ого: значимой в индуизме кармы, и он 
устремляет человека к отказу от прошлого, которое в наибольшей степени ценит 
"пятящийся назад" знак Рака и на которые опирается знак Козерога, наследующий 
прежние навыки как способ выживания в тяжелых условиях. Но при этом человек 
идет по пути, который освоили предки, а задача буддизма как реформаторской 
религии — этот путь изменить. Идеал буддизма — ничего не иметь ни в прошлом, ни 
в настоящем, ни в будущем — освобождает его мысли и чувства для реальной жизни 
настоящего момента. 
    В умении жить настоящим мигом — совершенство знака Близнецов. К этому же 
всю жизнь призывал религиозный философ этого знака Кришнамурти. Достигаемая 
здесь свобода оперативной памяти — необходимое условие для продуктивной работы 
интеллекта: который символизирует правящая Близнецами планета Меркурий.
    
    УХОД И ВОЗВРАТ 
    БОДДХИСАТТВЫ
    
    Буддизм предполагает лунную погружённость в себя и отрешённость от внешнего 
мира. Однако, отказ участовать в происходящем: для одного человека, как и для 
социальной группы людей в истории — есть нечто большее, чем просто нежелание 
действовать (о чем пишет историк А.Тойнби, который целью исторического процесса 
видел непреходящие ценности культуры и религии). Это состояние ума, в котором 
антиномичность принимается как таковая — сознательно или бессознательно — и 
заменяет внешнее творчество. Отрешенность была присуща эллинскому миру, где она 
выразилась в актуальном для нашего времени принципе "жить в гармонии с 
естеством", который ныне склоняет западных людей к восточным религиям. Согласно 
Тойнби, позитив ухода от мира заключается в выработке адекватного творческого 
отклика на сложившуюся ситуацию — и за уходом следует возврат: личность 
предлагает нестандартное дейтсвие, по-новому решающее насущные проблемы. 
    "Уход позволяет личности реализовать свои индивидуальные потенции, которые 
не могли бы найти выражения, подавленные прессом социальных обстоятельств. Уход 
дает возможность, а может быть, и является необходимым условием духовного 
преображения; но в то же время преображение лишено цели и смысла, если оно не 
становится прелюдией к возвращению преображенной личности в общество, из 
которого она удалилась."26 "Представляется, что импульс, по которому за уходом 
следует возврат, внутренне присущ человеческой природе, а может, он характерен 
и для всей Вселенной, коль скоро он столь настойчиво проявляется даже в 
буддийской практике махаяны, вопреки идее буддийской веры."27 
    Буддизм доказывает, что отрешенность совсем не обязательно предполагает 
окончательное забвение мира или асоциальность: наоборот, согласно 
психологическому закону экзальтации Юпитера в Раке, за уходом в себя 
действительно должен следовать возврат к людям. Здесь буддизм разделяет 
"широкую" и "узкую" колесницу единого пути: махаяну и хинаяну. (Их можно 
противопоставить как контраст Рака и Козерога: если широкий путь махаяны 
отражает экзальтацию Юпитера в Раке, то узкий путь хинаяны — это падение 
Юпитера, но экзальтация Марса.) В махаяне основной акцент ставится не на 
нирване, а на боддхи: не на совершенстве смерти, а на жизни в состоянии 
просветлённой святости. Личное совершенствование — низший идеал, а высший — 
путь боддхисаттвы: суть которого в любви, спасающей других. Нирвана понимается 
как соединение с великой душой Вселенной (махатманом). Но она присутствует и в 
мире: как говорится в "Ланкаватара-сутре", нет ни одного существа, которое не 
обладало бы природой истинной реальности. Психологическая проекция этого — 
умение Рака растворяться в окружающем мире.
    Путь махаяны — созерцание присутствия Будды во всех проявлениях жизни и в 
себе самом. Это — видение божественности и одушевлённости всей жизни, которое 
также характеризует восприятие Рака, приспособляющего своё частичное 
существование к мудрости мира в целом. Такое восприятие полностью отдаёт 
человека миру, утверждая: "Нет нирваны вне сансары." Почитая относительное, мы 
почитаем абсолютное, это добродетель, понося относительное, мы поносим 
абсолютное, это грех. Таким образом, самая отрицающая жизнь религия в своей 
сути принимает жизнь, как она есть, и в совершенстве приспосабливается к ней, 
лишь очищая внутреннюю жизнь человека. 
    Такое отношение к миру становится действительным путём для тонко 
чувствующей и реагирующей на мир души, близкой лунному психотипу. Но оно может 
стать оправданием равнодушия тех, чья душа — и без отрицательного отношения к 
миру — никак не откликается на импульсы внешней жизни и проходит мимо страдания 
и смерти, просто не давая себе труда их видеть. Поэтому и в самом буддизме есть 
"узкий" путь хинаяны, где сансара внешних бессмысленных повторений событий, 
которые день за днем совершает не чувствующая и не осознающая себя душа, 
существенно отличается от нирваны, которая достигается очищением чувств и 
просветлением разума. 
    
    ИНДИВИДУАЛЬНОЕ СОВЕРШЕНСТВО 
    АРХАТА
    
    В хинаяне, ранней ветви буддизма, больший акцент ставится на преходящести 
существования, которое является лишь мгновенной комбинацией сменяющих друг 
друга дхарм (законов). Дхармы состоят из разума, и это понятие можно 
представить как образ сатурнианских стабильных сущностей, возникающих на почве 
бесконечного возникновения-уничтожения Урана. Состоящее из них "я", порождаемое 
Сатурном, с точки зрения изначальных коллективных энергий Урана тоже эфемерно. 
Когда мы приближаемся к этой сути, воистину "нет мыслящего: есть только мысли; 
нет чувствующего, существуют лишь чувства". Сознание мыслится причиной 
неудовлетворенности и возбуждения чувств-скандх: чем загрязненнее сознание, тем 
выше возбуждённость скандх. Буддизм признает разум лучшей частью существования, 
и всё же отрицает и его, отождествляя мысль и чувство: любая мысль — то же