очистились. Но сколь же труднее и опаснее должен  быть путь на небеса!  А 
небеса эти были вотчиной многочисленных божеств, заимствованных  гностикам из 
самых разных религий той эпохи. Триста шестьдесят  верховных владык были, в 
свою очередь были подчинены пяти величайшим  властителям: Кроносу, Аресу, 
Гермесу, Афродите и Зевсу. Эти эллинские  имена стоят в одном ряду с 
"варварскими" восточными. В паре с Зевсом  выступал иудейский Иегова. 
Помощником Ареса был некий дух по имени  Йпсантахоунхаинхоухеок. Гермесу, 
богу-посреднику, помогал явно не  столь могущественный дух: имя его состояло 
лишь из двух слогов -  Хайнхух. Тем не менее, Хайнхух все же входит в троицу 
довольно  могущественных "троесильных" божеств. София, дочь Барбело, связана с  
Афродитой; отношения между ними, очевидно, более дружественные, чем во  всех 
прочих насильственных альянсах такого рода. Наконец, Кронос  связан с 
безымянным духом - некой силой, происходящей от "великого  незримого".
	Широкое распространение гностицизма свидетельствует о том,  насколько 
привлекательным он оказался для народных масс. Интеллектуалы  того времени 
также питали симпатию к новой вере, позволявшей примирить  древние учения с 
зарождающимся христианством. Святой Павел (умер в 67  г. н.э.), сознавая всю 
опасность гностицизма, предостерегает эфесскую  церковь от соблазнов увлечения 
"всяким ветром учения, по лукавству  человеков, по хитрому искусству 
обольщения"(. Но другие деятели  ранней христианской церкви - например, Синезий 
(370 - 413), епископ  Птолемаиды в Северной Африке, - оказались не столь 
осторожны. Свой  комментарий на алхимическое сочинение, приписывавшееся  
Демокриту,  Синезий посвятил верховному жрецу Сераписа в Александрии. 
Алхимические  трактаты и гностические гимны этого епископа трудно совместить с  
ортодоксальным христианством.
  
	Гностические секты.
  
	Согласно Валентину, одному из самых видных из проповедников  гностицизма (умер 
в 161 г. н.э.), материя отделена от духовного,  небесного мира вовсе не 
изначально и не навеки. Так, временное  отпадение Софии от милости Бога 
совершается в небесном мире. Во главе  всего сущего находится двоица эонов: эон 
Отца и эон первочеловека. Согласно мифу, первочеловек погрузился в материю и 
снова поднялся на  небеса. Этот падший эон породил душу - Христа (которого не 
следует  смешивать с Иисусом Христом). Искупление совершилось благодаря Гору,  
ограничителю, имя которого происходит от египетского Гора, сына Исиды.
	Главным таинством валентиниан было таинство брачного чертога, где  набожный 
последователь учения созерцал небесный брак Софии со  Спасителем, где верующий 
переживал мистический опыт единения со своим  ангелом. В ритуал этого таинства 
входила следующая формула:

	Я изолью милость мою на тебя, ибо отец всего сущего видит ангела  твоего перед 
лицом своим... ныне мы должны стать как одно; прими ныне  эту милость от меня и 
через меня; принарядись, как невеста, ожидающая  жениха, дабы стал ты [таким,] 
как я и как ты; да снизойдет семя света  в твой чертог брачный, прими жениха и 
дай ему место, и распростри руки  свои дабы обнять его. Смотри! милость 
снизошла на тебя.
  
	Мистическим эротизмом проникнуто также учение Симона Волхва,  первого из 
известных нам гностиков. Многочисленные последователи  Симона Волхва считали 
его самого верховным божеством, отцом всего  сущего и высочайшей из сил, 
произведшей посредством эманации женское  порождающее начало. Эта мать всех 
вещей, в свою очередь, породила  ангелов, которые сотворили видимый мир. Эти 
низшие существа из зависти  удержали свою мать на земле, и та была вынуждена 
переселяться из  одного женского тела в другое. Когда-то она была Еленой 
Троянской, а  во времена Симона Волхва стала тирской блудницей. Симон сочетался 
с  ней браком ради спасения человечества; спасение же не заслуживалось  
праведными делами, а даровалось милостью Симона тем, кто верил него и  в его 
Елену.
	На христианском Западе Симон стал восприниматься как прототип  всех злых 
колдунов. Согласно Деяниям Апостолов (8:9-24), он был  обращен в христианство 
апостолом Филиппом, чьи чудеса и проповедь  произвели на этого мага глубокое 
впечатление. Симон признал, что  Филипп превосходит его в магическом искусстве. 
Увидев, как Петр и  Иоанн крестят людей, возлагая на них руки, Симон попросил 
научить его  этому обряду, дабы и он смог передавать Святой Дух. За эту услугу  
Симон предложил апостолам деньги. Упреки Петра он принял со смирением  и 
попросил простить его. Однако имя Симона стало нарицательным:  "симонией" с тех 
пор называли торговлю церковными должностями. Согласно другой легенде, Симон 
пожелал показать народу, что, подобно  Христу, он может подняться на небеса. И 
действительно, он оторвался от  земли и взлетел в голубое небо Рима. Многих 
людей ему удалось  соблазнить этим трюком, и Петр испугался, что его паства 
переметнется  к лжепророку. Он взмолился Богу, попросив положить конец этому  
безобразию. Тогда демоны, поддерживавшие Симона, покинули его, и маг,  рухнув 
наземь, переломал себе ноги.
	Выдающимся гностиком был Василид, расцвет деятельности которого  пришелся 
приблизительно на 125 год н.э. О нем много писали ранние  католики. Ипполит в 
своей инвективе против василидиан описывает  гностического "отца" как верховную 
сущность, неопределимую словами: об  этом боге невозможно сказать ничего 
определенного. Однако именно он  породил семя, которое заключало в себе все 
зародыши всех вещей и  "троякое сыновство", единосущное "отцу". Первое