ние, конечно, влияет на критерии оценки, но сама 
способность явно дана свыше. Это означает, что у человека имеется интуитивное 
представление о том, что для мира хорошо, а что - плохо. Разумеется, это 
представление сильно зависит от того, насколько хорошо человек воспринимает 
внешний мир и, кроме того, сильно искажается общественным воспитанием, 
преследующим узкую цель сохранения вида, и эгоизмом. Однако, по-видимому, 
ощущения добра и зла во втором аспекте предназначены для ориентации человека в 
мире. Индивидуальное зло тогда есть ощущение того, что человек отягощает 
мировую карму. Понятие мирового зла получается переносом индивидуального зла на 
антропоморфного Бога. Однако джнани-йога рассматривает в качестве первопричины 
эволюционирующей Вселенной безличный Абсолют (включающий личного Бога как 
часть), и поэтому задаваться вопросами типа "зачем Бог создал Вселенную" и 
"почему Он создал ее так, а не иначе" бессмысленно, так как эти вопросы 
предполагают человеческую логику Создателя. Можно, однако, задаваться вопросом, 
какую роль играет то или иное явление. В частности, добро и зло имеют, таким 
образом, двоякую функцию: будучи оценками воздействия мира на субъект, они дают 
ему возможность сохранить существование, а будучи оценками участия субъекта в 
мире, ориентируют его в мировой карме.
Сознание и зло
Выше (гл. 2) уже отмечалось, что, сознательно или подсознательно, критерий 
выбора всегда эстетический. Человек гармонизирует ту часть мира, которая 
доступна его сознанию, точнее говоря, сознанию его сердца. Так, эгоист, у 
которого сознание сердца сужено до пределов своего эго, стремится максимально 
заботиться о своем низшем "я"; националист думает только о судьбе своей нации; 
диктатор стремится создать максимально мощный и гибкий аппарат управления 
своими подданными, поскольку в его сердце помещается лишь одна идея: их полное 
повиновение. Однако зло возникает не от того, что сознание сужено, а вследствие 
того, что последнее не соответствует духовному уровню человека. Так, осознание 
своего "я", то есть отделение себя от мира, равно как и появление самосознания 
нации и организация человеческих коллективов были в свое время величайшими 
событиями в духовной жизни человечества. Если, однако, расширение сознания 
сердца тормозится, человек начинает создавать гармонию в слишком малой (по его 
карме!) части Вселенной, неизбежно уродуя при этом Вселенную как целое.
Существенно, что именно сознание сердца определяет, творит человек добро или 
зло. Если эгоист решит (например, под влиянием авторитетного для него лица), 
что ему необходимо проявить заботу об окружающих, то это означает, что 
расширилось его ментальное сознание, но не сознание сердца. И если он 
действительно начнет действовать в духе бескорыстной помощи, он скоро 
почувствует, что ему противно, что он лицемерит и все равно (непонятно почему) 
совершает зло, ничего хорошего у него не получается. Иначе быть и не могло. Для 
того чтобы бескорыстно заботиться о каких-то людях, необходимо расширить 
сознание сердца, включив их в эту сферу. Сделать это ментальным усилием или по 
воле эго невозможно. В равной мере никакие чисто ментальные усилия со стороны 
других людей и вообще "горизонтальные" обмены (то есть взаимодействия без 
духовной цели) не могут расширить сознание сердца.
То же можно сказать и об отношениях творчества и зла. Если сознание человека 
сужено относительно его духовного уровня, он неизбежно творит зло. Плохие 
картины, неудачные романы, мелкая философия выкидываются человечеством за борт, 
но отравляют океан Бытия: их ядовитые испарения оказывают влияние на всю 
историю мира.
Эволюция взглядов
Рассмотрим теперь эволюцию взглядов на добро и зло в процессе духовного роста. 
Здесь наблюдаются две тенденции. Первая из них заключается в том, что человек 
начинает воспринимать близко к сердцу все больший круг объектов, и для него 
становится все важнее определять свое нравственное отношение к ним. Вторая 
тенденция заключается в том, что эмоциональное отношение к своему и чужому 
добру и злу постепенно уходит, мир видится все более цельным и гармоничным, а 
добро и зло выступают как различные варианты одного пути кармы (зло - более 
окольный путь). Бердяев проводит мысль о необходимости зла для осуществления 
свободы воли; а свобода воли как раз и употребляется для выбора своего варианта 
личной кармы.
(Автору не очень легко писать эти строки сейчас, в 1984 году, когда сгущаются 
темные силы вокруг Земли, и само существование земного человечества через 
двадцать лет весьма проблематично. Однако и у тупиковой ветви эволюции могут 
обнаружиться объективность и честность, а анализ "изнутри" сильного 
эсхатологического ощущения - ожидания скорого конца света - представляется 
очень важным для Космоса. Здесь автору опять вспоминается одна из главных 
мыслей Бердяева, что Бог ждет творческого импульса человека, и особенно в такие 
минуты.)
Вивекананда сравнивает зло с железной цепью, а добро - с золотой, и рекомендует 
отбросить сначала железную цепь, а потом и золотую и быть свободным. Это можно 
трактовать следующим образом. Сначала человек борется со злом в себе, то есть 
стремится не совершать таких поступков, которые по его внутреннему ощущению 
приносят вред объекту. На следующей ступени он стремится делать добро, то есть 
совершать те поступки, которые, опять-таки по его внутреннему ощущению, 
приносят пользу объекту. При дальнейшем росте он постепенно обнаруживает, что 
его внутренние критерии добра и зла начинают плыть. Оказывается, что любой 
поступок влечет множество последствий, частью дурных, частью хороших, а частью 
таких, что он не может их оценить. Многое из того, что раньше представлялось 
ему несомненным добром, равно как и несомненным злом, становится проблематичным,
 а внутренний го