цию интеллектуальной функции Меркурия: 
утверждающего свободу от прежних установок и привычек ради возобновления 
творения на пустом месте. Но Будда-Меркурий по сути утверждает лишь 
независимость от социальных стандартов Юпитера, а не от Сатурна (законов бытия, 
на которые опирается деятельность разума). Хоть жизнь — иллюзия себя самой, 
буддизм признает законы предопределения, и освобождение достигается в опоре на 
них. Это освобождение от кармы в силу познания её законов, а не свобода от 
самих законов. Недаром, прежде чем сформулировать истины буддизма, Будда 
медитировал четыре недели, постигая закон причинности. А потом ещё три, чтобы 
увидеть путь, объективный для всех.
    
    ПРЕОДОЛЕНИЕ ИЛЛЮЗИИ "Я"
    
    Буддизм утверждает: не существует никакого постоянного "я". Наше "я" 
является причиной иллюзии, и её преодолению служат самые известные красочные 
церемонии Тибета, где монах предлагают своё тело и жизненную энергию всем живым 
существам и даже самым отверженным из созданий — голодным духам. Он созывает их,
 дуя в трубу, сделанную из кости, напоминающей о смерти — как шаман прошлых 
времен, обращаясь к потусторонним силам, чтобы те, на время убив его, 
препроводили его в мир иной, где есть то, чего здесь нет. Буддизм приспособил 
эту древнюю церемонию к своим целям: человек, представляя собственную смерть, 
отвращается от того, что уничтожимо,— и тогда открывается вечное.
    В даосизме не ставится вопрос о заблуждениях нашего "я": оно растворено во 
всеобщей воле мира. В конфуцианстве оно подчинено воле общества. Но буддизм 
прямо апеллирует к человеческой индивидуальности, и потому преодоление её 
субъективных иллюзий остаётся основной темой этой философии. 
    Иллюзии исходят от чувств и мыслей. В буддизме нет большого различия между 
чувственными и рассудочными формами познания: они равно субъективны и приносят 
лишь относительное познание. Считается, что сам Будда родился под знаком Тельца,
 и, может, поэтому буддизм ставит начальный акцент на заблуждениях чувств. 
Изменчивость — неотъемлимое лунное качество души — предстаёт в буддизме её 
недостатком. Но освобождение души от индивидуальных привязанностей раскрывает 
миру её истинное богатство — её живую суть, оживляющую иллюзорный мир 
неопределимым жизненным смыслом, — и потому учение Будды в астрологической 
системе можно определить как экзальтацию Луны в Тельце. 
    Отрицающие логику методы обучения позднего буддизма больше внимания уделяют 
устранению субъективизма умственных построений: так уход учителя в сторону от 
ответа может способствовать просветлению ученика. Несовершенство рациональных 
определений реальности хоршо отражают слова чаньского мастера Юнь-мэня: "Если 
хочешь постичь истину, не думай о правильном и неправильном, конфликт между 
правильным и неправильным — это просто болезнь ума." 
    Популярными становятся парадоксальные задачи или вопросы, требующие 
немедленного ответа, цель которых — вызвать моментальный прорыв к 
самоосознанию: или, точнее, ощущению истины, которая находится за пределами 
мысли, оформленной словами. Моментальная догадка или немедленный ответ отрывают 
разум от его прежних представлений и тем способствуют преодолению 
привязанностей. Подобно этому, чтобы перестать страдать, надо не следовать 
потоку своих переживаний, но добиться непосредственности самораскрытия — и в 
этом один из ключевых моментов работы со своей душой (наиболее актуальный для 
Рака, который прячется в своем панцире и замкнутого в рамках цели Козерога).
    Меркурианское познание и описание духовного пути — выражение наружу 
внутренних движений души в логических категориях объективного, надличностного, 
знания — занимает в буддизме большое место (большее, чем в даосизме, где место 
логики занимает эстетика, или в христианстве, где знание имеет акцент тайны). 
Так, десять ступеней пути боддхистатвы описывает известная "Сутра золотого 
света", которая начинается с радости покидания прежней жизни (образ выхода из 
дома) и заканчивается жизнью в соответствии с законом дхармы после обретения 
непривязанности и бескорыстия.
    Стремление выразить вовне глубоко внутреннее, раскрыть миру все загадки 
души (в котором можно усмотреть "профанирование", характерное для Близнецов) 
порой не оставляло места для тайны. Это позволило современному индийскому 
философу Радхакришнану считать причиной упадка буддизма в Индии "пренебрежение 
к мистической стороне природы человека". 
    "В известном смысле ни одно учение не придает такого значения речи как чань.
 Наставник в любой момент может приказать ученику: "Говори!" И, заговорив в 
ответ на этот внезапный призыв, ученик раскрывает перед наставником меру своей 
духовной зрелости."28 Не боясь слов и образов, тибетский буддизм оформляет 
медитации не только длинными мантрами, но и образами будд: и всё погружение 
предстает досконально описанным процессом визуализации. Это отражает ориентацию 
не на успокоение и контроль ума, как в индуизме, а на управление им.
    В то же время слова в буддизме понимались как преграда на пути к 
окончательному просветлению, и методом проникновения в суть служило молчание, 
развивающее лунную интуицию, равно как и спонтанность ассоциаций, помогающая 
выявить истинный живой смысл узкой двоичной рассудочной логики. "Если вас 
спросят о профане, то скажите что-нибудь о святом и наоборот, и тогда из 
соотнесённости двух противоположностей можно будет постичь учение о середине",— 
говорит один из патриархов буддизма Хуэй-нен. 
    О том же буддийская притча: один монах спросил Чжао-чжоу: "Что означал 
приход Бодхидхармы с Запада?" Чжао-чжоу ответил: "Кипарис во дворе". Или: монах 
спросил Ма-цзу: "Что такое Будда?" Ма-цзу ответил: "Нет сознания, нет Будды". 
(Умэнь. "Застава без ворот") Основная це