные по своей 
природе, которые, однако, не производили на зрителей никакого иного впечатления,
 кроме раздраженной уверенности, что их непонятным образом дурачат. Именно так 
и случилось в Симле во время некоторых особенно ярких демонстраций оккультных 
явлений, произведенных в ходе упомянутого визита мадам Блаватской в этот город.
     Нет нужды говорить, что при том обилии оккультных феноменов, которые либо