ий в жизни человека! Такое восприятие 
поддерживает не только экологию страны, но бережное отношение к жизни, душевную 
непосредственность и чистоту. А мало ли гор и деревьев с круглыми камнями, где 
природа дает повод основать храм? 
    Рак — знак гибкого течения жизни, струящейся из прошлого в будущее, его 
задача — хранить и доносить до потомков память человечества через непрерывность 
душевных традиций. В этом — роль любой религии (астрологически — Юпитера), но 
индуизма в особенности, и это соответствует тому, что Юпитер, планета традиций, 
экзальтируется в Раке, знаке эмоциональной преемственности (душевные процессы 
лучше всего сохраняются в семье и передаются от матери к ребенку — в астрологии 
это сфера Рака). И индуизм — действительно такая религия, в которой живут самые 
древние формы веры — поклонение рекам, камням и деревьям — и при этом остается 
неизменной нацеленность в будущее, отчего на его почве постоянно рождаются 
новые религиозные и философские направления. Право человека основать свою 
религию подтверждает само мировоззрение индуизма.
    В Индии много храмов — и древних святынь, куда полиция, консервативно храня 
порядок, не пускает туристов. И более новых, где запрещено лишь фотографировать.
 И совсем современных, где фотографируются даже сами индусы, а цитаты из 
Ригведы написаны на хинди и английском (новый "золотой храм" Шивы в Варанаси). 
И маленьких бытовых святилен, соседствующих с магазинчиками и столовыми или 
являющихся частью жилых домов. 
    В старых ("намоленных") храмах столь высокая концентрация энергии, что 
ничего не почувствовать в них невозможно. Но удивительно приятны и новые, где 
можно встретить философские схемы мироздания (храм Гайятри в Варанаси), наряду 
с кукольным представлением на религиозный сюжет (храмы Рамы и Ситы) или макетом 
местности, которая тоже святая (храм в Харидваре — имя этого города значит 
"дверь в небеса": там, по преданию, семь мудрецов низвели с небес на землю 
Гангу, разделившуюся на семь рукавов). Воистину для индусов "все реки — 
Сарасвати, все горы святы", как связано в Махабхарате.18 
    В пестрой Индии редко встретишь законченное совершенство китайской пагоды. 
Но эклектика её новых храмов и новодел бытовых раскрашенных алтарей 
подчеркивает жизнь религии и не мешает воспринимать духовность из глубины веков.
 Мы привыкли, что чем старше церковь, тем легче нам проникнуться её верой и 
святостью. В Индии это не так. Вера там не в стенах храма: не в старых иконах и 
не в новых скульптурах богов, но в воздухе.
    Построить храм может любой человек, так же как и исполнить нехитрую службу. 
Индусы причащаются водой, рисом с цветочными лепестками и любыми фруктами, при 
входе дотрагиваются до колоколов, висящих на подходе к алтарю, призывая богов и 
отгоняя демонов, обходят вокруг храма по часовой стрелке, почитая все 
встретившиеся по дороге изображения богов, и при выходе ещё раз звонят в 
колокол. Священник краской ставит на лбу точку — тику, или полоску; их цвет и 
вид варьируется в зависимости от храма. В особых случаях служат молебен — пуджу,
 к изображениям богов бросают цветы и плоды, льют воду на шивалингам. Всё это 
занимает совсем немного времени, но его индусам хватает, чтобы совершить 
духовный акт: поскольку он почти не требует специальной настройки.
    Входя в христианский храм, мы закрываем за собою дверь и оставляем за нею 
мир. Нам требуется время, чтобы сосредоточиться на особой реальности. Жизнь для 
нас — одно, а храм — другое, поэтому столь сложно туда порой зайти. В Индии нет 
психологического барьера между храмом и улицей. Для религиозного ритуала не 
нужно никакого особого состояния, потому что общая атмосфера жизни, тонкая и 
раскрепощающая чувства, а для делового европейца по-детски сентиментальная, 
наполнена естественной религиозностью и не входит в противоречие с любой 
духовной церемонией. На улицах до сих пор разыгрываются религиозные 
инсценировки из индийского эпоса Рамяны и ходят живые участники древней истории.
 Здесь легко встретить царя обезьян Ханумана с раскрашенным лицом и хвостом — 
одного из популярнейших в наше время богов. Неверующих индусов встретить 
сложно: ведь для них верить столь же естественно, как и жить.
    Это обстоятельство не могло не бросится в глаза даже западноевропейским 
исследователям Индии. Так Ч.Элиот писал: "Здесь в большей мере, чем в 
какой-либо другой стране, национальное сознание наиболее полно реализует себя в 
сфере религии. Это свойство скорее географическое, чем расовое, так как оно в 
равной мере присуще и дравидам, и ариям; каждый — от раджи до крестьянина — 
интересуется теологией, и часто этот интерес принимает форму страсти."19 
    Может, поэтому Индия — страна, где Бог до сих пор воплощается на Земле. Он 
может явиться в любом человеке, и одно его воплощение не ждет, пока умрет 
другое. Христианский мир почитает умерших чудотворцев, причисляя их к лику 
святых,— Индия чтит живых. Посвящение, цель которого — передача духовного 
потока,— вполне обыденный процесс, он может даже никак не называться и быть 
незаметным. Религиозные взгляды не столь ценны, как сам этот поток, который, 
спускаясь с небес на землю, творит чудеса. Духовность в Индии автоматически 
связывается со способностями целителя. И нигде нет столько духовных учителей, 
украшенные портреты которых можно видеть и в храме, и в шатре, и даже в 
столовой. Действительно, кто может запретить хранить фотографию уважаемого 
человека, чье мысленное присутствие низводит к вам щедрость небес и освобождает 
энергию на добрые дела? 
    Ведь не столь важно, во что мы верим: какой образ приписываем не имеющему 
образа Богу, с какой временной идеей связываем его вечное существование. Важнее,
 чтобы была вера — простая вера ребенка (которую символизирует экзальтация 
Юпитера в Раке, и зерно которой двигает горы). Такова вера индуизма, которая 
опирается не на мысль, а на эмоциональную причастность к изменчивому потоку 
жизни, в разное время создающему разные концепции. Это включенность восприятия, 
разрушающая бар