ений о мире.
    Что же делает восхождение к Богу, снимающее покровы с истины, неопасным: не 
разрушающим тело и душу суфия? Сердце ищущего должно стать зеркалом, где 
исчезают все его личные намерения и отражается только красота Бога: человека 
хранит чистота (неразвращённость) не только его тела, но самого разума, не 
навлекающая трансформаций на то, что неподвержено тлению. Суфизм предполагает, 
что в озарении знания, устремляющем человека к Богу (хал: "миг, озарение, 
вспышка"), исчезают заблуждения нашего "Я!" вместе с ложной оболочкой его 
обособленности. Любовь— "Ты!"— выводит человека за пределы себя, к водолейскому 
единству "Мы!". Пророк Мухаммед проповедует от лица этого божственного "Мы". Но 
в мистическом слиянии с Богом исчезает и "ты" земной любви и "мы" общего 
единения. "Как только мы покинем понятие "мы", исчезнет "я" и "ты" и останется 
лишь Бог",— говорит Мевлана. Самосовершенствование предстаёт как шлифовка 
зеркала души и расширение охвата любви: "я" находит отражение в "ты", в "мы" и, 
наконец, в Боге. Любовь, как говорит Руми, есть "лестница души". Характерный 
для Руми и мистиков образ зеркала — символ чистоты души — показывает, что 
знание суфизма предполагает водолейскую чистоту отражения мира. 
    И второй характерный образ суфизма — образ чистой воды в колодце: "Каким бы 
человек ни был, все равно внутри его есть колодец воды, но он не явен. Слеудет 
очищать колодец и воду делать явной. Сделай так, чтобы в твоем колодце была 
вода, и сколько бы ты не брал её и не отдавал другим, не становилось бы её 
меньше, а наоборот, больше, и чтоб она не стала зловонна, а наоборот, сколько 
бы ни стояла , становилась все чище и лечила тяжелые болезни". (Азиз ан-дин 
Насафи. Трактат "Зубдат ал-халк").52
    Понятие озарения: доходящего до абсурда и возвышающегося над ним, отражает 
истинную природу Урана и в христианстве и исламе значит одно и то же. Знание 
озарения выше рациональных идей. "Если стучишься в мир идей — откроют, но 
подрежь крылья своей мысли, чтобы стать соколом." Православие почитает юродивых,
 для суфиев безумный выше мудреца. Но озарения христианства в большей степени 
обращены к психологии человека (Сатурну, падающему в Овне) и предугадывают его 
судьбу. Поэтому христианство скрывает свои знания, считая, что они, греша 
субъективизмом, касаются только каждого индивидуально. А озарения ислама 
обращены к миру, для которого "я"— не более, чем зеркало. И для суфийского 
мировоззрения "ничто не может быть так бесплодно, как невысказанное знание." 
    При этом ислам теряет христианскую задачу построения внутри субъективного 
царства божия: это помешало бы душе стать зеркалом. И с позиции коллективного 
духа эта религия менее радикально устремляется в будущее, чем христианство, 
зато дает большие возможности для личной эволюции каждого.
    Озарения ислама являют ищущему истинную красоту настоящего — отказывающуюся 
от субъективности Венеру, которой не замечает живущий внутренней жизнью знак 
Скорпиона (согласно тому, что Венера в Скорпионе находится в изгнании). Тем 
самым они дополняют внутреннюю жизнь Скорпиона внешней. Суфизм допускает 
наличие "промежуточного мира" между реальностью явлений материи и идеальной 
сферой Бога. Этот промежуточный мир есть чистая истина всех вещей, возвышенных 
до их волшебного, мистического образа. По-венериански красивыми и внешними 
становятся в суфизме средства управления психикой: это может быть пение, музыка 
и танец,— называемые сема ("Нет ничего лучше, чтобы сема развеяла огонь в 
головах"). Природная роль Венеры подчеркивается и в достижении знания:
    
       "Знание, обретаемое учением, бесполезно,
        Если нет знания, данного природой:
        Так же как солнце бесполезно
        Глазу, лишенному света."
    
    Чем глубже Скорпион постигает реальность, тем сильнее его толчок к 
противоположному — тем выше полёт его мысли. Потому характерен для суфизма 
образ колодца, опускающего человека к истоку вод жизни — чтобы ему оттуда, 
может быть, стали видны звёзды. Из колодца вверх, к высшему свету, ведут 
ступени. Цель — не останавливаться на промежуточных стадиях жизни, 
по-плутониански стяжая её блага и частично познавая её, но постараться взлётом 
мысли Урана, озарением, моментально охватить и познать её всю. Динамика мысли 
отрицает покой наслаждений. Руми говорит об этом так: "Ступени лестницы — не 
места отдыха и сидения, но места подъёма и перехода. Какой счастливец тот 
человек, который быстрее пройдёт их и не растратит всю жизнь на ступенях 
лестницы."
    
    РЕЛИГИЯ КАК ПОЛИТИЧЕСКИЙ ИДЕАЛ
    
    Знание мыслится в исламе великой силой. Илм суфиев издревле учитывает 
достижения науки. Ученые могут приравниваться к пророкам: "Цари правят людьми, 
а ученые — царями". Хорошо ориентируясь в социальной психологии, знак Скорпиона 
понимает, что мысль подспудно обуславливает идеологию, а через это и политику. 
Мусульманский философ Акуширван пишет: "Когда Аллах хочет добра какому-либо 
народу, он даёт знание его царям и царскую власть учёным". Это жизненный идеал 
знака Скорпиона, который стремится овладеть окружающим миром и преодолеть свою 
зависимость от него через знание и ум.
    Если христианство допускает существование светской власти наряду с 
церковной, ислам стремится быть политическим идеалом, по-скорпионовски проверяя 
свои истины во всех сферах жизни. Так сегодня он стал действенной политической 
силой в Иране. Это соотносится с тем, что Плутон управляет идеологией массы, 
используя её страсти в своих целях и находя им достойное применение. А 
поскольку практической реализации идеологии всегда помогает соседний 
мутабельный знак, это напоминает также средневековые теократические государства,
 где правила идеология Стрельца. Проявив юпитерианскую экспансию, ислам 
распространил свою веру до Африк