агат и 
яшма на порядок тверже опала. Непрерывное истирание этого материала морским 
прибоем должно привести к неминуемому и скорому уничтожению кусков опала. Кроме 
того, опал хрупок. Если бы исследователи имели возможность тут же отполировать 
подобранные образцы, они убедились бы, что их находки трещиноваты, загрязнены, 
плохо принимают полировку... Поэтому, несмотря на романтичные, почти сказочные 
названия месторождения - остров Медный, мыс Лебяжий, бухта Буян, опаловое 
месторождение Командор, это - просто легенда.
      Опал очень дорогой камень, но так было далеко не всегда. Цены на него 
зависели от моды, а мода от суеверий. У опала странная судьба. Если бы мы 
говорили о человеке, следовало бы сказать: он знал падения и взлеты. На пышном 
балу Природы, среди сверкающего пиршества красок минералов, опал, конечно, не 
самый бедный. Но он постоянно меняет маски и потому - то в центре всеобщего 
восторга, то в тени, и его опасливо обходят.
      Основа такого непостоянства - суеверия. А причина суеверий -невероятная 
цветовая насыщенность камня. Ведь богатейшая палитра опала может не только 
восхищать, но и пугать. А если учесть способность камня терять блеск, менять 
цвет при нагревании или загрязнении - можно представить себе мистический ужас, 
охватывавший наших предков.
      В средневековой Европе ростки просвещения еще слабы, зато в большой моде 
мистика, алхимия, астрология. Общественное мнение тех времен частенько 
отождествляло или взаимосвязывало явления природы, свойства органического и 
неорганического мира с душевным состоянием человека.
      В пьесе Уильяма Шекспира Двенадцатая ночь шут, обвиняя в непостоянстве 
герцога Орсино, говорит: ...да сошьет тебе портной камзол из переливчатой тафты,
 потому что душа твоя, ни дать, ни взять - опал .
      Но поистине роковым временем для опала явилось начало XX века. И 
виновником стал популярный в тот период роман Вальтера Скотта Анна Геерштейн. 
Авторитет писателя был таков, что тысячи и тысячи его восторженных почитателей 
восприняли содержание романа как некий апокалиптический символ.
      Это яркий пример того, как литературные произведения становятся основой 
мистических убеждений.
      Очаровательная героиня романа, леди Гермион украшает прическу 
ослепительным опалом. Сэр Вальтер Скотт несколько затемнил декорацию 
-неизвестно, откуда взялась эта прекрасная леди Гермион, зачем и к кому пришла 
она в этот мир. А сияние камня намеренно подчеркивается и, конечно, усиливает 
общий мистический флер романа. Жизнь камня тесно связана с жизнью леди Гермион 
- камень вспыхивает, когда молодая женщина весела; кроваво-красно сверкает, 
если она сердится; мягко зеленеет, когда леди гуляет в парке. Но однажды на 
опал попадают несколько капель святой воды, он тускнеет, гаснет, умолкает. 
Упавшую в обморок леди относят в спальню. Утром на постели, на кучке пепла 
находят мрачно сияющий опал. Рассеялись чары, разрушено колдовство. Опал 
швыряют в море - он никому больше не сможет принести несчастья. И настолько 
могущественна была сила художественного слова, что вымысел писателя превратился 
в стойкое суеверие.
      Но пестрая судьба опала знавала лучшие дни. Обратимся к великому 
естествоиспытателю и моралисту Плинию Старшему: Огонь опала подобен огню 
карбункула, только мягче и нежнее, при этом он отсвечивает пурпуром, как 
аметист, и зеленью моря, как смарагд: все вместе сливается в немыслимое, 
сверкающее великолепие. Невообразимая прелесть и красота камня снискали ему у 
многих название пайдерос - любовь отрока. Некоторые из его сияющих тонов спорят 
с палитрой художников, другие - с пламенем горящей серы или с огнем, в который 
подлито масло .
      Далее Плиний рассказывает о перстне с опалом, принадлежавшем римскому 
сенатору Ноннию. После пышных, но страшных дней правления императора Луция 
Корнелия Суллы Счастливого в Италии и Риме наступило относительное 
благоденствие. Однако живо еще страшное начинание Суллы, которое помогло ему 
прийти к власти. Явление это называлось проскрипция. На улицах Рима 
вывешивались списки политических врагов диктатора. Людей этих объявляли вне 
закона, имущество их конфисковывали, детей и внуков лишали гражданских прав. Их 
земли Сулла раздавал солдатам своих 23 непобедимых легионов. После смерти Суллы 
проскрипции вновь появились на улицах Вечного города. Их составляли триумвиры 
Лепид, Октавиан и Антоний. Зачастую в проскрипционных списках фигурировали не 
только политические враги очередных правителей, но и просто богатые люди: ведь 
надо было подкармливать многочисленные легионы. Так попало в списки имя 
сенатора Нонния - человека умеренных взглядов. Вина Нонния состояла в том, что 
он был богат и, в частности, обладал перстнем с опалом стоимостью около 2 
миллионов сестерций (примерно 80 тысяч долларов). Алчный Марк Антоний 
вознамерился завладеть этим перстнем. Жадность триумвира решила судьбу сенатора.
 Но... Оскорбленный Нонний предпочел отправиться в изгнание, нежели отдать свой 
перстень с прекрасным, величиной с лесной орех, опалом. Плиний, сам знаток и 
любитель камней, с изумлением пишет: Необычна жестокость и страсть к роскоши у 
Антония, проскрибировавшего из-за перстня, но не менее необычно упорство Нонния,
 увлеченного причиной своей проскрипции!
      А ведь изгнание - это голод, скитания, бесприютность, вечные невзгоды и 
опасности. Но так сильна вера в могущественные свойства камня, что во имя нее 
человек подвергает себя тяжелейшим испытаниям. Ведь древние римляне убеждены, 
что опал - это целитель ран и увечий, это возможность стать невидимым, это 
надежда! Главное - надежда!
      Вспомним Поликрата Самосского. Ведь и он, желая умилостивить богов и 
обмануть судьбу, приносит им в жертву самое дорогое - резной изумруд. Какова 
должна быть